Экономика России в 1990-х годах
Материал из Documentation.
В 1990-х годах в России наблюдался масштабный спад экономики. В этот период произошёл распад СССР, в стране были проведены крупные экономические реформы, в ходе которых Россия перешла от плановой к рыночной экономике.
В 1992—1999 годах физический объём ВВП России снизился на 36 %. По объёму ВВП по ППС Россия опустилась с 9-го места среди стран мира в 1992 году на 12-е место в 1999 году. Экономический спад, наблюдавшийся большую часть 1990-х годов, привёл к снижению доли российского хозяйства в глобальной экономике с 3,2 % в 1992 году до 1,9 % в 1999 году.[1][2]
Содержание |
[править] Годы
[править] 1990 год
В 1990 году в России наблюдался экономический спад.[3]
[править] 1991 год
[править] 1992 год
В январе 1992 года в России была введена в действие широкомасштабная программа перехода к рыночному механизму.[4]
В начале 1992 года, почти сразу после либерализации цен, в российской экономике возникло новое масштабное явление — повсеместные задержки денежных платежей. В результате в считанные недели в народном хозяйстве сформировалась очень значительная сумма задолженности юридических лиц друг другу. От месяца к месяцу эта сумма быстро нарастала и уже к июню 1992 года достигла 2-2,5 трлн рублей, став сопоставимой по величине с доходной частью федерального бюджета. Прямыми следствиями взаимных неплатежей стали стремительный рост долгов по заработной плате, неперечисление налоговых платежей в бюджет, угроза остановки из-за финансовых проблем жизнеобеспечивающих производств — электроэнергетики, водоснабжения, транспорта и др. Таким образом, проблема взаимной задолженности очень скоро стала одним из важнейших факторов, определявших экономическую ситуацию в стране.[5]
Ощутив крайнюю остроту ситуации, федеральные власти уже в апреле-мае 1992 года начало смягчать свою финансовую и монетарную политику, что заключалось, прежде всего, в возобновлении кредитования предприятий. Но в целом принимаемых мер оказалось недостаточно, и неплатежи в экономике продолжали нарастать, пока в августе-сентябре 1992 года в ситуацию не вмешалось срочно назначенное новое руководство Центрального банка России. По инициативе ЦБ РФ была осуществлена крупномасштабная акция по снижению уровня задолженности в народном хозяйстве. Федеральными органами власти было принято решение о проведении взаимозачётов долгов предприятий на основе разовой кредитной эмиссии, размер которой составлял примерно 1 трлн рублей. Эти действия позволили пополнить оборотные средства предприятий, приостановить за счёт этого падение производства и уменьшить сумму неплатежей примерно на 3 млрд рублей, временно сняв остроту проблемы.[6]
За 1992 год объём ВВП России уменьшился на 19 %.[7]
В октябре 1992 года началась ваучерная приватизация.[8]
В ноябре 1992 года был принят закон о банкротстве.[9]
23 декабря 1992 года председателем правительства России назначен В. С. Черномырдин.[10]
[править] 1993 год
За 1993 год объём ВВП России уменьшился на 12 %.[11]
В мае 1993 года возник рынок государственных облигаций.[12]
[править] 1994 год
За 1994 год объём ВВП России уменьшился на 15 %.[13]
В июле 1994 года началась приватизация денежно-кредитной сферы.[14]
В октябре 1994 года был принят новый Гражданский кодекс.[15]
В ноябре 1994 года была образована Федеральная комиссия по ценным бумагам.[16]
[править] 1995 год
В июле 1995 года были проведены первые залоговые аукционы.[17]
В августе 1995 года был принят закон о дерегулировании естественных монополий.[18]
В декабре 1995 года был принят закон об акционерных обществах, о ценных бумагах.[19]
[править] 1996 год
В январе 1996 года был создан государственный орган по регулированию телекоммуникаций.[20]
В феврале 1996 года был создан государственный орган по регулированию транспортной инфраструктуры.[21]
В апреле 1996 года была завершена либерализация внешней торговли.[22]
[править] 1997 год
18 июня 1997 года — Госдума приняла в третьем чтении закон «О негосударственных пенсионных фондах».[23]
[править] 1998 год
В марте 1998 года был принят новый закон о банкротстве.[24]
28 апреля 1998 года председателем правительства России назначен С. В. Кириенко.[25]
Усреднённая ставка по однодневным рублевым кредитам на московском межбанковском рынке увеличилась с 26,8 % в I квартале 1998 года до 44,4 % в II квартале.[26]
В 1998 году произошёл один из самых тяжёлых экономических кризисов в истории России. 17 августа 1998 года был объявлен дефолт по государственным облигациям России. За первую неделю кризиса индекс РТС потерял 21 %, за месяц снизился в полтора раза. Курс рубля по отношению к доллару в августе 1998 года — январе 1999 года упал в 3 раза — c 6 руб. за доллар до 21 руб. за доллар.[27][28]
В развитии российского кризиса 1998 года сыграл свою роль фактор отсутствия доверия граждан к государственным институтам, рыночным структурам и друг к другу.[29]
11 сентября 1998 года председателем правительства России назначен Е. М. Примаков.[30]
Согласно результатам опросов, проводимых ВЦИОМ, доля предприятий с избыточной рабочей силой в 1998 году составила 43 %.[31]
В октябре 1998 года было создано Агентство по реструктуризации кредитных организаций.[32]
[править] 1999 год
В январе 1999 года была принята первая часть нового Налогового кодекса.[33]
В феврале 1999 года был принят закон о банкротстве финансовых учреждений.[34]
В феврале 1999 года был принят закон о защите прав инвесторов на фондовом рынке.[35]
При опросе, проведенном в марте 1999 г., 56 % респондентов заявили, что «выносить что-либо с предприятия» «недопустимо» или «крайне предосудительно». Но 31 % посчитали, что это «отчасти предосудительно», а 22 % ответили, что в этом нет «ничего предосудительного».[36]
19 мая 1999 года председателем правительства России назначен С. В. Степашин.[37]
В июле 1999 года был принят закон о реструктуризации кредиторской задолженности.[38]
В июле 1999 года был принят закон об иностранных инвестициях.[39]
16 августа 1999 года председателем правительства России назначен В. В. Путин.[40]
31 декабря 1999 года президент России Б. Н. Ельцин ушёл в отставку со своего поста. Исполняющим обязанности президента России стал В. В. Путин.
В 1999 году доля старого оборудования (в возрасте старше 10 лет) в структуре российского парка оборудования достигла 70 %.[41]
[править] Потребление товаров
По данным выборочного обследования домашних хозяйств, потребление населения в 1993 году упало по сравнению с 1991 годом по мясу и мясопродуктам на 12 %, молоку и молочным продуктам — на 12 %, рыбе — на 20 %, овощам и бахчевым — на 12 %, фруктам и ягодам — на 10 %; потребление сахара и кондитерских изделий не изменилось, а потребление яиц, картофеля и хлебных продуктов увеличилось.[42]
[править] Теневая экономика
С конца 1993 года Госкомстат России приводил данные об объемах товарооборота и платных услуг с учетом экспертной оценки объёмов реализации в незарегистрированных предприятиях и «челночного» импорта. Нетрудно подсчитать, что доля этой «иррегулярной составляющей» в товарообороте оценивалась в 5 % для 1991 г., 36 % — для 1992 г. и 38 % — для 1993 г.[43]
Доля теневой экономики в 1991 году составляла 23,5 % совокупного ВВП России.[44]
[править] Регионы России
В 2002 году экономист В. А. Волконский провёл сравнение результатов реформирования в двух соседних и близких по всем объективным параметрам областях — Нижегородской и Ульяновской в 1992—1998 гг. Программа «Нижегородский пролог», разработанная под руководством Г. Явлинского, ставила целью создание «народного капитализма». В Ульяновской области использовалась политика, близкая по идеологии к НЭПу. В результате картина спада промышленного производства в Нижегородской области практически повторяла картину по России в целом. В Ульяновской области он оказался вдвое меньше (в 1996 г. спад достиг примерно 25 % от 1990 г., но в 1997 г. было заметное повышение производства, и уровень первого полугодия 1998 г. составлял около 85 % от 1990 г.). На протяжении всего периода в области была самая дешевая в России потребительская корзина. Хотя Ульяновская область получила кредитов в несколько раз меньше, чем Нижегородская, вложений в социальную сферу она сделала в 2-3 раза больше. Все это сделало её намного привлекательнее для проживания и миграция сюда оказалась в 2 раза интенсивнее.[45]
[править] Прочее
Российская экономика как система, несмотря на уже нанесённый шоком 1992 года колоссальный ущерб, несмотря на крайне затяжной характер кризисных явлений и, несмотря на сильное дестабилизирующее влияние выбранной модели экономических реформ, продемонстрировала поразительную живучесть и устойчивость.[46]
В начале реформ было весьма распространено мнение о том, что падение ВВП и промышленного производства более чем на 25-30 % может вызвать коллапс российской экономики — остановки производства по всей стране, развал систем жизнеобеспечения в населенных пунктах, повсеместный разрыв транспортных связей, социальные катаклизмы и т. д. Единственным способом предотвратить подобное развитие событий признавалась крупномасштабная иностранная экономическая помощь.[47]
Однако реальное падение производства оказалось заметно глубже, чем 30 %. Крупномасштабной зарубежной помощи Россия также не дождалась. Тем не менее, российская экономика в течение всех кризисных лет продолжала функционировать в более-менее устойчивом режиме. Технологические циклы в производстве упрощались, деградировали, но продолжали действовать. Разорванные, и порой неоднократно, экономические связи восстанавливались, хотя часто самым причудливым и противоестественным образом. Производство во многих секторах экономики падало до очень низкого уровня, но почти нигде не останавливалось насовсем.[48]
Феномен экстраординарной экономической устойчивости проявлялся благодаря воздействию целого ряда факторов и не мог иметь однозначного объяснения. В частности, в значительной степени экономические потрясения 1992—1998 годов смягчались за счёт расходования накопленного в течение десятилетий ресурсного потенциала страны. Свою роль сыграли стойкость и терпение населения; антикризисные действия, предпринимавшиеся многими региональными администрациями и муниципалитетами; богатые минерально-сырьевые запасы и некоторые другие обстоятельства.[49]
Но всё же устойчивость российской экономики к сверхперегрузкам определялась, прежде всего, высокими адаптационными способностями российских предприятий. Способностями, которые были приобретены предприятиями еще в условиях плановой экономики.[50]
Подавляющее большинство российских предприятий все эти годы боролось за то, чтобы не останавливать выпуск продукции, сохранить хоть в какой-то степени свой производственно-технологический потенциал и свои трудовые коллективы, наладить материальные и финансовые потоки, связывавшие их с партнерами. При этом предприятия были вынуждены выработать множество способов, позволявших им приспосабливаться к той экономической жизни, которая пришла с началом «радикальных реформ». В общем и целом предприятия сумели адаптироваться к новым реалиям, хотя и не смогли избежать серьёзных потерь. В самых неблагоприятных условиях предприятия продолжали производить, платить зарплату своим работникам, продавать и покупать. И именно эта их деятельность и позволила российскому народному хозяйству не развалиться на куски под давлением тяжелейшего кризиса.[51]
Однако способы, которые российские предприятия избрали для того, чтобы приспособиться к реализуемой в стране модели реформ, в большинстве своём оказались очень специфичными и не соответствующими каким-либо теоретическим представлениям. К их числу относились крупномасштабное наращивание взаимной задолженности (неплатежи), уклонение от налогов, массовые бартерные сделки и пр. По мнению многих экспертов и производственников-практиков, эти нетрадиционные методы и механизмы адаптации сыграли решающую роль в выживании предприятий, оказывая, таким образом, стабилизирующее влияние на макроэкономическую ситуацию.[52]
В то же время было бы ошибкой утверждать, что упомянутые выше специфические способы выживания предприятий стали бесспорным благом для российской экономики. Вне всяких сомнений цена, которую пришлось заплатить за сохранение устойчивости предприятий, оказалась очень высокой.[53]
Во-первых, предприятия, решая свою главную задачу — выживание в краткосрочной перспективе, во многих случаях отказывались от своевременного выполнения своих финансовых обязательств перед партнерами. Стремясь хотя бы частично возместить нехватку оборотных средств и как-то решить собственные неотложные проблемы, предприятия по возможности затягивали возврат кредитов и платежи в бюджет, а также оплату полученной продукции и услуг. Всё это объективно оказывало дестабилизирующее влияние на финансовую ситуацию в России.[54]
Во-вторых, борясь за снижение издержек, предприятия в годы кризиса резко снизили инвестиционную активность и почти прекратили заниматься проблемами своего развития.[55]
Кроме того, уходя от чрезмерного фискального давления со стороны властей, предприятия научились выводить значительную часть своей деятельности из-под всякого государственного контроля, что сильно снижало эффективность любых макроэкономических мероприятий правительства.[56]
И, наконец, огромное количество «теневых» и «полутеневых» операций, проводимых предприятиями, создавало благоприятную почву для разного рода злоупотреблений — хищений, коррупции, игнорирования интересов акционеров и т. д.[57]
Это не означает, как утверждали некоторые эксперты и чиновники, отвечавшие за проведение макроэкономической политики в 1990-е годы, что именно предприятия ответственны за кризис неплатежей, за недобор налогов, рост цен и прочие народнохозяйственные неурядицы. В этих утверждениях происходила подмена понятий, и следствие объявлялось причиной.[58]
Основная же причина возникновения упомянутых экономических коллизий заключалась в другом. Дело в том, что осуществлявшаяся в России модель реформ лишь в ограниченной степени соответствовала экономической реальности. Переходная российская экономика была мало похожа на традиционные рыночные системы, а начатые в России реформы пытались осуществлять именно по «традиционным» образцам антикризисной политики. Поэтому неудивительно, что многие процессы стали развиваться не так, как предполагали идеологи «радикальной реформы». Однако реакция экономики на нововведения — вещь объективная, и она не может определяться чьим-то злым умыслом. И если экономические результаты не соответствовали ожиданиям, то надо было что-то менять в методах проведения реформ.[59]
Что же касается удельного веса злонамеренности и злоупотреблений, связанных с неформальными методами адаптации, то вряд ли он действительно был критически велик. Лишь примерно 10-15 % неформальных операций имели своей основной целью личное обогащение владельцев или топ-менеджеров предприятий. В остальных случаях такие операции были нацелены именно на решение проблем предприятия в целом.[60]
Несмотря на крайне тяжелое течение кризиса, институциональные изменения в российской экономике происходили очень быстро. Влияние государства на базовые экономические процессы (формулирование производственных целей, распределение ресурсов, установление цен и т. д.) кардинально сократилось буквально за 1-2 года, в то время как сфера действия рыночных механизмов столь же кардинально расширилась. Как следствие, уже к середине 1990-х годов российскую экономику можно было считать вполне рыночной и вполне денежной. Тем не менее, этот институциональный переход сам по себе проблемы не решил — в условиях макроэкономической политики 1995—1998 годов механизмы рыночного самодействия вывести национальную экономику из кризиса так и не смогли. Производственный спад замедлился, но не прекратился.[61]
В процессе реформы неизбежен промежуток времени, когда старые правила уже отменены, а новые ещё не вступили в действие. Это создаёт экстраординарные возможности для чиновников, проводящих реформы. Объём властных полномочий особенно увеличивается, когда речь идет о перераспределении государственной собственности. В 1992—1993 годах российские государственные чиновники «назначали предпринимателей миллионерами», выдавая им лицензии на вывоз энергетических ресурсов или цветных металлов. В 1993—1997 гг. от государства зависело, признать ли правомочной приватизационную сделку по бросовой цене.[62]
В 1993—1994 годах в России наблюдался избыток производственных мощностей, поэтому их износ нельзя считать основной причиной экономического спада в начале 1990-х годов.[63]
Монополизм существенно способствовал скачку цен в начале 1992 г. и опережающему росту цен на сырьевые ресурсы в дальнейшем. Однако этот фактор играл вспомогательную роль в механизме экономического спада в начале 1990-х годов.[64]
В начале 1992 года предприятия впервые столкнулись со спросовыми ограничениями, вызванными резким падением реальных доходов населения и средств на счетах фирм-потребителей. Об этом свидетельствовал, например, быстрый рост запасов материальных ценностей в I квартале 1992 г. Однако в дальнейшем реальные доходы населения менялись медленно, а сбережения росли. Вероятно, не кейнсианский механизм, а недостаток кредитных ресурсов в производственной сфере, усиливавшийся в результате опережающего роста цен на сырье и правительственной политики рационирования кредита, служил одной из движущих сил рецессии в начале 1990-х годов.[65]
На масштабах экономического спада в начале 1990-х годов и темпах роста цен сказался коллективистский характер отношений внутри постсоциалистических предприятий и солидарность директоров фирм в их противостоянии радикальным реформаторским усилиям правительства). По сравнению со спадом, сокращение работников было незначительным, а уровень реальной заработной платы в промышленности поддерживался постоянным и даже рос. Такая политика требовала непрерывного повышения цен. Ещё один важный фактор — монопольная структура производства — также способствовал спаду и ускорению инфляции. «Артельный монополизм» внёс решающий вклад в первоначальную реакцию российской экономики на либерализационный шок 1992 г. Он поддерживал и последующую динамику, однако ее основной движущей силой явилось воздействие мирового рынка.[66]
Выглядит правдоподобной следующая схема переходного процесса в России 1992—1994 годов. Вследствие сырьевой интеграции увеличивалось отношение цен сырьевых ресурсов к ценам готовой продукции, что вынуждало потребителей сырья сворачивать производство и уменьшало их платёжеспособность. Чтобы компенсировать ущерб от неплатежей и обеспечить заработную плату сотрудникам, предприятия-поставщики поддерживали высокие цены на производимые товары, несмотря на сокращение реального платежеспособного спроса, и в свою очередь переставали платить контрагентам. В результате развивался кризис неплатежей. Не монополизм, ориентированный на максимизацию прибыли, а стремление сохранить коллектив и поддержать уровень заработной платы были главными причинами такой тактики, однако монополизм обеспечивал ее возможность. Неплатежи в этих условиях способствовали замедлению темпов рецессии.[67]
После либерализации цен в 1992 г. в России начался процесс демонетизации экономики. Потребительские цены выросли в 26 раз в 1992 г., в 10 раз — в 1993 г., в 3,2 раза — в 1994 г. При несформировавшейся банковской системе перевод денег со счета на счет внутри Москвы мог занимать две недели, а межрегиональная трансакция — более месяца. При столь быстрой инфляции иногда оказывалось дешевле оплатить курьеру авиабилет для перевозки наличных, нежели использовать безналичный расчет. Для многих фирм бартерный обмен оказался менее дорогим, чем денежные расчеты. Трансформационные издержки перехода к бартеру были не слишком велики благодаря системе прямых связей между поставщиками и потребителями, сформировавшейся еще в советское время. Современные средства коммуникации облегчали поиск подходящих партнеров. Чем большее число фирм переходило на бартер, тем легче оказывалось построить цепочку подходящих бартерных обменов, и, соответственно, тем ниже становились трансакционные издержки на единицу обмениваемой продукции (эффект координации). Это облегчало переход к бартеру для других фирм. Трансакционные издержки бартера продолжали уменьшаться благодаря эффекту обучения: менеджеры приобретали навык составления бартерных цепочек. Вновь установленная норма породила новый институт бартерных посредников и стала удобным инструментом уклонения от налогов (эффект сопряжения). Все это обусловивло быстрое формирование бартерной ловушки.[68]
Одновременно с бартером все большие масштабы приобретали неплатежи. Оба явления были вызваны нехваткой денежных средств и находились друг с другом в тесной взаимосвязи, детальный анализ которой не входит в задачу настоящей статьи. Пытаясь бороться с демонетизацией, правительство ввело в обращение векселя и налоговые освобождения. Эти меры лишь ухудшили положение дел. В 1997 г. правительственная комиссия констатировала, что лишь 10 % платежей в государственный бюджет осуществлялась «живыми деньгами».[69]
В 1995—1998 годах в стране происходило постепенное ухудшение макрофинансовой ситуации. Внутренний и внешний государственный долг постоянно увеличивался, а возможности по его рефинансированию быстро сокращались. А в конце 1997 года чётко обозначилось ускорение негативных финансовых процессов — значительно выросли процентные ставки по государственным ценным бумагам и межбанковским кредитам, резко пошла вниз стоимость российских корпоративных ценных бумаг. Такое развитие событий породило острый приступ пессимизма у финансовых инвесторов, усилило их желание вывести капитал из России и увеличило давление на обменный курс рубля.[70]
К августу 1998 года российские власти утратили последние ресурсы для поддержания обменного курса рубля и рефинансирования краткосрочного государственного долга. В результате 17 августа 1998 года федеральному правительству и Центральному Банку пришлось фактически отказаться от поддержки рубля, а также объявлять себя неспособными выплатить долги по ключевым видам государственных ценных бумаг. По сути дела это был окончательной крах всей макроэкономической политики, проводившейся после 1992 года.[71]
Последствия финансового кризиса 1998 года оказались достаточно парадоксальными. С одной стороны, российская экономика получила очень тяжелый удар, следствием которого стали кратное обесценение национальной валюты, новый этап производственного спада, скачкообразный рост инфляции, резкое снижение уровня жизни населения. Стремительный рост цен и высокая инфляция создали российским предприятиям очень большие сложности осенью 1998 года, когда стоимость почти всех товаров и услуг в стране увеличилась, как минимум, на десятки процентов. И хотя в дальнейшем острота этой проблемы постепенно снижалась, её влияние на деятельность предприятий все последние годы оставалось весьма значительным. В 1998—1999 годах произошло резкое обострение проблем, связанных с утратой значительной части сбережений и оборотных средств. Вследствие финансового кризиса множество российских частных банков фактически разорилось, в том числе такие крупные как СБС-Агро, Российский кредит, ОНЭКСИМ банк, Инкомбанк, Мосбизнесбанк и др. Из-за этих событий многие предприятия полностью или частично лишились своих денег, размещенных на счетах в лопнувших банках. Большинство попыток вернуть свои деньги хотя бы в рамках процедур по банкротству оказались безуспешными. Например, держатели обязательств ОНЭКСИМ банка, не принадлежавшие к категории частных вкладчиков и государственных учреждений, получили после его банкротства менее 25 % номинальной суммы своих вкладов. После банкротства Токо-банка аналогичная категория вкладчиков получила назад 21,7 % вложенных средств, после банкротства Инкомбанка — лишь около 3,5 %, а после банкротства банка СБС-Агро — ничего. При этом во всех упомянутых случаях деньги были возвращены лишь через несколько лет.[72]
С другой стороны, экономический спад оказался кратковременным и очень быстро сменился весьма масштабным экономическим подъемом. Быстрый переход от крайне затяжного и глубокого экономического спада к уверенному восстановительному росту объяснялся целым рядом причин. Значительную роль в этом сыграли и перемены в макроэкономической политике российских властей.[73]
Позитивные сдвиги в политике федеральных властей были не единственным фактором, предопределившим начало экономического подъёма в России. В частности, очень существенную роль сыграло фактическое снижение заработной платы наемных работников, а также уменьшение прочих денежных доходов российских граждан. Например, в 1998 году реальные денежные доходы населения провалились на 10 процентных пунктов глубже, чем объем ВВП и промышленного производства. А в 1999 году реальные денежные доходы снова значительно упали, несмотря на то, что объем ВВП и объем промышленного производства в стране в этот период уже весьма заметно выросли. Иными словами, стартовый рывок российской экономики в 1999—2000 годах в значительной степени был оплачен населением.[74]
Переход к экономическому подъему облегчило и то обстоятельство, что за годы глубокого спада была выведена из оборота и фактически законсервирована значительная часть производственных ресурсов — зданий и сооружений, машин и оборудования, рабочей силы. Но как только в конце 1990-х годов объемы рыночного спроса стали увеличиваться, значительная часть этих резервов была заново введена в действие. При этом повторный запуск ранее простаивавших мощностей не требовал сколько-нибудь значительных капиталовложений, что обеспечило быстрый и очень значительный прирост объемов производства при минимальном привлечении дополнительных средств извне.[75]
Ещё одной значимой причиной экономического подъёма стал рост цен мирового рынка на основные товары российского экспорта, и прежде всего на нефть, нефтепродукты и газ. Вместе с тем, следует учесть, что рост мировых цен на углеводороды фактически начался только в 2000 году и вплоть до 2004 года имел ограниченные масштабы. Иначе говоря, само по себе увеличение доходов от сырьевого экспорта было не столько основой экономического подъема, сколько дополнением к ранее сформировавшимся положительным тенденциям. Кроме того, в описываемые годы сырьевой экспорт сопровождался масштабной утечкой капитала из России, и это обстоятельство значительно снижало положительный эффект от благоприятной ценовой конъюнктуры.[76]
С конца 1990-х годов в России начало набирать силы рейдерство — недружественный захват предприятий (или, по крайней мере, части их активов) посредством принудительной смены владельцев.[77]
В 1990—1992 годах в России существовал институт аренды с правом последующего выкупа, но он не получил массового развития.[78][79]
Отсутствие в России эффективных собственников, имеющих необходимые знания в соответствующей отрасли, в период чековой приватизации 1993—1994 годах послужило одной из причин драматического спада производства.[80][81]
В начале 1992 года в России менеджеры не имели представления о маркетинге. Когда менеджеры не имеют представления о маркетинге рынок не может быть эффективным.[82]
Механизм производственного спада в России, основная часть которого пришлась на 1992—1994 годы, был следующим. После либерализации цен и внешней торговли цены на товары росли неравномерно. Продукция топливно-энергетического комплекса, конкурентоспособная на внешнем рынке, дорожала максимальными темпами; легкая промышленность испытывала жесткую конкуренцию со стороны импорта и наращивала цены медленнее других отраслей. Если расположить отрасли «в технологическую цепочку» по глубине переработки сырья, то окажется, что ресурсы практически всех отраслей дорожали быстрее, чем выпуск. Ясно, что отрасли должны были снижать производство. В рыночной экономике снижение внутреннего производства должно было бы с избытком компенсироваться выигрышем во внешней торговле и результатами альтернативного использования высвободившихся ресурсов. Частичная компенсация имела место. Об этом свидетельствует тот факт, что спад конечного потребления был существенно меньше производственного. Однако полной компенсации не произошло из-за «коллективистской» природы фирм, не увольнявших ненужных работников, и из-за колоссальных трансформационных издержек. Когда же к 1995 г. структура цен стабилизировалась, то оказалось, что сформировавшиеся нормы поведения неэффективны, экономика попала в систему институциональных ловушек.[83]
За 4 года (1992—1995) в России сформировалась новая устойчивая система межотраслевых ценовых пропорций (диспаритетных) и финансовых потоков. Образовался огромный разрыв в доходах между отраслями, ориентированными на экспорт и на внутренний рынок, и между различными слоями населения.[84]
В первые годы реформы резко увеличился спрос на доллары для расширения импортных закупок, для вывоза легальных и теневых доходов, кроме того, доллар стал выполнять функцию одного из главных средств накопления. В результате обменный курс доллара к рублю сильно обгонял рост его покупательной способности. Стала быстро повышаться доходность экспорта. В первую очередь это коснулось топливно-сырьевых ресурсов и промежуточной продукции — металлургии и химии.[85]
Одновременно с этим действие нескольких факторов привело к резкому снижению внутреннего спроса в целом, в том числе и на отечественную продукцию внутреннего потребления не пригодную для экспорта, и как следствие, к падению относительных цен на нее. Главные из этих факторов:[86]
- Резкое снижение вдвое доли заработной платы в национальном доходе и в доходах населения. Возник порочный круг: спад производства — рост открытой и скрытой безработицы — снижение заработной платы — сокращение внутреннего спроса — усиление спада производства. Рабочий класс России не имел традиций и опыта отстаивать свои экономические интересы. Рост оплаты труда в основном следовал за инфляционным повышением номинального минимума заработной платы. Так как последний существенно отставал от роста цен, реальная заработная плата резко понизилась. Сократилась и ее доля в денежных доходах населения. Если в 1990 г. доля фонда заработной платы в доходах населения составляла 70 %, а в ВВП — 46,4 %, то в 1995 г. соответственно 41 % и 22,4 %.
- Резкий рост дифференциации доходов населения, снижение спроса на дешевые массовые потребительские товары и услуги;
- Сокращение государственного заказа на продукцию военного назначения (в 1996 г. по сравнению с 1990 г.- в 7 раз);
- Сокращение инвестиций в основной капитал и спроса на инвестиционные товары и услуги вследствие экономической нестабильности и политической непредсказуемости, разрыва внешних и внутренних хозяйственных связей и ряда других факторов, сокращение большее, чем общее снижение объемов производства: в первом полугодии 1997 г. их доля в ВВП составила 12 % (для сравнения в 1990 г. — 23 %). Их объем в сопоставимых ценах в 1996 г. составил 28 % от уровня 1990 г.;
- Неконкурентоспособность отечественных потребительских товаров, многих видов продукции обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства по отношению к товарам, производимым в странах с более благоприятными природными условиями и более развитым потребительским промышленным комплексом.
Именно в первые 4 года реформы, 1992—1995 гг., в период гиперинфляции, сформировалась новая финансово-ценовая структура российской экономики. Именно в первую («ударную») пятилетку цены на топливо и энергию, тарифы на грузовые перевозки выросли в два-три раза выше по сравнению со средним ростом цен (примерно в 4 тыс. раз). В то же время цены на продукцию машиностроения, легкой промышленности, сельского хозяйства увеличились вдвое меньше, чем в среднем по народному хозяйству в целом. Соответственно, вдвое снизились реальные доходы населения. За этот период резко увеличилась и дифференциация населения. Согласно официальной статистике, отношение доходов верхнего и нижнего децилей возросло с 5,6 раз в 1990 г. до 13,5 — в 1995 г. Уровень жизни большинства населения (80 %) сократился на 60 %. На самом деле снижение уровня жизни еще больше, поскольку в советское время государство предоставляло гораздо больше дотаций для поддержания низких цен на продовольственные товары, составляющие большую часть рациона большинства семей, не говоря уже о цен и доходов населения бесплатных услугах здравоохранения, образования и т. д., за которые теперь многим приходится платить.[87]
Что разрушение ценовых пропорций советского периода в первую пятилетку реформ привело к финансовым диспаритетам, это наиболее убедительно подтверждается вполне значимой корреляцией изменения ценовых соотношений с отношением средней зарплаты в отраслях к средней по экономике в целом. За период 1990—1995 гг. это отношение (относительная заработная плата) в ТЭК повысилось в 1,75 раза (по нефтегазовой промышленности — в 2 раза), в сельском хозяйстве снизилось в 2 раза, в легкой промышленности — на 35 %.[88]
Своеобразие российских преобразований в 1990-е гг. состояло в том, что становление новой системы государственной власти происходило одновременно с радикальным реформированием экономики.[89]
Это привело к тому, что в 1990-е гг. отечественную экономику охватил глубочайший инвестиционный кризис.[90]
В результате проведенных преобразований в России к концу 1990- х гг. произошли радикальные изменения в структуре собственности.[91]
Приватизация в России к концу 1990-х гг. не привела к возникновению рациональной системы корпоративного управления, не сделала поведение предприятий рыночным.[92]
Эксперты выделяли четыре группы политических факторов, воспроизводивших в 1990-е гг. угрозу распада государства и дестабилизировавших экономическую жизнь.[93]
О характере российской экономики середины 1990-х гг. можно судить по тому, какие виды деятельности отечественные бизнесмены считали наиболее прибыльными.[94]
Экономические преобразования 1990-х гг. оказали большое влияние на социальную структуру общества.[95]
На развитие российской культуры в 90-е гг. большое влияние оказывали сложные процессы, происходившие в экономической, социальной и политической сферах.[96]
Социологи выделяют несколько основных субкультурных систем в России 90-х гг. Это — «высокая» интеллигентская культура, развивающая историческую традицию русской национальной элитарной культуры; «советская» культура, продолжающая традицию минувших десятилетий и основанная на совокупности ценностей, образов, символов старшего и среднего поколений; западная культура либеральных ценностей, социокультурного индивидуализма и экономической независимости, охватывающая значительную часть молодежи, предпринимателей и интеллигенции; маргинальная субкультура социальных низов.[97]
В 1990-е гг. ЕС выступал как важнейший торгово-экономический партнер России.[98]
В 1990-е гг. намного сократились масштабы экономического сотрудничества между Россией и странами Центральной и Восточной Европы.[99]
Россия стремилась включиться в региональные экономические процессы, используя для этого участие в многосторонних институтах региональной интеграции, которые в 1990-е гг. приобрели важное значение в Азиатско-Тихоокеанском регионе (всего их насчитывалось более 15).[100]
[править] Ссылки
[править] Рунет
- «Экономические субъекты постсоветской России (институциональный анализ)» — Под редакцией Р. М. Нуреева // Москва: Московский общественный научный фонд, 2001, cерия «Научные доклады»
- «Экономические субъекты постсоветской России (институциональный анализ). Часть 1» — Под редакцией Р. М. Нуреева // Москва: Московский общественный научный фонд, 2003, cерия «Научные доклады»
- Улюкаев А. Российские экономические реформы во второй половине девяностых годов: политические и финансово-экономические проблемы
- Экономика России в переходный период
- Задолженность по заработной плате, доля бартера в продажах и реальный обменный курс рубля, январь 1994 г. — июнь 1999 г.[1]
- О российской банковской системе[2]
- Мифы о 90-х: анатомия лжи / В. Назаров, К. Родионов. — М. : Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2012. — 192 с.
- Развилки новейшей истории России / Егор Гайдар, Анатолий Чубайс. — М.: ОГИ, 2011. — 168 с.
- Андрей Козырев: настоящий камикадзе
- Короткевич В. И. Истории современной России 1991—2003 // Издательство С.-Петербургского университета, 2004
- Основные направления, которые должны понравиться всем
- МЕСЯЧНАЯ ИНФЛЯЦИИ В РОССИИ В ГОДОВОМ ВЫРАЖЕНИИ, декабрь 1991 г. — октябрь 1998 г. (представлена в логарифмической шкале)
- Архив Егора Гайдара
- ДИНАМИКА СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РЕФОРМИРОВАНИЯ РОССИИ В МЕДИКО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЯХ
- С чувством выплаченного долга
- Крупные российские проекты (Борис Ельцин, 1991—1996)
- Крупные российские проекты (Борис Ельцин, 1996—1999)
- Космическая рулетка
- Российская экономика в 1992—1998 гг.
- Черный октябрь 93-го: новая экономика ценой смерти
- Двадцать лет реформ глазами россиян (опыт многолетних социологических замеров)
- «Газпром» остался без стабилизатора. 14 мая 1996
[править] ЖЖ
- Почему угрозы голода не было и в принципе не могло быть?[3]
- Нужен честный разговор о реформах 1990-х[4]
- Освежение памяти
[править] Прочее
- Полтерович В. М. Строительные общества и становление ипотечного рынка. // Недвижимость и инвестиции. // Правовое регулирование, № 4 (21), декабрь 2004 г., с.13-18. (Совместно с О. Ю. Старковым, Е. В. Черных.)
- Российская налоговая политика в условиях системных реформ 1991—1999 гг. // 2009
- Экономика переходного периода: Учебное пособие / Под ред. В. В. Радаева, А. В. Бузгалина. — М.: Изд-во МГУ, 1995.— 410 с.
- Андрей Илларионов: я ответил Медведеву, что это бред
