Внешняя политика России в 2002 году

Материал из Documentation.

Внешняя политика России в первом полугодии 2002 года свидетельствовала о завершении десятилетнего периода разброда и шатаний. Химеры выстраивания контрбалансов доминированию США и Запада в мировых делах были отброшены. Такой выбор сделан в результате не только запоздалого осознания ограниченности собственных ресурсов, но и пе­ре­осмысления категорий «однополярность», «многополярность», их соотношения в эпоху глобализации, размывающей традиционные представления о критериях «полярности».

Главная задача российской внешней политики на современном этапе состоит в обеспечении равноправного партнерства в мировых делах, в содействии решению стратегической цели — подъему российской экономики и преодолению бедности. Необходимость сокращения отставания от группы наиболее развитых стран и продолжение курса на интеграцию в Европу стали доминирующими темами во внешнеполитическом разделе ежегодного послания Президента Федеральному собранию РФ. В Послании отразилось растущее понимание того, что прежняя модель геополитической конкуренции с Западом, в духе игры «с нулевой суммой», бесперспективна.

Современные реалии предъявляют повышенные требования к внешнеполитической деятельности, которая должна во все большей степени способствовать укреплению экономических позиций страны в мире. Президент подтвердил важность вхождения РФ в ВТО, тем самым поставив точку в спорах о необходимости присоединения к этой организации. России, видимо, придется как-то усиливать свою переговорную базу, чтобы добиться постав­лен­ной цели — завершить переговоры о вступлении в следующем году, до начала нового раунда переговоров по изменению правил этой организации.

В то же время конец прошлого года и начало нынешнего ознаменовались внутриполитическим размежеванием, в первую очередь в связи с оценкой «послесентябрьских» внешнеполитических акций российского руководства. Заявляя о своей поддержке амери­канской антитеррористической операции, первые лица государства не всегда в достаточной степени учитывали потребности обеспечения внутриполитического консенсуса. В от­ли­чие от России бoльшая часть незападного мира (да и многие в Европе) с подозрением и раздражением воспринимают войну США против терроризма, акцентируя внимание на корыстных интересах Вашингтона. В этой связи аргументация России о ее присоединении к международному фронту борьбы против терроризма, зачастую не имела ожидаемого эффекта.

Понимая, что ускоренное сближение с Западом вызывает все большее беспокойство Пекина, Москва не раз подчеркивала, что Китай остается ее стра­тегическим партнером и что сохранение тесных связей с ним является составной частью российских усилий по укреплению стратегической стабильности. Одной из главных внешнеполитических задач России стало не просто выправление кажущихся перекосов, но инициирование строительства еди­ной системы безопасности с участием ве­ду­щих государств. Такую систему В.Путин назвал «дугой стабильности». В ней особые отношения с НАТО, партнерство с ЕС органично дополнялись бы интеграционными объединениями по линии СНГ (Договор о коллективной безопасности) и кооперационными организациями в Азии (Шанхайская организация сотрудничества, Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии). Таким образом, «рывок на Запад» сопровож­дался бы столь же масштабным «разворотом на Восток».

Провозглашение «дуги стабильности» — это не противопоставление одного или двух полюсов самому мощному — американскому, — а объединение их усилий в противостоянии новому противнику. То, что в последнее время принято именовать «международным терроризмом», — лишь симптом более общего феномена транснационального характера, частично порожденного глобализацией. Очевидно, что США, хотя они добились в Афганистане явно большего успеха, чем в свое время Совет­ский Союз, воюют пока лишь с отдельными проявлениями «зла». «Борьба не с танками, а с банками» (так некоторые эксперты образно характеризуют приоритет невоенных задач в борьбе с терроризмом) далеко не всегда по силам даже самой мощной державе. Втягивание во все новые войны лишь добавит ей уязвимости, ибо внешние факторы для «мировой империи» будут все более превращаться во внутренние. Ей будет все более необходима поддержка тех, кто (как Россия) не стремится дублировать модель американского поведения.

Такая поддержка будет требоваться и потому, что Европа, ощущая на себе новые тенденции американской политики, постепенно лишается реальных рычагов международного политического влияния. Европе с ее политическими амбициями не достаточно функций восстановителя разрушенных экономик. Но она — своим труднопреодолимым от­ставанием от США в военно-технологической области — сама обрекает себя на подобную участь. Отсюда ее обостренная ревность в отношении гипотетической американороссийской «оси», активизирующая усилия на российском направлении.

В первом полугодии 2002 года Россия неожиданно оказалась нужной всем. Это может вскружить ей голову — ведь дьявол кроется в деталях. С одной стороны, «акции» России как международного балансира растут. Но с другой — неудачи на отдельных направлениях, в «частных» вопросах могут свести этот политический капитал на нет, ведь во многих случаях Россия не имеет эффективных инструментов воздействия. Самый актуальный пример в этом отношении — калининградская проблема, в попытках решения которой Россия не может найти общий язык с объединенной Европой. Бессильна она отстоять свою позицию и в территориальном споре с Японией, тем более что поведение российской дипломатии зачастую позволяет сомневаться и в наличии самой позиции.

Интеграция в Европу и мировую экономику в качестве равноправного партнера, взаимодействие с США, ЕС, Китаем и другими участниками международной коалиции в рамках глобальной войны с терроризмом, борьба за лучшие позиции на мировых рынках, защита прав соотечественников за рубежом — эти вопросы занимали ведущее место во внешней политике России во втором полугодии 2002 года. Полугодие показало, что Россия активно стремится использовать эволюцию системы международных отношений после событий 11 сентября 2001 г., чтобы на волне антитеррористической кампании решить те или иные свои внешнеполитические проблемы, которые раньше неизбежно вызвали бы столкновения с западным лагерем. В первую очередь речь идет о «ближнем зарубежье», где Москва хотела бы приобрести дополнительные рычаги воздействия на «трудноподдающиеся» государства. Кроме того, российская дипломатия продолжала предпринимать активные усилия, направленные на моральную легитимацию в глазах мировой (прежде всего западной) общественности действий федеральных российских властей в Чечне. Вместе с тем, такие усилия объективно амбивалентны: если Россия намерена убедить своих коллег в том, что Чечня есть один из участков мировой антитеррористической войны, то приходится хотя бы косвенным образом соглашаться на интернационализацию механизма урегулирования. Об этом, в частности, свидетельствует обсуждение на встрече министров иностранных дел государств-членов ОБСЕ в Порту в начале декабря вопроса о продлении мандата миссии ОБСЕ в Чечне. Еще до октябрьского теракта в Москве в западной прессе появились публикации, смысл которых — предложить России программу реконструкции Чечни под международным контролем, что, естественно, предполагает и содействие соответствующему «политическому» решению конфликта. Сам же теракт не вызвал в западном общественном мнении переворота по отношению к «чеченскому сопротивлению», на что, конечно же, рассчитывала Москва.

Международная реакция на трагические события, связанные с массовым захватом заложников в театральном центре на Дубровке 23-26 октября, позволяет указать на некую закономерность: подход России к борьбе с терроризмом оказывается заметно ближе к позициям тех стран, которые подверглись масштабным террористическим атакам или же более других каждодневно страдают от вылазок террористов. Именно с их стороны видно большее понимание специфики российской ситуации, чем в позиции объединенной Европы. Особенно отчетливо это проявляется в оценке роли военной силы в противодействии террористической угрозе: если одни государства (Россия, США, Израиль, Индия, Австралия) понесли значительные потери в результате терактов, то для многих стран ЕС подобная угроза выглядит абстрактно — и эта принципиальная разница накладывает отпечаток на их понимание того, как следует вести борьбу.

Октябрьские события в Москве еще больше сблизили США и Россию в противостоянии терроризму. В этой связи российской дипломатии придется еще напряженнее думать над тем, как реализовать партнерство с Вашингтоном без ущерба для отношений с другими мировыми полюсами — Европой и Китаем. Именно этот момент стал в последнее время активно использоваться критиками внешнеполитического курса В. В. Путина внутри страны (любопытно, что «антизападники» особенно резко обвиняют его в ухудшении отношений именно с Европой).

Есть и другой аспект ситуации, который вызывает все большую озабоченность России: борьба против терроризма плавно перерастает в борьбу за перераспределение мировых нефтяных потоков. Нагнетание напряженности вокруг Ирака, усиление давления (не всегда явного) США на Саудовскую Аравию, новое обострение внутриполитической напряженности в Венесуэле — все это пока результируется лишь в сохранении нефтяных цен на высоком уровне. Российским нефтепроизводителям, стремящимся закрепиться на американском нефтяном рынке, выгодно сохранение именно нынешней неопределенной ситуации. Однако всегда ли политика отдельных нефтяных компаний совместима с общенациональными интересами страны? Как показала «иракская история» «Лукойла», государство нередко позволяет частным интересам превалировать над национальными, ставя под вопрос последовательность российского поведения в мире. Подобная «логика» особенно наглядно проявилась в отношении Саудовской Аравии: с одной стороны, под воздействием прежде всего нефтяного лобби, резко активизировались контакты с этой страной, в том числе и в вопросах возможного открытия ее нефтяной отрасли для российских инвесторов (?!); с другой стороны, антитеррористические приоритеты России не оставляют места для компромиссов с королевством, распространяющим радикальный исламизм. В этой связи характерно замечание В. В. Путина на встрече с Дж. Бушем в Царском Селе о саудовском происхождении большинства террористов, обвиненных в совершении теракта 11 сентября 2001 г.

Нынешняя коалиция с Западом (а точнее с США) против терроризма сама по себе не ведет к гармонизации взаимных интересов и не способна избавить Россию от обвинений в «корыстном использовании» антитеррористической риторики. База для коалиции по-прежнему остается слишком узкой, а значит — сохраняется влияние тех сил в России, которые будут требовать смещения геополитических акцентов, делая упор на необходимость защиты от американской экспансии, хотя само сотрудничество в противостоянии терроризму и другим общим угрозам, возможно, и не будет ставиться под сомнение. Неопределенности, связанные, например, с дальнейшим расширением НАТО и поиском Альянсом нового предназначения для себя; действия Запада по подрыву политических позиций ряда постсоветских лидеров, которых Москва не хотела бы терять; последствия возможной военной операции против Ирака и нагнетания напряженности вокруг КНДР — все это и многое другое способно добавить политических очков сторонникам подобной внешнеполитической философии.

Содержание 1 Встреча «Большой восьмёрки» 2 СНГ 3 Россия — США 4 Россия — НАТО 5 Россия — Европейский союз 6 Международная антитеррористическая кампания 7 Арабо-израильский конфликт 8 Россия — Азия 9 Ситуация вокруг Ирака 10 Ситуация вокруг КНДР 10.1 Россия — КНДР 10.2 Ядерный кризис 11 Хронология основных событий 12 Территории 12.1 Азербайджан 12.2 Белоруссия 12.3 Болгария 12.4 Бразилия 12.5 Казахстан 12.6 Китай 12.7 США 12.8 Украина 12.9 Эфиопия 13 Международные организации 14 Ссылки 15 Примечания

[править] Встреча «Большой восьмёрки»

26-27 июня в канадском местечке Кананаскис прошла ежегодная встреча в верхах ведущих держав мира с участием России. В качестве основных первоначально были заявлены такие темы, как борьба с международным терроризмом (эта была первая подобная встреча после событий 11 сентября), проблемы устойчивого экономического роста и экономическая помощь Африке. Однако много внимания было уделено обсуждению американских предложений по урегулирования палестинско-израильского противостояния. Россия выступала на саммите на равных с другими державами, так как политические вопросы на этот раз превалировали над экономическими.

Важным событием на встрече стало решение полностью, без всяких изъятий, интегрировать РФ «в большую восьмерку» и обсуждать в дальнейшем на таких форумах все вопросы, включая состояние мировых финансов, с участием России. Естественно, что финансовая ситуация в мире — для России далеко не абстрактная проблема. По некоторым оценкам, повышение курса евро по отношению к доллару в последнее время привело к обесценению золотовалютных резервов России на 2,5 млрд долл. В Кананаскисе России было впервые предоставлено право провести у себя саммит «большой восьмерки» в 2006 г. Свою очередь ей уступила Германия (видимо, потому, что в эти же сроки она будет проводить у себя чемпионат мира по футболу). По предложению итальянского премьера Сильвио Берлускони, страны «семерки» решили выделить 20 млрд долл. на уничтожение излишков и безопасное хранение российского ОМУ: половину этой суммы должны предоставить США, а другую — ЕС, Япония и Канада. Это первый случай финансовой помощи элитного клуба одному из своих членов.

Анализ обсуждения проблемы борьбы с международным терроризмом позволяет выделить два подхода — российско-американский и европейский. Для первого характерно то, что главный акцент делается на разгроме основных центров международного терроризма. Отсюда большое значение придается силовому аспекту решения проблемы, что не удивительно, ведь и Россия, и США непосредственно подверглись масштабному вооруженному нападению со стороны глобальной террористической сети. Евросоюз же продолжает проповедовать примат гуманистических ценностей в решении проблемы терроризма, полагая, что этот последний порождается несправедливым мироустройством, социально-экономическими противоречиями, и поэтому главное — устранить социальные корни международного терроризма.

Несмотря на наличие глубинных разногласий державы «восьмерки» не могли не продемонстрировать единства в борьбе с мировым злом, хотя бы по относительно частному вопросу. Был принят совместный «План действий по обеспечению безопасности на транспорте». Документ предусматривает принятие комплекса мер по укреплению без­опас­ности на всех видах транспорта с использованием новейших технологий.

[править] СНГ

В первом полугодии 2002 года России удалось предпринять ряд шагов по укреплению своих по­зиций в СНГ. В январе в ходе визита в Москву президента Азербайджана был урегулирован статус Габалинской РЛС. В апреле заключен Договор о дружбе и сотрудничестве с Туркменистаном (хотя главная задача — вовлечь Ашхабад в предполагаемый альянс газодобывающих стран — по-прежнему не решена). В ходе июньского саммита Шанхайской организации сотрудничества в Санкт-Петербурге было заключено российско-казахстанское соглашение, определяющее порядок, условия и общие принципы гарантированного транзита неф­ти по территориям обоих государств на 15 лет (в дополнение к уже существующим соглашениям в рамках Каспийского трубопроводного консорциума). Таким об­ра­зом, проблема, связанная с угрозой «ухода» Казахстана на нефтепровод Баку-Джейхан, будет решена.

Похоже, что реальный смысл обретает Евразийское экономическое сообщество. На прошедшем в конце апреля заседании Интеграционного комитета ЕврАзЭС была при­знана необходимость формирования согласованной позиции стран-членов объединения на переговорах по присоединению к ВТО. Это решение было подтверждено на заседании Меж­государственного совета на высшем уровне ЕврАзЭС в середине мая. Украина и Молдавия решили участвовать в ЕврАзЭС в качестве наблюдателей. Намерение Киева «более глубоко интегрироваться в Евразийское экономическое сообщество» объясняется просто: в этом случае НДС с основных товаров российского экспорта, в том числе углеводородов, будет взиматься по месту назначения, что принесет Украине $400-450 млн в год.

Наконец, сделан шаг к обеспечению бесперебойного газового транзита в Европу: 10 июня В.Путин, Л.Кучма и Г.Шредер подписали совместное заявление о сотрудничестве по использованию магистрального газопровода через Украину. Для этой цели создается специальный консорциум. Таким образом, транзит газа через столь ненадежную страну, как Украина, можно будет фактически поставить под российско-германский контроль. Меняется «газовый вектор» российской политики: строительство обходной ветки газопровода, минующей Украину, перестает быть столь необходимым.

Вместе с тем, России не сразу удалось приспособиться к тем реалиям, которые сложились после 11 сентября; были иллюзии, что постсоветское пространство останется естественной сферой влияния Москвы при любых условиях. Так, значительная часть рос­сийской политической элиты оказалась не готовой к прибытию в Грузию в феврале американских военных советников. Появились интерпретации, согласно которым Тбилиси может использовать свое военное сотрудничество с США не только для борьбы с террористами в Панкисском ущелье, но и для «усмирения» Абхазии и Южной Осетии, что свело бы на нет все российское миротворчество в этих кризисных очагах. Противоборство между Москвой и Тбилиси по поводу статуса российских миротворцев продолжалось всю первую половину года, но в конце июня Э.Шеварднадзе, поняв, что «интернационализировать» операцию в Абхазии в ближайшее время не удастся, вынужден был согласиться на продление мандата миротворцев из РФ еще, как минимум, на шесть месяцев.

Ослабление российских рычагов влияния в кризисных точках бывшего СССР, все более активное проникновение туда внерегиональных игроков (США, Турции) дают неплохой козырь критикам внешнеполитического курса В.Путина. Провозглашаемая Россией в качестве главного приоритета борьба с терроризмом фактически оборачивается здесь против нее самой, ведь заявляемая позиция беспристрастности может трактоваться как по­творство «агрессивному сепаратизму», который при желании можно связать и с междуна­родным терроризмом и с самой «Аль-Каидой». Вместе с тем, США уже выразили готовность помочь Приднестровью оплатить его внешний долг, и ради этого Тирасполь может пойти даже на добровольный отказ от части своего непризнанного суверенитета.

В то же время уже с начала года США устами своих высокопоставленных представителей (в том числе и военных) начали «успокаивать» Россию, заверяя, что не планируют военного присутствия в Средней Азии, которое не было бы связано с операцией в Афганистане. Очевидно, однако, что политический аспект американского присутствия будет иг­рать даже более важную роль, чем собственно военный (развертывание программ сотрудничества, подготовка кадров и т. д.). Поэтому данное присутствие в любом случае будет долговременным, хотя полностью вытеснить Россию из региона США не смогут, да и вряд ли захотят: стабильность местных режимов пока слишком сильно зависит от нее.

14 мая в Москве прошел саммит ДКБ, посвященный 10-летию этой организации. Участники приняли решение преобразовать систему ДКБ в международную региональную «Организацию Договора о коллективной безопасности». Согласно 8-й главе Устава ООН, ДКБ теперь может считаться региональным соглашением. В руководящие документы новой организации должны быть внесены изменения, предполагающие, в частности, ведение взаимных консультаций перед принятием важнейших решений, от­нося­щихся к безопасности. Это касается и предоставления военных баз третьим странам.

То, что Договор о коллективной безопасности нужен некоторым его членам прежде всего как страховочный механизм для сохранения стабильности существующих режимов, демонстрируют события в Киргизии. Серьезное обострение обстановки на юге страны, спровоцированное пограничными договоренностями с Китаем и решением Бишкека усту­пить КНР часть оспариваемой территории, вынудило Россию более открыто заявить о сво­ей позиции. Российские официальные лица (С.Иванов, В.Рушайло), посетившие республику в июне, заявили, что Москва располагает информацией о силах, заинтересованных в дестабилизации обстановки в Киргизии, и намерена поддерживать усилия Бишкека по их лик­ви­дации. Вскоре после этих визитов официальный Бишкек стал пропагандировать версию, что к волнениям на юге Киргизии причастны террористические организации «Хизбут-Тахрир» и «Исламское движение Узбекистана». Связывая противников режима с исламскими экстремистскими центрами, киргизские власти пытаются таким образом ответить Западу, обвиняющему их в нарушении прав человека.

События в Киргизии подтверждают прогноз, что военное присутствие стран НАТО в среднеазиатских республиках, обусловленное афганской операцией, отнюдь не будет способствовать стабилизации местных режимов, даже если сам Запад к их подрыву и не стремится. Оппозиционные силы почувствовали в новой обстановке дополнительный стимул для себя. Не удивительно, что самой уязвимой страной оказалась как раз та, которая считается «единственной демократией в регионе».

В строительстве российско-белорусского союза, похоже, столкнулись несов­мести­мые концепции. Уже на первом заседании совместной белорусско-российской группы по разработке Конституционного акта Союзного государства Белоруссии и России в середине февраля было публично заявлено о разных подходах сторон к этому документу. Пока Союз лишь провозглашался, особых препятствий не было. Когда же дело дошло до оформления конституционных механизмов, выяснилось, что А.Лукашенко, первоначально выступавший главным инициатором союза, стремится лишь к конфедеративной мо­дели. В середине июня это вылилось в открытую полемику между белорусским и российским президентами. В.Путин считает, что русский и белорусский народы «должны объединяться на безусловной основе в рамках одного государства», а Конституционный акт должен быть принят общим парламентом. Диаметрально противоположны позиции и по экономическим вопросам, в частности, по денежно-кредитной политике.

Действительно, равносубъектность России и Белоруссии может существовать лишь на бумаге, и в этом смысле правда на стороне Москвы. С другой стороны, втягиваясь в открытую полемику с лидерами Белоруссии, руководители России вольно или невольно создают впечатление, что союз им не нужен, что интеграцию в евроатлантическое сообщество они рассматривают как нечто, способное заменить ближайших союзников. Между тем, бескомпромиссность ЕС по калининградскому вопросу должна стать для России холодным душем и заставить ее задуматься о прочности своих тылов. Транзит в Калининград осуществляется через белорусскую территорию, и возможная неудача российско-белорусского союза (в частности, общей таможенно-визовой политики) лишь создаст дополнительные сложности в сообщении с самой западной российской областью.

На Украине намерение Л.Кучмы присоединиться к ЕврАзЭс стало очередным предло­гом для критики президента со стороны оппозиции. По словам бывшего министра иностранных дел Б.Тарасюка, статус полноправного члена в Евразийском экономическом со­обществе будет противоречить евроинтеграционным устремлениям Украины. Верный своей испытанной тактике балансирования, Киев решил «уравновесить» экономическое сближение с РФ новыми шагами по сближению с НАТО. На заседании СНБО Украины в конце мая было официально объявлено, что Украина ставит целью вступление в НАТО. Спустя месяц секретарь СНБОУ С.Пирожков заявил, что пребывание российского Черноморского флота на территории Украины несовместимо с ее намерением вступить в НАТО. Правда, это заявление противоречит сделанному ранее высказыванию Кучмы, однако вряд ли здесь имела место простая самодеятельность чиновника. Цель на будущее, похоже, поставлена — если не выдавить ЧФ РФ из Севастополя, то, по крайней мере, изменить условия его базирования и привлечь Запад в качестве рычага давления на Москву. Похоже, что установление «особых» отношений между Россией и НАТО лишь стимулирует некоторые постсоветские государства к гонке за бывшим «старшим братом».

Проблема Каспия. Неудача состоявшегося в апреле в Ашхабаде саммита пяти прикаспийских государств заставляет с уверенностью предположить, что прогресса по вопросу о статусе Каспия, во всяком случае, на многостороннем уровне, еще долго достичь не удастся. Этому препятствуют как политико-экономические, так и чисто при­родные факторы. Так, разделу минеральных ресурсов моря по так называемой серединной линии мешают периодические колебания его уровня. Определение координат серединной линии путем подписания двухсторонних соглашений («модифицированная серединная линия») выливается в стремление каждой стороны провести эту линию в свою пользу. Не удалось согласовать серединную линию даже России и Казахстану, хотя они дальше всех других прикаспийских стран продвинулись в разрешении пограничных разногласий. В частности, были решены спорные вопросы о принадлежности некоторых нефтяных месторождений.

В вопросе о статусе Каспия, похоже, закрепляется противостояние между двумя группами стран: Россия, Казахстан (отчасти Азербайджан) против Ирана и Туркменистана. Парадокс для России состоит в том, что она оказалась противопоставленной тем странам, которые, казалось бы, ближе ей по геополитическому взгляду на Каспий, по отрицательному отношению к вмешательству внерегиональных держав в каспийские дела.

Россия на протяжении второго полугодия 2002 года энергично пыталась доказать, что не желает уступать свои позиции на постсоветском пространстве, ведь именно как уступку трактует большинство наблюдателей и в нашей стране и за рубежом согласие на размещение военнослужащих США и ряда других западных стран в Средней Азии и в Грузии. В августе проходили крупные учения на Каспии. На саммите СНГ в Кишиневе в начале октября главы государств-членов ДКБ утвердили Устав и Соглашение о правовом статусе Организации ДКБ. В конце ноября было решено усилить группировку войск в центрально-азиатском регионе. Началось развертывание Коллективных сил быстрого развертывания СНГ в предместьях Бишкека (в непосредственной близости от американского контингента) — хотя фактически это силы российские. Визит Президента В. В. Путина в Киргизию в начале декабря продемонстрировал, что Москва намерена восстанавливать и укреплять свое влияние в регионе. Помимо военного сотрудничества Россия стремилась вовлечь своих центрально-азиатских партнеров в проект транспортной системы «Север — Юг», о чем, в частности, шла речь на состоявшейся в начале июля в Актау (Казахстан) рабочей встрече президентов России, Казахстана, Узбекистана, Киргизии и Таджикистана.

(На таком фоне кризис демонстрировало объединение ГУУАМ: Узбекистан приостановил свое членство, а Молдавия публично высказала сомнения относительно смысла своего пребывания в этой организации.)

Один из рычагов укрепления своего влияния в СНГ, который Россия стала активно применять, — использование ситуации в отношениях с Западом, сложившейся для ряда постсоветских лидеров — А.Лукашенко, Л.Кучмы (о них см. ниже), Н.Назарбаева. В частности, казахский президент в конце года вновь оказался в центре скандала в связи с взятками, которые он, его ближайшие родственники и некоторые представители руководства страны якобы получали от ряда американских нефтяных компаний. Именно после этого Астана выразила готовность увеличить срок аренды Байконура с 20 до 50 лет, и Назарбаеву в ходе его визита в Россию в середине декабря удалось получить поддержку от В. В. Путина.

На фоне предпринимаемых Москвой усилий по укреплению своих позиций в Содружестве Администрация США считает необходимым усилить свое присутствие на постсоветском пространстве (в том числе и военное), хотя и старается всемерно показать, что это делается ради борьбы с терроризмом и наркоугрозой, и не в пику российским позициям.

В Вашингтоне в середине декабря впервые принимали президента Таджикистана Э.Рахмонова. Это знаковое событие, ведь до событий 11 сентября 2001 г. эта среднеазиатская республика практически игнорировалась на Западе и считалась не более чем протекторатом России. Однако после того как таджикская территория потребовалась западным странам для размещения своих военнослужащих, перебрасываемых в Афганистан, Душанбе почувствовал куда большую самостоятельность. Накануне визита Рахмонова в прессе даже обсуждалась возможность того, что Таджикистан может предоставить свою территорию США для ударов по Ираку. Это предположение не сбылось — такая возможность во время визита не обсуждалась, однако сами предположения подобного рода (и не только применительно к Таджикистану) не могут не вызывать у России озабоченности.

Вслед за Рахмоновым США посетил президент Молдавии В.Воронин. Визит Воронина, похоже, оправдал предположение, что после пражского саммита НАТО, и в частности после включения Румынии в число приглашенных в Альянс стран, усилится тенденция привлечения НАТО к решению приднестровской проблемы. Воронин так и сказал на встрече с Бушем, что «приднестровский конфликт — не внутренняя проблема Республики Молдова, а региональный вопрос» и что «эта проблема стала еще более важной после приглашения в НАТО Румынии». США пока не предложили конкретных путей решения приднестровской проблемы, однако они будут участвовать вместе с РФ, Украиной и ОБСЕ в разработке соответствующих проектов. Одно из направлений, по мнению Кишинева, — введение санкций против Тирасполя. В свою очередь Молдавия отказывается от высказывавшихся ею ранее намерений выйти из ГУУАМ.

Таким образом, Вашингтон, хотя и в неофициальном порядке, присоединяется к приднестровскому урегулированию, и от него Кишинев ждет того, чего не смог добиться от Москвы, — помощи в воссоединении страны и устранении «криминального режима Смирнова» в Тирасполе. Если это и не выльется в операцию по «принуждению к миру» по югославскому сценарию (ей Россия может воспрепятствовать в СБ ООН), то возможность, что США будут непосредственно готовить молдавских военных для борьбы с терроризмом, как это произошло в Грузии (при весьма невнятной реакции Москвы), весьма велика. Однако все эти маневры, скорее всего, приведут не к разрешению кризиса, а к новой войне. Тирасполь уже ясно показал, что сдаваться не намерен, и стремление России покончить со своим военным присутствием там нисколько не повлияло на его руководителей. К тому же Украина, будучи одним из посредников, явно (и гораздо откровеннее, чем Россия) сочувствует именно Тирасполю, а не Кишиневу. Россия же по-прежнему прощает Молдавии газовые долги и не думает о том, как отразится на ее позициях вмешательство внешних сил в решение кризиса.

Украина. Продолжавшееся противостояние между президентом Л.Кучмой и оппозицией не привело к какому-либо укреплению позиций последней, во всяком случае, главная ее надежда — бывший премьер-министр В.Ющенко — старается держаться на расстоянии от схватки. К концу года пропрезидентским силам удалось фактически осуществить переворот в Верховном совете, перераспределив в свою пользу парламентские комитеты. Вместе с тем раскручивание с подачи небезызвестного майора Мельниченко нового скандала, связанного с якобы имевшими место поставками Ираку радарных систем «Кольчуга», привело к резкому ухудшению отношений между Украиной и Западом и поставило под вопрос сотрудничество с НАТО. Хотя Л.Кучма несмотря на нежелание Запада все же приехал на саммит НАТО в Праге, повестка дня украинско-западных отношений теперь, похоже, будет на несколько месяцев испорчена упомянутым скандалом.

В истекший период Кучма, похоже, побил все рекорды по числу визитов в Россию, что свидетельствует о том, что без Москвы сохранение его политических позиций было бы очень проблематичным. Вместе с тем, Киев стремится подороже «продать» свое частичное возвращение в российскую сферу влияния, хотя и понимает, что его репутация на Западе катастрофически падает, так же как уменьшается желание использовать Украину в качестве геополитического баланса против России. В частности, Украина по-своему интерпретирует соглашение о международном газовом консорциуме (октябрь), утверждая, что оно еще не означает участия России в приватизации украинских газопроводов. Не оставило украинское руководство и попыток выдавить раньше срока российский Черноморский флот из Севастополя, все еще надеясь, что это расчистит Украине дорогу в НАТО. Наконец, как показал декабрьский визит Кучмы в Грузию, Киев не прочь поучаствовать в затеваемых Тбилиси играх по замене российских миротворцев в Абхазии на «международных».

Белоруссия. Разногласия по экономическим вопросам (прежде всего долги Белоруссии за поставки газа и препятствия, чинимые российским компаниям в приватизации объектов на ее территории), а также споры по поводу путей строительства союзного государства достигли пика в августе, когда Президент В. В. Путин сразу после московской встречи с А.Лукашенко предложил два варианта этого строительства. В первом случае — создание в полном смысле слова единого государства на основе равенства субъектов РФ и РБ и на основе Конституция РФ (как федеративного государства в отличие от Белоруссии), проведение выборов в единый парламент, единого главы государства. Второй вариант — объединение по модели Евросоюза с союзным парламентом во главе. Объединение денежных систем, по мнению российского Президента, может произойти не с 2005, а уже с 2004 г.

Предложения В. В. Путина, хотя, по-видимому, и не были рассчитаны на скорую практическую реализацию (особенно первый, явно гротескный вариант, скорее призванный показать, что у Лукашенко нет особенного выбора и что лавры единственного борца за интеграцию он утратил), шокировали его белорусского коллегу, который пытался истолковать первый вариант возможного объединения как стремление Москвы расчленить Белоруссию на шесть субъектов, лишить ее суверенитета. Для давления на Москву он пытался использовать тематику возможного сближения с Западом. Сначала это были заявления о стремлении установить отношения с НАТО, а в конце августа Лукашенко даже счел возможным пригласить в Белоруссию Папу Римского.

Однако эти угрозы были изначально нереализуемы ввиду все более ухудшающейся репутации белорусского лидера на Западе. В ноябре его не пустили в Прагу на саммит НАТО, а вслед за этим страны Евросоюза и США лишили его и группу ведущих государственных деятелей Белоруссии права на въезд в свои страны. Поводом стали обвинения в массовых нарушениях прав человека, фактическое закрытие в Минске миссии ОБСЕ. Кроме того, Белоруссию (хотя и не так активно, как Украину) обвиняют в нелегальной торговле военными материалами с Ираком в обход санкций ООН.

В такой ситуации в конце ноября состоялся визит А.Лукашенко в Москву, который ознаменовал «условное» примирение. По крайней мере, поставки газа в Белоруссию продолжатся, а белорусское правительство будет обеспечивать больший доступ российским компаниям к участию в приватизации инфраструктурных объектов (в частности «Белтрансгаза»). Однако Минск продолжает стоять на своем в вопросе о едином эмиссионном центре (он не хочет так быстро терять по сути самый главный остающийся у него атрибут суверенитета). России также удалось убедить Белоруссию в необходимости начать переговоры с ОБСЕ по поводу возобновления присутствия миссии этой организации в Белоруссии. Это открывает дорогу к снятию «визовой блокады», введенной против Лукашенко странами Запада.

Нельзя, однако, не обратить внимание на то, как интерпретируется обострение российско-белорусских разногласий на Западе. Москву повсеместно хвалят за то, что она отказала в поддержке «последнему диктатору Европы», а по сути, за то, что она, по мнению этих комментаторов, отбросила «реакционную» идею российско-белорусского союза ради укрепления союза с Западом. Официальная Москва фактически не реагирует на это, что дает почву для двусмысленных толкований и способствует не просто усилению атак западных «ястребов» на Лукашенко, а стремлению изолировать Белоруссию как часть «оси зла» и заставить Россию определяться в духе Дж. Буша (кто не с нами, тот с террористами). В этом смысле довольно зловещим мероприятием выглядит состоявшаяся в середине ноября в Вашингтоне конференция «Ось зла: Беларусь — недостающее звено». На ней особенно выделялось выступление влиятельного сенатора Дж. Маккейна, имеющего репутацию непримиримого борца с врагами и «фальшивыми друзьями» США (в 2004 г. он, по-видимому, снова будет соперничать с Дж. Бушем за выдвижение кандидатом в президенты от Республиканской партии). Маккейн не только фактически приравнял Лукашенко к Милошевичу и Хусейну и провозгласил Белоруссию угрозой национальной безопасности США, но и обвинил Россию в том, что она «сеет хаос и беззаконие в Грузии и Чечне», стремится подчинить себе суверенные государства, а последствия правления Лукашенко — результат бездействия США, не реагирующих на имперский гегемонизм Москвы. Белорусская оппозиция призывается к свержению не просто тирана, а «прислужника России». Маккейн заявил, что Москву следует поощрять лишь до тех пор, пока она строит отношения с Минском в рамках «новых отношений НАТО с Россией».

Все это следует воспринимать как сигнал о необходимости существенных перемен в политике России по отношению к своим ближайшим партнерам, преодоления «реактивности» в этой политике. Сама по себе линия на поддержание шатающихся лидеров, защита их от внешнего давления не способна придать действиям России необходимую содержательность. Это относится и к российско-белорусскому союзу, где основной прогресс наблюдается в укреплении бюрократической надстройки. Тем более справедливо это и в отношении Украины, которая, будь российские действия более целеустремленными и осмысленными, давно была бы вынуждена прекратить игры в «многовекторность» и признать, что попытки интеграции в западные структуры в отрыве от России дают плачевный результат.

Закавказье. Практически весь прошедший период был отмечен напряженностью между Россией и Грузией вокруг «панкисской проблемы». Позиция Москвы заключалась в том, что ее невозможно решить без непосредственного участия российских вооруженных сил. Тбилиси же с порога отвергает такую постановку вопроса и, в свою очередь, обвиняет Россию в нарушении воздушного пространства и бомбардировках пограничных сел.

Своего пика напряженность достигла после выступления Президента В. В. Путина 11 сентября, в котором он говорил о сохранении в отдельных частях мира территориальных анклавов, неподконтрольных национальным правительствам, которые в силу самых разных обстоятельств не могут или не хотят противостоять террористической угрозе. Россия, по словам Президента, оставляет за собой право действовать в соответствии со статьей 51 Устава ООН, закрепляющей за каждым государством-членом ООН неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону. Было дано поручение руководителям российских силовых структур проработать возможные меры.

Проведенная грузинскими властями в августе — сентябре «антикриминальная операция» в Панкисском ущелье носила сугубо театральный характер и была рассчитана, в первую очередь, на сохранение благосклонности США, которые стали выражать растущее недовольство тем, что грузинские власти, с одной стороны, принимают американскую помощь в подготовке своего спецназа для борьбы с террористами, а с другой — фактически этим террористам потворствуют.

Острота российско-грузинского спора вокруг Панкиси была частично снята после кишиневского саммита СНГ в начале октября, когда Москва и Тбилиси договорились о некоторых совместных мерах по охране общей границы. Грузинская сторона согласилась, хоть и не без проволочек, выдать России большинство террористов, задержанных летом на границе. В начале декабря грузинские власти распространили «антикриминальную» операцию на другие районы республики. В частности, был задержан ряд террористов, обвиняемых в подготовке московских взрывов 1999 г.

Для Москвы же важно уже то, что ей удалось заронить у Вашингтона недоверие к его тбилисским «клиентам». США вынуждены были признать наличие террористического «компонента» в грузинских событиях (хотя они по привычке солидаризируются с официальным Тбилиси, когда тот обвиняет Москву в нарушении грузинских границ), а пребывание американских военных инструкторов в Грузии явно способствовало большему пониманию Вашингтоном истиной роли грузинских властей в данном вопросе. В начале декабря на заседании министров иностранных дел ОБСЕ в Порту грузинская сторона под давлением России и США вынуждена была пойти на компромисс в вопросе о сроках вывода российских баз.

Однако Россия, конечно, не должна ограничиваться только тем, чтобы убеждать США в правильности своей точки зрения и копировать американское поведение по отношению к странам «оси зла». Самый большой удар по российским позициям будет нанесен, если все сведется лишь к «ястребиным» заявлениям официальных лиц и к пародированию американских действий в отношении Ирака, в то время как даже элементарные экономические санкции против Грузии (например, прекращение поставок энергии по субсидированным ценам) Россия не применяет. Э.Шеварднадзе под совместным российско-американским давлением стал демонстрировать (по крайней мере, на словах) большую решимость в стремлении обуздать терроризм, однако опасность для южных границ России не стала от этого меньше. То обстоятельство, что аргументы официального Тбилиси, возлагающего всю вину за ситуацию на Москву, практически не встречают опровержения в России, конечно же, ослабляет российскую позицию.

К концу года обозначилась новая проблема, теперь уже связанная с передислокацией из Грузии части военнослужащих и боевой техники с российских военных баз, причем не только со сроками, но и с местом передислокации. Москва и Тбилиси так и не смогли прийти к согласию о сроках вывода баз в Ахалкалаки и Батуми, и грузинская сторона пригрозила, что если до середины 2003 г. сроки не будут согласованы, она будет требовать от Москвы деньги за пользование этими базами. Между тем, намерение России переместить базы на территорию Армении уже вызвало резкое недовольство Азербайджана, да и Тбилиси, вначале нейтральный, стал высказывать опасения в связи с возможным ростом армяно-азербайджанской напряженности. Ясно, что размещение баз в Армении (вместо эвакуации их в Россию) станет помехой происходящему в Закавказье переделу военно-политического влияния в пользу США и Турции, одна из целей которого — вывести Армению из сферы преимущественно российского влияния. Новое обострение российско-грузинского спора вокруг баз совпало с появлением сообщений о том, что США готовы принять организационное и финансовое участие в выводе ГРВЗ из Грузии. Вашингтон сразу же выступил против передислокации Группы российских войск в Закавказье из Грузии в Армению. Посол США в Азербайджане заявил в середине декабря, что такая передислокация военных сил в регионе может отрицательно сказываться на мирном урегулировании карабахского конфликта.

Споры вокруг передислокации российских баз из Грузии в Армению оживляют в памяти скандал по поводу поставок российского оружия Еревану, разгоревшийся несколько лет назад, который удалось погасить только после смены высшего руководства России. Если вопрос не будет решен, то могут быть сильно девальвированы те положительные сдвиги в отношениях с Баку, которые были достигнуты в минувший год (соглашение о статусе Габалинской РЛС, соглашение о разграничении дна Каспийского моря).

[править] Россия — США

Стратегические ядерные вооружения. Первое полугодие стало периодом интен­сивной подготовки нового российско-американского договора по сокращению стратегических ядерных сил (СЯС). Несмотря на все усилия, Россия и США не смогли преодолеть многие разногласия и пришли к подписанию договора, оставив их за бортом. Эти разногласия отражают стремление каждой из сторон застраховаться от непредвиденного изменения ситуации. РФ и США пытаются обезопасить себя исходя из собственных интересов, а они не совпадают, поскольку Москва и Вашингтон находятся в разных условиях.

Вашингтон считает, что новая модель контроля над вооружениями должна отражать факт сохранения в мире единственной сверхдержавы — США — и что поэтому он вправе определять правила игры. США исходят из того, что РФ волей-неволей придется идти на сокращение своих СЯС независимо от договоренностей с ними: по оценкам американского разведывательного сообщества, если РФ существенно не увеличит расходы на СЯС, ее стратегический ядерный арсенал сократится к 2015 г. до уровня гораздо ниже 2000 боеголовок даже без договора с США. Вашингтон не захотел зафиксировать в договоре, как это предлагала российская сторона, положение о физическом уничтожении сокращаемых боеголовок. Он намерен перевести большую часть этих боезарядов в стратегический резерв, разместив их на складах. Подобная позиция не дает гарантий необратимости сокращений СЯС. Не ясной остается и судьба подлежащих сокращению стратегических носителей. Россия считает, что часть сокращаемых носителей можно переоборудовать для использования исключительно в невоенных целях. Однако США отказались связывать себя обязательствами и в данном вопросе. Часть носителей они собираются ликвиди­ро­вать (к 2005 г. США снимут 500 ядерных боеголовок с 50 МБР «МХ», 800 — с 96 БРПЛ, имеющихся у четырех ПЛАРБ «Трайдент», которые подлежат списанию, 1000 — с 500 МБР «Минитмен-III»), а часть — складировать в резерв. Таким образом, значитель­ная часть со­кращаемых СЯС США будет всего лишь переведена на более низкий уровень боеготов­но­сти.

Кульминацией прошедшего периода в российско-американских отношениях стал визит президента Дж. Буша в Москву и Санкт-Петербург 23-26 мая. Российско-американский саммит открыл серию встреч на высшем уровне с участием Президента РФ В.Путина, которые призваны зафиксировать изменения в международных отношениях, произошедшие в результате сближения России и США после событий 11 сентября. Помимо договора по сокращению ядерных вооружений на встрече в верхах были приняты шесть совместных деклараций — о сотрудничестве в торгово-экономической области, о борьбе с международным терроризмом, о взаимной поддержке в урегулировании региональных конфликтов и кризисов, о расширении обменов.

24 мая в Москве В.Путин и Дж. Буш подписали Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов. В соответствии с ним стороны обязались иметь в составе боеготовых СЯС не более 1700—2200 боеголовок к концу 2012 г. Подписанный Договор вызвал разноречивые оценки. Если подходить с формальных позиций, то США сделали лишь две уступки России, но весьма существенные. Они согласились с тем, чтобы договоренность о количественных потолках стратегических ядерных боезарядов была оформлена в виде юридически обязывающего документа. Правда, здесь стоит отметить два обстоятельст­ва: не следует переоценивать «обязательность» этого соглашения, так как в нем есть пункт о праве сторон его расторгнуть, уведомив другую сто­ро­ну об этом решении за три месяца до выхода из Договора (недавний пример — судьба Договора по ПРО). Поэтому исполнение договора будет обеспечиваться не самим фак­том его заключения (и, соответственно, ратификации), а характером отношений между двумя странами в эти десять лет.

Вторая важная уступка — США отказались от многолетних требований того, чтобы Россия взяла на себя обязательство полностью ликвидировать «тяжелые» многозарядные МБР «СС-18» («Сатана»). Согласно Московскому договору, стороны сохраняют за собой полную свободу в определении структуры стратегических сил, что для России является очень важным прежде всего по экономическим причинам. В Договор об ограничении СНП не вошло ни одно из российских предложений по спорным вопросам.

Московский Договор по СНП — новый тип соглашений такого рода между двумя странами, существенно отличающийся от тех, что подписывались во времена холодной вой­ны, когда стороны были противниками. В таком виде он стал возможен именно потому, что стороны при его разработке выступали как партнеры, а не антагонисты, что подразумевает определенный уровень доверия, поскольку в договоре многое не прописано (остает­ся на усмотрение сторон). Если до конца 2009 г. еще действуют процедуры проверки и другие страховочные меры транспарентности, записанные в Договоре СНВ-1 (в новом догово­ре стороны обязуются его соблюдать), то период 2009—2012 гг. остается «не охваченным». Если Россия и США намерены строить отношения на новых принципах, то естественно их стремление пересмотреть прежнюю модель соглашений по сокращению воору­же­ний, отражавшую противостояние двух сверхдержав. В прежней модели шла очень тщательная выверка всех компонентов, и взаимная подозрительность толкала сто­роны к перестраховке.

Московский договор по ядерным вооружениям стал возможен как договор нового типа еще и потому, что уменьшается значение разногласий в области контроля над воору­жениями в заметно изменившейся повестке дня российско-американских отношений. Эта тенденция отвечает приоритетам модернизации России, где на первом месте стоит задача сокращения экономического отставания от Запада.

Проблема ПРО. Попытки России убедить администрацию Дж. Буша в необходимости ограничений в области ПРО в договорной форме не увенчались успехом. США не скрывают, что будут развертывать систему НПРО невзирая на возражения кого бы то ни было. Трудности достижения договоренности по вопросу о ПРО связаны с тем, что Вашингтон не признает логику ядерного сдерживания, которая устанавливает взаимосвязь между стратегическими наступательными вооружениями и ПРО, между устойчивостью стратегического баланса и уязвимостью его участников перед ответным ядерным ударом. А взаимопонимание в этом вопросе всегда составляло основу для выработки всех предыдущих соглашений по сокращению ядерных вооружений.

Вместе с тем, США согласились с Россией в том, что необходимы меры по обеспечению транспарентности и предсказуемости ситуации в области ПРО. В Декларации о новых стратегических отношениях между Россией и США, подписанной на саммите в Москве, стороны обязались обмениваться данными о своих программах в области ПРО, испытаниях противоракетных систем, обмениваться визитами наблюдателей на учениях ПРО и т. д. Что же касается сотрудничества по ПРО ТВД, как на двусторонней основе, так и в рамках нового Совета РФ-НАТО, нетрудно предвидеть разногласия сторон по международно-политическим аспектам подобного проекта уже на начальном этапе, когда должно быть достигнуто общее понимание того, какие угрозы, со стороны каких именно государств, предполагается нейтрализовать с помощью такой ПРО. Однако неизбежные разногласия не устраняют объективной необходимости объединения усилий России и Запада в создании средств, обеспечивающих их защиту от угрозы, возникающей в результате появления ракетно-ядерного оружия у третьих стран.

Важным документом Московского саммита стала уже упоминавшаяся Декларация о новых стратегических отношениях между Россией и США. В ней отмечается, что РФ и США отныне не рассматривают друг друга как противника или угрозу. Еще за два месяца до этого министр обороны США Д.Рамсфелд давал разъяснения главе российского МО С.Ива­нову по поводу новой американской ядерной стратегии, которая, согласно появившимся сообщениям, определяет в числе объектов для потенциальных ядерных ударов США семь стран — Россию, Китай, КНДР, Иран, Ирак, Сирию и Ливию. Он заверил, что американские СЯС не нацелены на Россию и что она в оперативных планах США не фигурирует в этом качестве, а сообщения СМИ касаются лишь гипотетических случаев, рассматриваемых в контексте долгосрочного планирования, где учитываются все мыслимые сценарии измене­ния ситуации в мире (правда, обращаясь к внутренней аудитории, глава МО США подчерк­нул, что было бы недальновидно не учитывать возможности ядерного потенциала России).

В соответствии с Московской декларацией о новых стратегических отношениях РФ и США создается несколько новых структур, в том числе консультативная группа по стратегической безопасности на уровне министров иностранных дел и обороны. В целях борьбы с распространением ОМУ стороны договорились о создании экспертной группы по разработке новых видов ядерных технологий, экспорт которых третьим странам не помогал бы им получить доступ к созданию ядерного оружия. Они обязались интенсифицировать сотрудничество в борьбе с наркотрафиком.

В декларации также зафиксирована договоренность о сотрудничестве по урегулированию палестинско-израильского конфликта, ситуации на Ближнем Востоке. Правда, в интервью «АиФ» накануне своего европейского турне (21 мая) президент Дж. Буш недвусмысленно заявил о руководящей роли США в этом процессе. Но Россия, судя по всему, и не собирается это оспаривать и претендовать на лидерство, поскольку, как и у другие внешние посредники (ООН, США, ЕС, Саудовская Аравия), не имеет реальных вычагов выведения ближневосточного процесса из тупика.

Отдельный документ был принят по сотрудничеству в борьбе с международным терроризмом. В интервью «АиФ» накануне визита Дж. Буш отметил, что у РФ и США общие интересы в войне с терроризмом, так как «Россия сама подверглась нападению». Попав под огонь критики у себя в стране за то, что власти не использовали все возможности, чтобы предотвратить теракты 11 сентября, он не может не демонстрировать активность в борьбе с терроризмом, и здесь ему очень кстати сотрудничество с Москвой. Не случайно, что во время саммита Буш не сказал ни слова критики в отношении российской политики в Чечне.

Тревога в связи с возможностью получения террористическими структурами доступа к ОМУ (пусть и не к классическим его образцам, а, например, к материалам, позволяющим создать взрывное устройство для распыления радиоактивных веществ) подталкивает США к активизации усилий в сотрудничестве с Россией в деле обеспечения надежности хранения ядерного оружия и оружейных радиоактивных материалов. В соот­вет­ст­вии с двухсторонним соглашением США окажут помощь в ускоренной реализации про­грам­мы безопасной транспортировки оружейных материалов и их хранения, чтобы завер­шить ее выполнение к 2008 г. (на два года раньше первоначально намеченного срока). В то же вре­мя немало проектов в рамках финансируемой из американского бюджета про­грам­мы Нанна-Лугара остаются не реализованными из-за того, что Министерство обороны США обставляет размещение соответствующих технологий хранения и учета ядерных материалов и боеприпасов на российских складах требованиями о проведении американ­ски­ми специалистами настройки оборудования, проверок, инспекций и т. д., что больше похоже на сбор закрытой информации, и такого рода условия Россия не принимает. Рос­сия и США решили создать совместную экспертную группу, которой поручено в течение шести месяцев разра­ботать план по уничтожению или переработке для коммерческого использования больших запасов высокообогащенного урана и плутония России, которые оцениваются в 1 тыс. т.

США продолжают обвинять Россию в том, что она экспортирует технологии, которые помогают ряду стран в создании ОМУ. На саммите в Москве Дж. Буш снова поднимал вопрос о необходимости свертывания сотрудничества России с Ираном в ядерной области. Москва пытается, правда, безуспешно, развеять американские опасения, заявляя о жест­ком контроле за ядерными технологиями, которые используются при строительстве АЭС в Бушере: ни сейчас, ни в будущем Россия не будет ничего делать, что могло бы помочь Ирану в осуществлении его ядерных и военных программ. Сейчас в стадии проработки находится предложение о допуске международных инспекторов к бушерскому объекту.

Экономические вопросы. В ходе февральского визита в США премьер-министра М.Касьянова был подписан протокол о вступлении в силу двустороннего Договора о взаим­­ной правовой помощи, который создает правовую основу для сотрудничества двух стран в вопросах поиска, замораживания и ареста финансовых активов преступников и терро­рис­тов.

В апреле в Конгрессе прошли слушания по вопросу отмены дискриминационной поправки Джексона-Веника и нормализации торгового статуса России. Выступая на них, пред­ставители администрации предложили законодателям изъять Россию из-под действия этого закона. В то же время они недвусмысленно дали понять, что нормализация торговых двух­сторонних отношений не означает согласия США на вступление России в ВТО «на любых условиях». На переговорах по этому вопросу Вашингтон будет предъяв­лять к РФ требования, исходя из наиболее жестких критериев, что расходится с обещаниями с пониманием учитывать труд­но­сти и особенности РФ при ее вступлении в ВТО. Вашингтон требует рас­ши­­рить доступ американской сельхозпродукции, облегчить условия для американских ком­па­ний на российском рынке телекоммуникаций и финансовых услуг. При этом США остав­ля­ют за собой право в таком же духе поднимать вопросы и по другим видам товаров и услуг.

23 мая сенат, контролируемый демократами, решил не отменять поправку Джексона-Веника. Сказалось желание сохранить эту поправку в качестве рычага давления на Россию на переговорах об условиях вступления в ВТО. Особенно активно лоббировали против отмены поправки производители минеральных удобрений и куриного мяса (на РФ при­хо­дится две пятых суммарного объема экспорта американской курятины). Кроме того, многие отрасли американской экономики заинтересованы в том, чтобы до того как Россия получит нормальный статус в торговле с США и членство в ВТО, российские экспортеры согласились покупать на внутреннем рынке отечественное сырье по мировым ценам (это снизило бы их конкурентоспособность). В последние годы американский Конгресс не предостав­лял нормальный торговый статус какой-либо стране до того, пока та не завершит про­це­дуру присоединения к ВТО или переговоры с США об условиях вступления в эту орга­ни­зацию. Право окончательного голосования дает возможность Конгрессу проконт­ро­ли­ро­вать, чтобы условия таких соглашений соответствовали американским экономическим приоритетам. Демократы настаивают на том, что Конгресс должен утверждать оконча­тель­ный вариант условий, на которых Россия будет вступать в ВТО. В ходе Московского саммита Дж. Буш обещал, что продолжит добиваться отмены поправки Джексона-Веника.

Как никогда много внимания в российско-американских отношениях было уделено сотрудничеству в энергетике. Изменения в американской стратегии энергообеспечения после событий 11 сентября направлены на ослабление зависимости США от поставок энергоресурсов с арабского Востока и других неспокойных районов мира, и здесь в качестве одной из наиболее реальных альтернатив Вашингтон стал рассматривать Россию. Речь идет о поставках с шельфа Сахалина, а также с Каспия, правда, здесь интересы двух стран сталкиваются, поскольку американцы требуют, чтобы Россия не препятствовала реализации проектов других каспийских стран, кроме Ирана.

Совместная Декларация о сотрудничестве в области энергетики, подписанная во время московского саммита, предусматривает поставки нефти и нефтепродуктов из России в США (главное препятствие здесь — нехватка российских глубоководных портов), сотрудничество двух стран в обеспечении стабильности на мировых рынках энергоносителей. Речь идет «новом крупномасштабном партнерстве в энергетике»: США намерены играть более масштабную роль в разработке энергетических запасов России и Каспия. Помимо энергетики перспективными областями российско-американского экономического сотрудничества являются космонавтика, авиация, биотехнологии и сельское хозяйство.

Дж. Буш объявил на саммите в Москве, что до 14 июня ожидается принятие Министерством торговли США решения о признании рыночного статуса российской экономики. 7 июня США официально признали Россию страной с рыночной экономикой. Теперь все российские экспортеры, попавшие ранее под американские санкции из-за «нерыночности», получили право обратиться в Министерство торговли с требованием об их отмене. Потери России из-за сокращения экспорта в США по этим основаниям составляли до 1,5 млрд долл. в год. Однако признание рыночного статуса не отменяет самой возможности проведения антидемпинговых расследований против российских экспортеров, но вестись они теперь будут по новым правилам, а не произвольно, как это было раньше.

Во втором полугодии весьма активный характер носили российско-американские консультации по вопросам стратегической стабильности и борьбы с терроризмом. Развитие ситуации в Афганистане и вокруг Ирака, теракты в Москве и на индонезийском острове Бали, в результате которых погибло много людей, как и некоторые другие события, заставляли Россию и США тесно координировать свои усилия в рамках глобальной антитеррористической кампании. Переговоры 26 июля в Вашингтоне замминистра иностранных дел РФ В.Трубникова с заместителем госсекретаря США Р.Армитиджем послужили отправной точкой в работе двусторонней Комиссии по противодействию терроризму, которая была учреждена вместо прежней рабочей группы по Афганистану. Глава российской делегации на этих переговора заявил, что Москва располагает сведениями о стремлении «Аль-Каиды» получить доступ к ОМУ.

Хотя в публичной политике администрация Дж. Буша порой вынуждена подыгрывать общественным настроениям по «чеченскому вопросу», именно позиция США, а не Европы, во многих аспектах антитеррористической борьбы в большей мере отвечает российским интересам. Россию и США объединяет понимание необходимости решительных действий по разгрому центров международного терроризма, поскольку продолжают действовать глобальные террористические сети. Поэтому они придают большое значение силовому аспекту решения проблемы. Москва и Вашингтон обмениваются разведывательной и военной информацией по ситуации в Афганистане и соседнем Пакистане, на территории которого пытаются укрыться остатки «Аль-Каиды». Они координируют свою политику в поддержку афганского правительства Х.Карзая. Эти вопросы, наряду с проблемами стратегических вооружений и глобальной стабильности, находились в центре внимания на первом заседании двусторонней Консультативной группы по стратегической безопасности на уровне министров обороны и иностранных дел, которое состоялось 20 сентября в Вашингтоне.

Хотя в своем подходе к проблеме борьбы с международным терроризмом стороны придерживаются схожих взглядов, но их оценки ситуации в отдельных странах порой разнятся — это касается и Ирака, и отчасти урегулирования в Чечне. На неформальной встрече в Царском Селе 22 ноября 2002 г. Дж. Буш высказал признательность В. В. Путину за российский вклад в борьбу с международным терроризмом, за совместную работу двух стран, приведшую к единогласному принятию Советом Безопасности ООН резолюции № 1441 по Ираку. Он поддержал все действия российских властей по освобождению заложников в ДК на Дубровке. Лидеры РФ и США подписали совместное Заявление, призывая Багдад полностью выполнить резолюцию № 1441 и все ранее принятые решения СБ ООН. Вашингтону было важно включить в совместный российско-американский документ тот же ультиматум, который содержится в упомянутой резолюции Совбеза, — если Ирак не будет сотрудничать c ООН в полном объеме и не выполнит свои обязательства по разоружению, он столкнется с серьезными последствиями (как доказательство согласия Москвы с американской линий в отношении Багдада, при том что позиции РФ и США далеко не во всем совпадают; подробнее см. ниже).

Тем не менее, Москва, конечно, не считает Ирак главной угрозой в связи с распространением ОМУ, находя подобные опасения Вашингтона преувеличенными. В. В. Путин обратил внимание президента Дж. Буша на то, что угроза получения террористами доступа к ОМУ гораздо более вероятна в Пакистане, а не в Ираке, и что, скорее, Эр-Рияду, чем Багдаду следует предъявить претензии за попустительство международному терроризму, по меньшей мере — в финансовом аспекте данной проблемы. Москва указывает на несбалансированность американского подхода: чрезмерно сосредоточившись на «иракской проблеме», отчасти в результате и самовнушения, США могут недооценить или вовсе упустить из поля зрения гораздо более опасные и злободневные аспекты террористической угрозы. Ясно, что в российском списке террористических угроз Ирак занимает далеко не первое место, если он там вообще фигурирует. Эти разногласия не перечеркивают взаимопонимания России и США по сути самой проблемы борьбы с терроризмом и не создают непреодолимых препятствий для их взаимодействия. Более того, именно в этом вопросе российско-американское партнерство отличается наиболее высоким уровнем взаимного доверия.

Военно-техническое и ядерное сотрудничество России и Ирана по-прежнему является наиболее серьезным раздражителем в российско-американских отношениях. Вашингтон обвиняет Иран в поддержке терроризма, в частности мусульманских террористических организаций на Ближнем Востоке. Особенно его беспокоит якобы ведущиеся Тегераном тайные разработки ядерного оружия. По оценкам ЦРУ, Ирану потребуется еще 7 лет для создания ядерного боезаряда, израильские спецслужбы оценивают этот срок в 5 лет. Вашингтон продолжает обвинять Москву в пособничестве ядерным амбициям Тегерана, хотя не предоставляет конкретных доказательств того, что Иран может использовать в военных целях технологии, которые поставляет Россия для строительства АЭС в Бушере. РФ утверждает, что, сотрудничая с Тегераном, она соблюдает все свои международные обязательства. В результате визита главы Минатома А.Румянцева в Тегеран 23 декабря было подписано соглашение о поставках российского ядерного топлива для АЭС в Бушере и возвращении в Россию отработанного ядерного топлива — а именно на отсутствие последнего условия США указывали как на доказательство намерения Ирана использовать строящийся реактор для наработки оружейных ядерных материалов. Россия рассматривает возможность значительного расширения сотрудничества с Ираном в области энергетики. Она предложила Тегерану рассчитанную на 10 лет программу, предусматривающую строительство еще пяти атомных реакторов в дополнение к Бушерскому проекту.

У США сохраняются опасения по поводу утечки российских ядерных технологий и ноу-хау в Иран. В прошедшем полугодии они ввели санкции против ряда российских предприятий и институтов, подозреваемых в такого рода связях с Тегераном. Вашингтон ищет экономические стимулы, чтобы побудить Москву к свертыванию сотрудничества с Ираном, обещая, в частности, положительно рассмотреть вопрос о передаче ей на хранение отработанного реакторного топлива, которое находится у третьих стран, в рамках сделки, по которой потенциально Россия может получить свыше 10 млрд долл., если прекратит сотрудничество с иранцами в ядерной области.

России приходится считаться с американской позицией. Она пытается соизмерять противоречивые интересы различных сторон и воздерживается от положительного ответа на просьбу Ирана о продаже комплексов ПВО «С-300» и другого современного вооружения. Расширяя ядерное сотрудничество с Ираном, Россия не может бесконечно отмахиваться от американской озабоченности. Если Тегерану важно это сотрудничество, он должен согласиться с обсуждением идеи новых мер контроля в дополнение к контрольным механизмам МАГАТЭ, которые явно недостаточны, как показал опыт с Ираком, в предотвращении тайных разработок ядерного оружия. Отказ России рассматривать подобные предложения (даже если их инициаторами выступают американцы) может вызвать сомнения в искренности ее усилий в деле ядерного нераспространения.

Проблема сокращения стратегических вооружений. Направляя на ратификацию в Сенат российско-американский Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (ДССНП), президент Дж. Буш в сопроводительном письме указал, что США осуществляют планирование, определяют параметры и поддерживают вооруженные силы при понимании того, что Россия является отныне не врагом, а другом. Выступавшие на сенатских слушаниях госсекретарь К.Пауэлл, министр обороны Д.Рамсфельд, председатель Комитета начальников штабов генерал Р.Майерс призвали законодателей одобрить ДССНП. Московский договор является документом по контролю над вооружениями нового типа, который отражает качественно иной характер отношений между его участниками по сравнению с периодом холодной войны. Однако критики в обеих странах указывают на то, что складирование сокращаемых вооружений без их фактической утилизации может в значительной мере девальвировать ценность договора.

Несмотря на заявления о новом позитивном качестве российско-американских отношений, в администрации Дж. Буша есть немало тех, кто не поддерживает, например, инициативы американских законодателей, предлагающих увеличить оказание финансовой помощи России, чтобы хотя бы немного облегчить бремя ее обязательств по утилизации списанного ОМУ. Так, министр обороны Д.Рамсфельд и некоторые другие представители МО США скептически отнеслись к расширению финансирования в рамках программы Нанна-Лугара, считая, что если РФ не хватает средств для выполнения своих разоруженческих обязательств, она не должна вкладывать столько ресурсов в создание новых, более совершенных видов вооружений.

Проблема ПРО. 17 декабря президент Дж. Буш объявил о том, что отдал распоряжение о начале развертывания первой очереди наземной системы ПРО в 2003 г. для защиты США, их друзей и союзников. Предполагается к 2004 г. поставить на боевое дежурство 10 ракет-перехватчиков на Аляске (в Форт-Грили) и провести модернизацию двух крупных РЛС, расположенных в Гренландии и Великобритании. Решение носит политический характер: Дж. Буш демонстрирует приверженность данному им предвыборному обещанию, поскольку техническая разработка эффективной системы ПРО далека от завершения.

Администрация Дж. Буша ведет речь не о национальной, а о глобальной американской системе ПРО, которая в перспективе должна обеспечить защиту от баллистических ракет в любом регионе мира, где это будет необходимо с точки зрения интересов США. Предполагается, что создаваемая система должна быть способна отразить ракетное нападение не только со стороны Китая или Северной Кореи, но и из других регионов, включая Средний и Ближний Восток. В 2002 финансовом году на эти цели выделяется более 7 млрд долл.

17 декабря США официально обратились к Дании и Великобритании с просьбой о модернизации двух крупных РЛС, расположенных, соответственно, в Туле (Гренландия) и в Файлингдейлз. Эти радарные системы с момента своего создания всегда были составной частью американской системы ПРО. Еще летом представители МО США начали вести предварительные консультации с американскими союзниками в Европе и Азии по вопросам сотрудничества в НИОКР по ПРО и возможности развертывания американских РЛС и пусковых установок противоракет на их территории. По сообщениям американской прессы, речь шла о Турции и некоторых странах Центральной Европы.

Перед принятием своего решения о развертывании системы ПРО США не обсуждали его с Россией, во всяком случае открыто, хотя какое-то уведомление, видимо, все же было направлено. Официальная реакция российского МИДа была сдержанной и сводилась к выражению сожаления по поводу попыток США возродить концепцию глобальной ПРО. Партнерство с Россией в борьбе с международным терроризмом не является фактором, который мог бы удержать США от решений, принимаемых исходя из американских интересов. Новые планы РФ по развитию своих СЯС, во многом отличающиеся от обещаний по сокращению, которые давались в 2000 г., тоже были изменены в соответствии с российскими национальными интересами. Так, «тяжелые» МБР «СС-18» («Сатана») останутся до полного истечения срока своей эксплуатации, возможно, даже продленного сверх нормативного времени.

По словам помощника Президента РФ маршала И.Сергеева, Вашингтон не представил никаких гарантий того, что развертывание ПРО не приведет к снижению эффективности стратегических ядерных сил России. В этом факте вряд ли стоит искать какой-то подвох с американской стороны, ведь сами американцы не могут сейчас знать заранее, что в реальности у них получится с этой затеей. Тем более, что Дж. Бушу вовсе не гарантировано переизбрание на второй президентский срок.

Тем временем представители «Боинга» заявили о готовности этой корпорации сотрудничать с предприятиями российского ВПК в случае принятия политического решения о совместных работах по ПРО. Они видят хорошие перспективы такой кооперации с точки зрения технической и технологической взаимодополняемости разработок обеих сторон. Вопрос о сотрудничестве по ПРО должен рассматриваться в общем контексте внешнеполитических и военно-технических потребностей прежде всего самой России. Широкомасштабное сотрудничество может оказаться весьма обременительным, если потребуется отвлечение значительных ресурсов от более важных задач, ведь российские и американские приоритеты весьма различны.

Кооперация или даже объединение возможностей России и США (а также Европы) в области ПРО способны во много раз крепче привязать их друг к другу в области безопасности, чем какие-либо иные совместные оборонные проекты и, тем более, политические декларации. Хотя в отношении распространения ОМУ Россия и США находятся по одну сторону баррикад, различия в их потребностях и возможностях таковы, что, как и в случае борьбы с международным терроризмом, настоящее сотрудничество по ПРО возможно лишь в результате столь же мощного (сопоставимого по силе воздействия) внешнего толчка, который способен кардинально изменить как их приоритеты, так и само восприятие угрозы.

В области экономического сотрудничества наиболее динамично развивался энергодиалог. После событий 11 сентября США стремятся ослабить свою зависимость от арабской нефти и отношений с основным поставщиком, Саудовской Аравией. В своей энергетической стратегии администрация Дж. Буша делает ставку на максимальную диверсификацию источников получения энергосырья, и партнерство с Россией она рассматривает как один из еще не освоенных ресурсов. США хотят подстраховаться на случай гипотетического бойкота со стороны арабских нефтедобывающих государств или же на случай серьезных разбирательств с последними.

В ходе визита американского министра энергетики С.Абрахама в Москву в августе и первого российско-американского «энергетического саммита», проходившего в начале октября в Хьюстоне, прорабатывались проекты, связанные с разведкой нефтяных и газовых месторождений у Арктического побережья Восточной Сибири, транспортировкой энергоресурсов в США ледокольными танкерами через Северный полюс. Обсуждалась и возможность привлечения американских компаний к оказанию помощи в расширении российских нефтетранспортных коммуникаций, которые не справляются со все более растущим объемом добычи нефти. Однако задача состоит в привлечении не только американских инвестиций в эти проекты, но и американских технологий и ноу-хау, а здесь еще сохраняются некоторые барьеры.

Подписанное президентами России и США 22 ноября 2002 г. Заявление о развитии российско-американского энергодиалога предусматривает возможность увеличения экспорта российской нефти в Соединенные Штаты. В настоящее время экспорт нефти из России обеспечивает менее 1 % американских потребностей в энергоресурсах. В перспективе Россия сможет в лучшем случае покрывать не более 10-12 % нужд США в этом сырье, а следовательно, не сможет стать полноценной альтернативой нефтепоставкам из региона Ближнего Востока.

Российско-американское сотрудничество в экономической сфере, частью которого является энергодиалог, по-прежнему нуждается в наполнении конкретным содержанием. Оно заметно отстает от политического диалога. Это несоответствие связано с тем, что если в политике многое определяется волей руководителей стран, то в экономике правят бал объективные факторы и законы — капитал движется туда, где для него существуют благоприятные условия, причем не только чисто экономические, но и правовые, инфраструктурные, административные и т. д. Ситуация в России этим критериям еще во многом не соответствует, что сдерживает темпы интеграции РФ в мировую экономику и заставляет американский бизнес проявлять осторожность. В то же время есть вопросы экономического сотрудничества, такие как отмена поправки Джексона-Вэника, условия приема РФ в ВТО, снятие ограничений на экспорт в Россию американских наукоемких технологий и т. д., которые требуют активного лоббирования со стороны американского правительства, в том числе в Конгрессе, и настойчивых усилий с российской стороны.

[править] Россия — НАТО

В первом полугодии удалось согласовать новый формат отношений между Россией и Североатлантическим альянсом, который бы заменил явно устаревший и неэффективный Совместный постоянный совет. Россия настаивала на том, что новый качественный уровень в отношениях между ней и НАТО будет достигнут только тогда, когда не будет предварительных консультаций 19 стран НАТО по какому-то вопросу для последующего предъявления России согласованной позиции. Страны НАТО (особенно США и бывшие восточноевропейские сателлиты СССР) стремились максимально ограничить степень будущего участия России в определении повестки дня альянса.

На совещании министров иностранных дел стран НАТО и РФ в Рейкьявике в середи­не мая был согласован формат нового российско-натовского совета, а декларация «Отношения России и НАТО: новое качество», официально учредившая новый Совет Россия — НАТО, была подписана на авиабазе Пратика ди Маре под Римом 28 мая. Надежды на то, что Россия получит существенное право голоса в натовской повестке дня, сбылись лишь отчасти. Тем не менее, сам факт создания нового совета и получения Россией особого статуса в НАТО (а не «при НАТО», как было в совете 19+1), говорит о том, что альянс в явно кризисной для него ситуации готов идти достаточно далеко в изменении собственной природы и признавать российский фактор как весьма важный для собственного выживания.

Согласно Декларации, Россия и государства-члены НАТО будут продолжать активизировать сотрудничество в областях, включающих борьбу против терроризма, кризисное регулирование, нераспространение ОМУ, контроль над вооружениями и меры укрепления доверия, ПРО ТВД, поиск и спасание на море, сотрудничество между военными, чрезвычайное гражданское планирование и реагирование. Естественно, что Россию не удовлетворяет этот, слишком узкий, круг обсуждаемых проблем. Фактически, в нынешних условиях, речь может идти только о совместных антитеррористических действиях. Что касается проблем, связанных со вступлением в НАТО новых государств, примыкающих к рос­сийским границам, альянс вряд ли будет всерьез прислушиваться к российским претен­зи­ям, и здесь у него остается право самостоятельных решений в формате 19-ти.

В этих условиях успех России на новом форуме будет зависеть не столько от формального содержания достигнутых договоренностей, сколько от ее собственного умения ставить нужные для себя вопросы и даже строить с этой целью те или иные неформальные коалиции. Попытки бойкота и неучастия в работе Совета в невыгодных для России ситуациях будут работать против нее. Это относится и к пражскому саммиту НАТО в ноябре 2002 г., какими бы болезненными для Москвы не были его решения относительно приема новых членов. Для тех стран альянса, которые колеблются в своем отношении к новому формату российско-натовского взаимодействия, возможный отказ российской делегации при­ехать в Прагу будет лишним поводом саботировать работу нового совета. Между тем, влия­ние на НАТО (даже в ограниченных институциональных рамках) становится для России необходимым именно сейчас, когда альянс переживает явный кризис идентичности, когда США со своими глобальными амбициями просто выросли из узких рамок НАТО и теряют к ней интерес как к механизму обеспечения своего глобального доминирования, когда механическое расширение НАТО перестает работать на укрепление ее военной эффективности, а сам альянс оказался не адекватен новым угрозам.

Все это очень беспокоит лидеров НАТО, которые стремятся модернизировать ее в соответствии с новыми вызовами и угрозами. На пражском саммите будет, по-видимому, утверждена новая программа развития военного потенциала, которая в начале июня была одобрена на заседании министров обороны альянса в Брюсселе. Она должна укрепить возможности НАТО в деле защиты от терроризма, включая химические, биологические, радиологические и ядерные атаки. Новая инициатива, наверняка, поможет на время заглушить голоса скептиков, заявляющих о «конце НАТО», однако далеко не очевидно, что у США и у Европы хватит политической воли, чтобы сохранить НАТО как союз, генерирующий политическую общность обоих берегов Атлантики.

В преддверии пражского саммита Альянс энергично пытался доказать несправедливость представлений о его ненужности и неадекватности новым вызовам (прежде всего — представления о неспособности организовывать борьбу с терроризмом). Главный упор был сделан на формирование Сил быстрого реагирования, которые могли бы действовать в любой точке за пределами географической зоны ответственности НАТО. В то же время скептики отмечают, что такие силы уже имеются — это Силы специального назначения США, которые способны (и с большей эффективностью) взять на себя ту роль, которая возлагается на будущее натовское формирование. Те же силы, которые будут созданы, — явно недостаточны по своей численности (21 тыс. чел.), а их эффективность и боеспособность заранее вызывает сомнение, ведь сама их многонациональность и участие в их формировании весьма неравнозначных в военном отношении стран (у которых к тому же могут быть серьезные различия в политической концепции Сил) позволяют предположить, что и после официального достижения этими Силами полной боевой готовности им вряд ли можно будет доверить серьезные операции. Однако те задачи, которые возлагает на них Вашингтон, вполне могут быть решены — это укоротит военные амбиции ЕС и позволит извлечь коммерческую выгоду, увеличив доходы от продажи вооружений в Европу.

Пока же НАТО продолжает энергично искать себе работу в условиях утраты той миссии, которая в течение десятилетий считалась основной. Поскольку именно операция в Афганистане дала повод многим наблюдателям говорить о ненужности Североатлантического альянса для США, натовская военная бюрократия, похоже, решила взять на себя часть организационных усилий в этой операции — хотя бы в стабилизационной и миротворческой ее части. Так, в середине октября 2002 г. Североатлантический совет утвердил просьбу Германии и Нидерландов о поддержке со стороны НАТО, чтобы помочь им в начале следующего года принять на себя командование миссией Международных сил содействия безопасности (МССБ). В частности, они просили НАТО о помощи при формировании войск, в вопросах разведки, координации, обмена информацией и связи.

Стремление Североатлантического союза как военно-политического механизма принять участие еще в одной операции за пределами своей сферы ответственности (причем именно в той, где скептики поспешили выписать ему «свидетельство о смерти»), свидетельствует о том, что НАТО собирается и дальше искать себе сферы применения, не ставя каких-либо ограничений. Однако решение о поддержке миротворческих и стабилизационных сил в Афганистане лишний раз подчеркивает: США (вместе с Великобританией), с одной стороны, и континентальная Европа, с другой, все больше сосредоточиваются на разных типах военных операций. В то время как США ведут высокотехнологичные войны, европейцы заняты преимущественно в наземных боевых действиях и берут на себя ответственность за поддержание мира и «национальное строительство» после завершения основной фазы операции. Подобное «разделение труда» лишь разбивает Альянс на отдельные блоки и делает все более призрачным единство НАТО как интегрированного военного организма.

Пражский саммит НАТО 21-22 ноября прошел так, чтобы создать эффект «второго дыхания» альянса. Было одобрено решение о приглашении семи новых стран-кандидатов (в том числе трех государств Прибалтики), намечена большая программа модернизации военного потенциала НАТО для большего приспособления его к отражению современных угроз (в том числе несколько программ по защите от ОМУ). Также было решено перестроить командную структуру Альянса. Однако насколько он будет нужен (прежде всего самим США) исходя из требований современных войн, останется ли он прежде всего военным механизмом или просто инструментом политического контроля США над Европой — на эти вопросы саммит не мог дать ответа.

Отношения Россия — НАТО в прошедший период начали развиваться в рамках нового Совета, образованного согласно Римской декларации. Было сформировано несколько рабочих групп. Правда, эффективность Совета Россия — НАТО вызывает разноречивые оценки российских экспертов, практически всем достигнутое представляется недостаточным. На сентябрьской встрече в Варшаве в рамках «двадцатки» обсуждался вопрос о совместном участии НАТО и России в миротворческих операциях. Были проведены совместные учения под Ногинском в рамках программы «Партнерство во имя мира». В начале декабря Министерство обороны РФ и НАТО провели в Москве конференцию «Роль военных в борьбе с терроризмом», в которой принимал участие генеральный секретарь НАТО Дж. Робертсон (предыдущая такая конференция состоялась в феврале 2002 г. в Риме). Характеризуя новые угрозы и возможности реагирования на них, Робертсон отметил, что «вчерашние вооруженные силы — огромные арсеналы боевых танков, статичные штабы и негибкие солдаты — не только бесполезны при отражении этих новых угроз; они также отвлекают ограниченные оборонные ресурсы от срочной и неотложной модернизации».

Углубление сотрудничества с НАТО заставит Россию так или иначе давать ответы на подобные призывы, и нетрудно предположить, что реакция на них будет неоднозначной. При желании их можно расценить и как провокации, направленные на фактическое свертывание российской армии (за исключением спецназа) в условиях, когда возможность крупномасштабной войны отнюдь нельзя сбрасывать со счетов, а сам Североатлантический союз неумолимо движется на восток. В то же время, само расширение НАТО, хотя формально арифметически и увеличивает совокупную боевую мощь альянса, на деле ведет лишь к размыванию его военной функции, ведь новые члены с их отсталыми в большинстве случаев вооруженными силами лишь усилят военно-технологический разрыв между США и Европой.

Россия предлагает, чтобы вступающие в НАТО Эстония, Латвия и Литва присоединились к Договору ОВСЕ (что зафиксировало бы соответствующие фланговые ограничения). Такие требования показывают, что НАТО у нас по-прежнему оценивается исходя из старых критериев, выработанных в условиях взаимного противостояния. Однако основная проблема, связанная с НАТО, заключается не в реликтах старой системы взаимного сдерживания, а в той новой ситуации, в которой функционирует Альянс. Сегодня он усиленно ищет себе новое применение под флагом «коллективной безопасности», однако здесь есть немалый риск того, что он найдет его там, где это абсолютно не устраивает Россию. Этому будут немало способствовать, по крайней мере, некоторые из новых членов НАТО, а также недружественно настроенные к России страны-партнеры Альянса (например, Румыния или Грузия), которые не отягощены излишним чувством ответственности за стабильность Европы и будут стараться втянуть НАТО в решение тех проблем, в которых сами заинтересованы. В этом случае ДОВСЕ России уже не поможет, ведь в кризисных ситуациях налагаемые им ограничения можно легко обойти. Нейтрализовать же соответствующие потенциальные угрозы Россия способна в первую очередь политическими методами, используя открывшиеся новые возможности расширения своего влияния на принимаемые в рамках НАТО решения.

[править] Россия — Европейский союз

Интеграция в Европу рассматривается Россией в качестве одного из стратегических направлений ее внешней политики. ЕС занимает 35 % объема внешнеторгового оборота России, 65 % иностранных инвестиций в российской экономике приходится на страны Евросоюза. Однако для России эти показатели важны не сами по себе, а как обеспечение надлежащего места в европейском доме.

«Калининградская проблема». Одной из острейших проблем в отношениях России с объединенной Европой стал вопрос о визовом режиме Калининградской области после вступления Польши и прибалтийских республик в ЕС. Помимо саммита РФ-ЕС в Москве 29 мая этот вопрос рассматривался также на специальном заседании Комитета сотруд­ни­че­ства РФ-ЕС в Калининграде 15 мая, на саммите стран Балтийского моря в Санкт-Пете­р­бур­ге 10 июня, на встрече лидеров ЕС в Севилье 21-22 июня. Важность этой проблемы подчерки­вает и то обстоятельство, что впервые министры внутренних дел всех 15 стран ЕС встретились с коллегой из страны (России), которая не участвует в официальных переговорах о вступлении в Евросоюз. По мере приближения сроков расширения ЕС лидеров этого союза все больше беспокоит вопрос об обеспечении надежной охраны новых границ на востоке.

Все российские предложения о транзитном коридоре из этого региона в Россию через польскую и литовскую территорию ЕС отвергает, ссылаясь на то, что по принципиальным соображениям не может сделать исключения в своих правилах для российского эксклава. Обеспечение «герметичности» такого коридора не столь сложная техническая проблема, поэтому речь, скорее, идет о привнесении в этот вопрос политических мотивов.

Евросоюз предупредил Польшу и Литву, чтобы они не ослабляли визовой режим с Калининградской областью и готовились к введению многонационального патрулирования своих восточных границ. В Брюсселе опасаются, что транзитный маршрут может стать новым каналом для проникновения нелегальных эмигрантов и российской оргпреступности в Европу. ЕС тревожит перспектива «прозрачности» новых границ на востоке, и он поручил Италии разработать проект создания многонациональной европейской пограничной охраны, которая через несколько лет должна обеспечить жесткий контроль на внешних границах ЕС вместе с национальными пограничными структурами.

Нынешняя позиция ЕС по Калининградской области ведет к ущемлению суверенных прав РФ над частью своей территории, инициирует рост сепаратистских настроений в ней. Она означает, что Евросоюз не признает суверенное право Российской Федерации на свободное сообщение с одним из своих субъектов. Для России это неприемлемо, отсюда и твердость в российской постановке данной проблемы. РФ вправе трактовать неуступчивую позицию ЕС, которая ведет к экономической изоляции этой области от остальной российской территории (это и вопрос стандартов электроснабжения и др.), как способ ее выдавливания из этого региона. Россия ясно дала понять, что от решения вопроса по Калининградской области будет зависеть характер ее отношений с ЕС в целом.

Российская позиция по «калининградской проблеме» не изменилась после севильского саммита ЕС (см. ниже): не может быть разного визового режима для жителей этой области и других субъектов РФ — он может быть только один. Даже в период холодной войны для взаимных поездок жителей ФРГ и Западного Берлина был найден более прием­лемый вариант, чем тот, что сейчас ЕС предлагает России. Стороны договорились продолжить усилия, чтобы найти взаимоприемлемое решение проблемы. ЕС обещает, что вопрос будет урегулирован до расширения Союза в 2004 г.

К подходу России ближе других позиции Швеции, Германии, Литвы. Вильнюс готов сохранить нынешний безвизовый режим для жителей этой области, но это не устраивает руководство Европейской комиссии (ЕК), которая занимается решением данного вопроса от имени всех 15 стран ЕС. Стокгольм считает, что позицию ЕК на переговорах с Москвой следует пересмотреть, поскольку ее нынешняя неуступчивость очень походит на диктат, а такой язык не способствует нахождению решения.

На саммите ЕС в Севилье (21-22 июня) лидеры объединенной Европы так и не пришли к единому мнению по вопросу о Калининградской области. Как записано в итоговом документе, Европейской комиссии предложено дополнительно изучить возможности «для эффективного и гибкого решения вопроса о транзите людей и товаров в Калининградскую область и из нее в соответствии с общим законодательством Евросоюза и с одобрения соответствующих стран-кандидатов». Таким образом, лидеры ЕС предпочли не брать на себя принятие трудного решения, а оставить его, как и прежде, на откуп чиновникам в Брюсселе, а тех волнует, прежде всего, соблюдение законодательства ЕС и обеспечение эффективного контроля на внешних границах Союза. ЕС, квалифицируя укрепление двухсторонних отношений как «стратегическую ассоциацию», продолжит поиски взаимоприемлемых вариантов решения, которые допускает его законодательство, при тесной координации с властями Польши и Литвы.

Обсуждение «калининградской» темы высветило неблагоприятную тенденцию в подходе ЕС не только к этой, но и другим проблемам — стремление переложить решение спорных вопросов на свои бюрократические структуры, избегая поисков выхода из сложных ситуаций в плоскости принятия принципиальных политических решений, что неизбежно сужает возможности нахождения компромисса.

Саммит Россия-ЕС, состоявшийся 29 мая в Москве, высветил некоторые черты переходного характера нынешнего этапа двухсторонних отношений: многие проблемы в них проистекают из-за сохраняющегося недоверия объединенной Европы к РФ и трудностей взаимного приспособления двух социально-экономических организмов, находящихся на разных стадиях развития. На московской встрече, где ЕС представляли глава испанского правительства Х.-М.Аснар, председатель Европейской комиссии Р.Про­ди и верховный представитель по общей внешней политике и безопасности Х.Солана, обсуждались вопросы двухсторонних политических и экономических отношений, взаимодействие сторон в вопросах безопасности в Европе и в «горячих точках».

Международная политика и безопасность. В прошедшее полугодие активно развивалось сотрудничество РФ-ЕС в сфере безопасности. События 11 сентября выдвинули вопросы борьбы с международным терроризмом на верхнюю позицию в повестке дня двухсторонних отношений. Несколько встреч представителей РФ и ЕС в прошедший период были специально посвящены рассмотрению возможностей более углубленного сотрудничества в вопросах уничтожения механизмов финансирования террористов, обмена информацией и оценками относительно террористической угрозы в различных регионах мира, идеями о новых способах взаимодействия в противодействии ей.

В ходе регулярных двухсторонних консультаций обсуждались вопросы предотвращения и урегулирования кризисов в Европе, положение в ее отдельных регионах, меры противодействия угрозе терроризма, меры нераспространения ОМУ, вопросы экспорта обычных вооружений, деятельности ООН и ОБСЕ в этой сфере. Что касается региональных аспектов безопасности, сотрудничество РФ и ЕС охватывает Балканы, Афганистан и Ближний Восток, где, по мнению Евросоюза, стороны успешно взаимодействуют. ЕС рассчитывает на тесное сотрудничество с Россией в разрешении спорных ситуаций в Закавказье и Приднестровье. Много внимания ЕС уделяет северному измерению своей российской политики: ведется подготовка к формированию двухстороннего партнерства в защите окружающей среды на севере Европы, что предусматривает создание соответствующей финансовой базы для этих целей.

На саммите РФ-ЕС в Москве 29 мая была принята Совместная декларация о дальнейших практических мерах по развитию политического диалога и сотрудничества в урегулировании кризисов и вопросах безопасности. В частности, ЕС рассматривает возможность участия России в операциях по разминированию на Балканах, использования ее дальней военно-транспортной авиации и другие виды взаимодействиях в ходе осуществления предстоящей полицейской миссии Евросоюза в Боснии и Герцеговине и его будущих операциях по урегулированию кризисов. Совет ЕС по общим вопросам подготовил к севильскому саммиту документ о механизме консультаций и сотрудничества между РФ и ЕС по урегулированию кризисов. Этот документ предусматривает бoльшую вовлеченность Рос­сии в сотрудничество с ЕС в рамках его общей политики обороны и безопасности, в частности, механизм консультаций в преддверии и во время кризисов. В случае назревания кризиса предполагается интенсифицировать диалог с целью взаимного ознакомления со своей позицией. Когда ЕС возьмет на себя руководство операцией по урегулированию кризиса и направит России приглашение присоединиться к ней, будет детализирована модальность российского участия в этой операции. В дополнение к этим договоренностям при Военном штабе ЕС назначен российский представитель-координатор для более оперативного обмена практической информацией по военным вопросам урегулирования кризисов.

Среди обсуждавшихся вопросов на саммите ЕС в Севилье 21-22 июня рассматривался ход реализации Общей стратегии ЕС в отношении России, принятой в 1999 г. В рамках создания общего экономического пространства Россия и ЕС определили сферы общих интересов и наметили ориентиры и последовательность действий, которые необходимо предпринять для сближения законодательства в ряде вопросов (стандартизация, таможенные правила, условия конкуренции, регулирование в области услуг). ЕС отмечает заметный прогресс России в осуществлении административно-правовой реформы.

В Севилье Европейский совет подтвердил свою позицию: борьба с международным терроризмом остается по-прежнему одной из приоритетных целей ЕС. Евросоюз заявил о решимости укреплять свою роль в борьбе с терроризмом и принял решение провести более тщательную сверку имеющегося у него потенциала для решения этой задачи и дополнить его необходимыми средствами. Он намерен продолжать поддерживать самые тесные связи с участниками международной антитеррористической коалиции. Участие в этой борьбе той или иной страны ЕС теперь рассматривает в качестве одного из ключевых критериев в отношениях с ними. В соглашения с третьими странами он теперь обязательно включает положения о сотрудничестве в борьбе с терроризмом.

ЕС заявил о готовности взять на себя руководство международными операциями по урегулированию кризиса на Балканах, сменив в этой роли НАТО по истечении ее нынешнего мандата, — в Боснии и Герцеговине с 2003 г., а также в Македонии, но здесь при условии заключения постоянного соглашения между этими двумя союзами.

Экономическое сотрудничество РФ-ЕС. Заметное место в двухсторонних отношениях занимают вопросы, касающиеся создания единого европейского экономического пространства. На саммите в Москве была подписана Декларация, которая предусматривает, что на этом пространстве будут действовать совместимые правила и стандарты. Приведение российского законодательства к уровню «совместимости» с ЕС займет 4-5 лет. Р.Проди официально объявил о решении ЕС внести изменения в законодательство ЕС, наделяющие Россию статусом страны с рыночной экономикой. На завершение всех необходимых внутренних процедур ЕС требуется несколько месяцев, и уже к следующему саммиту в Копенгагене (ноябрь 2002 г.) это решение может вступить в силу.

ЕС поддерживает скорейшее вступление России в ВТО, но считает обязательным при­ведение ее внутреннего законодательства в соответствие с правилами этой организации, прежде всего — либерализацию рынков телекоммуникационных и финансовых услуг, постепенное приближение внутренних российских цен на электроэнергию и газ к мировым, введение в российских компаниях стандартов бухучета и аудита в соответствии с общепри­нятыми (нетрудно заметить, что многие из этих условий совпадают с тем, чего добиваются от России США). ЕС ожидает от России скорейшей ратификации Киотского протокола.

В обмен на согласие ЕС признать рыночный статус ее экономики Россия обещала подтянуть внутренние цены на газ и электричество к уровню мировых цен, но в течение 15-20 лет. (По мнению ряда западных аналитиков, далеко не все уступки, на которые идут на переговорах официальные представители России в том, что касается признания ее «рыночности» и условий вступления в ВТО, становятся затем достоянием гласности.) Ожидаемое признание рыночного статуса порождает некоторую эйфорию по поводу возможности отмены антидемпинговых санкций в отношении российских экспортеров: против них действует 16 антидемпинговых процедур ЕС, что приводит к потерям 230 млн долл. в год. Однако все это является во многом надуманным предлогом для ЕС, чтобы ослабить позиции российских производителей на европейских рынках. Эти санкции можно было пересмотреть еще три года назад, когда были внесены изменения в правила ЕС, касающиеся проведения антидемпинговых расследований. Уже тогда они позволяли производить оценку экспорта российских товаров по ценам, которые существуют на эту продукцию в России, а не по абстрактным, суррогатным ценам, высчитываемым чиновниками Европейской комиссии в Брюсселе. Если все это время ЕС «не замечал» ради интересов своих производителей собственноручно сделанных поправок, то нет никаких гаран­тий, что он станет более внимательным сейчас.

Значительный прогресс лидеры ЕС отмечают в осуществлении диалога с Россией, направленного на создание партнерства в энергетике. Рынок энергетики ЕС стал самым большим и интегрированным в мире. В Москве или Санкт-Петербурге планируется открыть совместный Центр энерготехнологий. По инициативе России началось обсуждение вопросов, вызывающих у нее беспокойство. Она поставила вопрос о снятии ограничений ЕС в сфере торговли энергопродукцией и материалами, прежде всего на поставки энергоносителей. В целях безопасности правила Евросоюза предусматривают, что страны-члены союза не могут удовлетворять за счет одного поставщика более 30 % своих потребностей в энергоносителях. Данное ограничение, помимо того что оно сдерживает рост поставок из России, будет весьма обременительным для новых членов ЕС из числа стран ЦВЕ. В случае положительного ответа из Брюсселя поставки российских энергоносителей в Европу могут увеличиться в два раз. Россия обязуется гарантировать надежность и бесперебойность поставок газа в страны ЕС, используя различные маршруты его транспортировки.

Развитие двусторонних отношений с ведущими европейскими державами показало, что Россию и эти страны сближает совпадение (схожесть) подходов ко многим вопросам современной мировой политики: это и борьба с международным терроризмом, и ситуация вокруг Ирака и Северной Кореи, и ближневосточная проблема, а также роль ООН в разрешении международных кризисов.

Второе полугодие было отмечено интенсивными попытками РФ и ЕС найти решение по спорному вопросу транзита между Калининградской областью и остальной частью России. При урегулировании разногласий по этой проблеме Москва делала акцент на необходимости соблюдения прав жителей области и обеспечении свободы транспортного сообщения между Россией и эксклавом при расширении ЕС, хотя геополитический подтекст играл здесь не менее важную роль. Продвижение границ Евросоюза на Прибалтику способно инициировать процесс «ползучего» отделения Калининградской области от остальной российской территории, если не по чисто формальным признакам, то по сути.

27 августа Президент В. В. Путин обратился к руководству ЕС с предложением о движении к отмене визового режима между Россией и Европейским Союзом. Эта инициатива вписывается в логику российских действий, направленных на устранение барьеров, отделяющих Россию от остальной Европы. Однако растущие амбиции объединенной Европы способны порождать напряженность в отношениях не только с США, но и с РФ. Различия во взглядах на то, как должна быть устроена Европа, неизбежно проецируются на отношение ЕС к «визовой проблеме». Евросоюз не принял предложение о решении «калининградской проблемы» по примеру соглашения 1974 г. о режиме посещения Западного Берлина гражданами ФРГ, которое Президент В. В. Путин огласил 3 сентября во время визита в Москву президента Германии Й.Рау. ЕС отверг и российскую идею транзитного автобусного сообщения между Калининградской областью и остальной Россией, как и предложение о безвизовом безостановочном железнодорожном транзите, ссылаясь на отсутствие для этого надлежащих технических условий. Даже если когда-то в будущем, с точки зрения ЕС, появится техническая возможность для такого транзита по железной дороге, он намерен рассматривать ее на условиях, не противоречащих режиму Шенгенской зоны, резервируя за собой право отклонить этот вариант по политическим или юридическим причинам.

Столкнувшись с жесткой позицией ЕС, Россия была вынуждена все больше идти на уступки. Так, еще 27 сентября она устами премьер-министра М.Касьянова критиковала как неприемлемое предложение Еврокомиссии о введении т. н. «упрощенного транзитного документа», справедливо полагая, что УТД представляет собой по существу старую идею многократных виз, но облеченную в новую упаковку. Однако на саммите в Брюсселе 11 ноября Россия приняла эту схему, подписав с ЕС соответствующее соглашение. В соответствии с ним Евросоюз с 1 июля 2003 г. законодательно вводит в действие схему упрощенного транзитного документа, который предназначен для прямого наземного транзита между Калининградской областью и остальной Россией на фиксированный период времени. УТД будет двух типов: один из них — для многократных транзитных поездок всеми видами наземного транспорта — будет выдаваться на основе обращения в литовское консульство, и желающий его получить будет подвергаться необходимой проверке, которая практически ничем не будет отличаться от той, что проводиться при выдаче визы.

Другой вид УТД — это упрощенный документ для поездок по железной дороге (УДПЖД). Он предназначен для разовой поездки туда и обратно поездом через литовскую территорию и будет выдаваться на ограниченное время при покупке билета на основе предоставления информации о покупателе железнодорожного билета. Железнодорожные билеты не будут продаваться тем российским гражданам, против транзита которых будут возражать литовские власти.

Российские власти обязаны заблаговременно информировать литовскую сторону о российских транзитниках. Соглашение о транзите носит временный характер, сроком до 1 января 2005 г. Литва сохраняет право применять необходимые меры пограничного контроля и отказать в доступе на свою территорию, в том числе и для целей транзита, любому российскому гражданину. Иными словами, иностранное государство будет решать, кто из российских граждан может ехать из одной части России (Калининградской области) в другую, а именно против этого с самого начала выступала Москва, считая это условие неприемлемым, ущемляющим суверенные права России. В итоге РФ вынуждена была отказаться от этой позиции, которая имела шансы на успех лишь в случае согласия ЕС пойти на существенные уступки Москве. Однако такого желания у Брюсселя не было. Правда, ЕС обещал продолжать оказывать техническую и финансовую помощь в экономическом развитии Калининградской области, которую он рассматривает как важную часть всего региона Балтийского моря, и в укреплении трансграничного сотрудничества России с соседними странами ЕС.

Оценка достигнутого компромисса не может быть полной без учета того, что проблема «калининградского транзита» — это своеобразный индикатор истинного качества отношений РФ и ЕС. Евросоюз уступил лишь по форме, показав, что для него сохранение целостности своего внутреннего правового режима важнее отношений с Россией. Не был решен вопрос о способах транзита грузов между Калининградской областью и остальной Россией. Предложение В. В. Путина о создании безвизового режима между Россией и ЕС Брюссель готов рассматривать лишь как долгосрочную цель без увязки с проблемой «калининградского транзита». Россия была вправе рассчитывать на то, что ввиду неординарности этой проблемы Евросоюз мог бы и отойти от своих бюрократических правил, пойдя ей навстречу, тем более что граждане более чем 20 стран обладают правом безвизового перемещения по территории Европейского Союза. Однако этого не произошло, поскольку Россия по-прежнему рассматривается как источник проникновения на территорию ЕС оргпреступности и нелегальной иммиграции.

Среди «раздражителей» в отношениях России и ЕС по-прежнему на первом месте фигурировала чеченская тема. Хотя октябрьский теракт в Москве вызвал единодушное осуждение стран ЕС, но наряду с поддержкой действий российского руководства в этой сложной ситуации со стороны Германии, Франции и в целом ЕС вновь зазвучали призывы к политическому урегулированию конфликта в Чечне, как будто Москва сомневается в его необходимости. Несмотря на все разъяснения российской стороны по поводу перспектив постепенного налаживания мирной жизни (проведение референдума, принятие республиканской конституции, избрание органов власти и т. д.) Евросоюз продолжает считать, что Москва придерживается ошибочных приоритетов с акцентом на силовые действия. Европейцы часто не видят ту грань, за которой догматически понимаемая проблема защиты прав человека становится препятствием в борьбе с террористами, ведет к недооценке роли военной силы в противодействии террористической угрозе, то есть в конечном счете разрушает условия, в которых возможна реализация важнейшего права человека — права на жизнь.

Отказ Дании запретить проведение в Копенгагене «Всемирного чеченского конгресса» привел к отмене государственного визита В. В. Путина в эту страну и переносу саммита РФ — ЕС из датской столицы в Брюссель. На этом саммите, состоявшемся 11 ноября, были подведены итоги пяти лет действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве. Более интенсивным стал политический диалог, более динамичный характер приобрело взаимодействие, которое охватывает вопросы интеграции России в европейское экономическое и социальное пространство, поддержания международной стабильности и безопасности, общие вызовы, с которыми сталкиваются Россия и Европа.

Среди международных проблем борьба с международным терроризмом занимает ведущее место в российско-европейской повестке дня. Россия и ЕС договорились о дальнейшем развитии стратегического партнерства, подтвердили свое единство в антитеррористической борьбе. Правда, это единство Евросоюз увязывает с «должным уважением власти закона, демократических принципов и территориальной целостности государств». Отмечая глобальный характер угрозы терроризма, РФ и ЕС считают, что ответ на нее должен быть всеобъемлющим и комплексным, включать политические, экономические, дипломатические и военные меры. Особую опасность представляет смычка террористических организаций с транснациональной оргпреступностью, занимающейся торговлей оружием, оборотом ядерных, химических, биологических материалов.

Россия и ЕС обязались привлекать к суду преступников, организаторов и спонсоров террористических акций и способствовать тому, чтобы лица, скрывающие, поддерживающие и дающие убежище террористам, предстали перед правосудием в соответствии с нормами международного права. Они согласовали ряд конкретных вопросов такого сотрудничества, включая обмен информацией между РФ и Европолом, возможность заключения двусторонних соглашений по юридическим аспектам противодействия проявлениям терроризма, а также в деле защиты населения от последствий инцидентов на ядерных, химических и биологических объектах. Евросоюз обещал пересмотреть свой список запрещенных террористических организаций, впрочем, не уточнив, будут ли в него включены те, что действуют в Чечне.

В то же время согласие Дании (она председательствовала в ЕС в этом полугодии) вопреки протестам России на проведение в Копенгагене «Всемирного чеченского конгресса» в день российского национального траура по погибшим в результате диверсионно-террористической акции в Москве, как и отказ в выдаче Закаева, несмотря на то что российская прокуратура предоставила данные о преступной деятельности этого человека, — все это свидетельствует об ограниченности восприятия современной реальности у значительной части политической элиты Западной Европы.

Саммит ЕС, прошедший в Копенгагене 12-13 декабря, был почти полностью посвящен проблеме расширения этого союза на страны Восточной Европы. На нем было окончательно решено, что десять стран присоединятся к ЕС с 1 мая 2004 г. и 16 апреля 2003 г. в Афинах с ними будут подписаны официальные договоры о вступлении. Принятие Румынии и Болгарии в ЕС намечено на 2007 г., начало переговоров с Турцией — на 2005 г., при условии, что к концу 2004 г. Анкара будет соответствовать требуемым политическим стандартам. О России в итоговом документе было сказано лишь то, что расширение ЕС приведет к укреплению двусторонних отношений.

Стратегическое направление в развитии торгово-экономических отношений России и ЕС — формирование общего европейского экономического пространства (ОЕЭП). Важным этапом на этом пути стало законодательное признание России страной с рыночной экономикой, о чем 7 ноября объявил ЕС. Внесение соответствующих поправок в антидемпинговые законы Евросоюза устраняет ряд ограничений на экспорт российских товаров и услуг в Европу, защищает их от неоправданных обвинений в демпинге. Кроме того, теперь российские экспортеры вправе требовать от ЕС пересмотра уже действующих в отношении них 12 антидемпинговых процедур, из-за которых они теряют ежегодно 250 млн долл. В итоге суммарный положительный эффект для российской промышленности может составить 400—500 млн долл. в год.

Однако приходится констатировать, что РФ и ЕС находятся лишь на начальном этапе формулирования концепции общего экономического пространства. Они не определились в том, какими должны быть конечные цели ОЕЭП, пути и механизмы их достижения. В предварительном порядке стороны считают главной целью ОЕЭП сближение экономик России и стран ЕС, включая нормы и правила, на основе которых они функционируют. Это означает формирование основы для средне- и долгосрочной стратегии экономической интеграции, соответствующей масштабам и взаимодополняемости экономик России и ЕС, а также их географической близости и стратегическому партнерству. На данном этапе согласован перечень секторов экономики, где в приоритетном порядке должно происходить сближение законодательной и нормативной базы, методов регулирования, использующихся в России и ЕС, и устранение нетарифных барьеров. Стороны трезво оценивают сложность стоящих перед ними задач и не ожидают конкретных экономических результатов в ближайшей перспективе.

Хотя на официальном уровне двусторонние отношения России и ЕС характеризуются сторонами как «стратегическое партнерство», в действительности такая оценка является преувеличенной, отражает скорее желание сторон, чем реальное положение вещей.

[править] Международная антитеррористическая кампания

Участие в международной антитеррористической борьбе сохраняется в числе внешнеполитических приоритетов российской внешней политики. Однако в некоторых вопросах Россия должна демонстрировать принципиальность, чтобы оградить свои интересы. В первую очередь это касается претензий США самостоятельно, в обход СБ ООН, определять тех, кто, по их мнению, является центром терроризма и должен быть подвергнут всем видам давления вплоть до использования военной силы. Выступая 29 января в Конгрессе с ежегодным посланием о положении страны, президент Дж. Буш обвинил Ирак, Иран и Северную Корею в поддержке терроризма, провозгласив их «осью зла». Хотя Вашингтон признает важность международного сотрудничества с Россией и другими ведущими державами мира в борьбе с терроризмом, он оставляет за собой право на односторонние действия по уничтожению лагерей подготовки террористов на территории государств, правительства которых не могут или не хотят их ликвидировать (по сведениям МО США, члены «Аль-Каиды» находятся на территории 68 государств).

Россия не получила от Вашингтона убедительных свидетельств, подтверждающих его обвинения в причастности Ирака, Ирана и Северной Кореи к поддержке терроризма на государственном уровне. РФ не признает за кем бы то ни было право присваивать себе прерогативы ООН и выносить вердикт от имени международного сообщества. Навешива­ние ярлыка «оси зла» на отдельную группу стран только лишает их стимула к поиску компромисса и ослабляет позиции сторонников реформ в этих государствах. Категоричность оценок обнаруживает упрощенный подход администрации Дж. Буша, который может привести к серьезным ошибкам в отношениях с «проблемными режимами».

С жестким интервенционистским подходом Вашингтона не согласны не только Россия и Китай. «Доктрину Буша» — зачастую в гораздо более резкой форме — критикуют и европейские союзники США. Европейцы опасаются быть втянутыми в военный конфликт с «проблемными режимами» в результате односторонних действий США.

Афганистан. В прошедшем полугодии США провели операцию по подавлению очагов сопротивления «Аль-Каиды» и «Талибана» на афганской территории, в которой участвовали и другие государства международной коалиции (в частности, британские и канадские войска). По итогам российско-американских переговоров в Вашингтоне 8 февраля, посвященных ситуации в Афганистане, было принято совместное заявление, в котором говорилось об отсутствии у США намерения создать постоянные военные базы в Центральной Азии. Вашингтон, судя по всему, готов ограничиться правом использовать в случае необходимости аэродромы и некоторые другие объекты на территории ряда государств региона без того, чтобы базировать там войска на постоянной основе.

21-22 января в Токио прошла международная конференция, на которой страны-доноры и международные организации согласовывали программы экономического восстановления Афганистана. По оценкам экспертов Всемирного банка, на эти цели потребуется 15 млрд долл. в ближайшие десять лет. Одной единой централизованной программы не будет: помощь будет предоставляться на двухсторонней основе. РФ уже напра­вила в Афганистан десятки тысяч тонн гуманитарных грузов. В результате конференции Афганистану было обещано около 4,5 млрд долл., в том числе 2,2 млрд долл. в этом году. В отличие от других участников Россия не взяла на себя обязательств по выделению финансовой помощи. Она предложила правительству Х.Карзая свое участие в проектах по восстановлению объектов, построенных Советским Союзом. Приоритеты восстановительных работ, которые наметили новые власти, во многом совпадают с российскими предложениями, и стороны уже начали практическое обсуждение по конкретным объектам.

В июне в Кабуле прошла Лойя Джирга, на которой главой страны на полтора года избран Х.Карзай. Представители Северного альянса сохранили свои ключевые посты в правительстве. Через 18 месяцев должны пройти всеобщие выборы, по результатам которых будут сформированы постоянные органы власти. С завершением фазы активных военных действий на первое место в Афганистане выходят экономические задачи, требую­щие значительных финансовых ресурсов, а в этом аспекте Россия не может конкурировать с Японией, США, ЕС и Саудовской Аравией, обещавшими выделить этой стране 1,9 млрд долл. Однако она может использовать другие преимущества, которыми обладает: общая граница СНГ с Афганистаном, знание местной специфики, ведущая роль в снабжении военной техникой создаваемой афганской армии, тесные связи с Северным альянсом и т. д.

Иракское направление. Москва выступает против односторонних силовых действий США в отношении Багдада в обход СБ ООН, возражает против военной акции США по свержению режима С.Хусейна. Однако даже если она случится, Москва не выйдет из антитеррористической коалиции и не свернет сотрудничество с США в борьбе с международным терроризмом. Это дал ясно понять министр иностранных дел РФ И.Иванов в интервью британской «The Times» 15 марта и в ходе своего визита в Великобританию и Германию. Москвы призывает США сосредоточить усилия на политическом урегулировании ситуации вокруг Ирака, а Багдад — допустить возобновление деятельности разору­женческой миссии ООН.

У РФ есть собственные интересы в этой стране, реализация которых не должна ставиться в зависимость от того, как поведут себя США в отношении Ирака. Кроме того, становится все более очевидным, что при сохранении режима С.Хусейна США едва ли согласятся на то, чтобы антииракские санкции ООН были отменены, а без этого у РФ практически нет шансов, что Багдад начнет выплату ей своего внешнего долга (это 6-8 млрд долл.). Режим санкций препятствует реализации многих контрактов российских компаний с Ираком. Учитывая все это, задача российской дипломатии — удержать российские позиции со сменой власти в Ираке, обеспечить, чтобы новый иракский режим выполнял обязательства по долгам перед Россией и перед российскими компаниями, которые заключили контракты с иракскими партнерами в период правления С.Хусейна. В «иракском вопросе» Москва вынуждена выбирать между двумя противоречивыми целями — не по­те­рять остаточный политический вес в арабском мире и не ухудшить отношений с США.

Багдад заявляет, что уничтожил свое химическое и биологическое оружие и что не поддерживает терроризм. Однако он отказывается безоговорочно допустить между­народ­ных инспекторов в страну, ведя сложную дипломатическую игру в этом вопросе с целью столкнуть РФ и Китай с США, в том числе в СБ ООН, и в тоже время перевести ситуацию в плоскость противостояния арабского мира и Запада. Ирак пытается привлечь Россию к более масштабному экономическому сотрудничеству, понимая, что чем выше будут у Москвы дивиденды от этого сотрудничества, тем больше будет у нее стимулов сопротивлять­ся американским планам в отношении Ирака. В ходе прошедшей в Москве сессии российско-иракской Межправительственной комиссии по торговле, экономическому и на­учно-техническому сотрудничеству иракская сторона предложила долгосрочную програм­му сотрудничества, которая предусматривает осуществление проектов по восстановлению экономики Ирака на общую сумму 60 млрд долл. Россия является крупнейшим импортером иракских товаров, в том числе и нефти, закупая ее в объеме 1 млрд барр. в год.

Вашингтон считает, что режим международных инспекций и мониторинга не удержит нынешний иракский режим от попыток получить доступ к ОМУ, поэтому военное решение проблемы неизбежно в любом случае. Правда, в силу целого ряда факторов администрация Буша была вынуждена отложить по крайней мере до 2003 г. реализацию своих планов по свержению режима С.Хусейна военным путем, сосредоточив пока основные усилия на попытках решить «иракскую проблему» с помощью тайных операций. Это, очевидно, сказалось на том, что Совет безопасности без ожидавшихся баталий принял 15 мая резолюцию об изменении санкций в отношении Ирака. Россия поддержала американский проект так называемых «умных санкций».

Северокорейская проблема. Председатель Верховного народного собрания (парламента) КНДР Чу Тэ Бок в ходе своего визита в Москву в начале марта обратился с просьбой о поставке ядерного реактора и оказании технической помощи в модернизации ТЭЦ, построенных в советское время. Россия предпочла не только не брать на себя каких-либо обязательств на этот счет, но даже вначале отрицала сам факт подобной просьбы. Формально у Пхеньяна есть основание ставить вопрос об этом, ведь согласно международному проекту КЕДО строительство двух легководных ядерных реакторов должно быть закончено в следующем году, но оно еще не начиналось. Однако эта проблема не может рассматриваться вне общего контекста борьбы с распространением ОМУ, что диктует особую осмотрительность в таких делах.

Из ситуации, когда США встали на путь открытого давления на КНДР, Россия может извлечь определенную выгоду. Пхеньян заинтересован привлечь РФ к более тесному экономическому сотрудничеству, чтобы что-то противопоставить американскому давлению. Он готов проявить уступчивость, чтобы стимулировать российское участие в совместных проектах, в том числе по строительству трансрегиональной железной дороги, трубопровода для транспортировки российского газа из сибирских месторождений в Китай, КНДР и Южную Корею. Однако Россия — не единственный объект обхаживания со стороны Пхеньяна. Северокорейские усилия направлены также на Юго-Восточную Азию и Западную Европу.

Политико-дипломатический натиск Вашингтона заставляет государства «оси зла» искать в России опору. В условиях жесткого прессинга со стороны Вашингтона они пытаются укрепить свои позиции, идя на более тесное сотрудничество с Россией, Китаем, Европой, чтобы помешать США формированию против них международной коалиции. Национальные интересы требуют от российской дипломатии гибкого маневрирования, чтобы РФ не оказалась втянутой в противоборство США с «проблемными режимами».

И Россия, и США заинтересованы в максимальной открытости военных программ «проблемных режимов», в недопущении каких-либо сюрпризов с появлением у них ОМУ и средств его доставки. Однако язык ультиматумов, санкции и силовое давление, предлагаемые администрацией Дж. Буша, неприемлемы для России по многим причинам. У нашей страны есть свои политические и экономические интересы в отношении Ирака, Ирана и Северной Кореи, которые могут не совпадать с американскими. Намерение Вашингтона самовольно расширить правовое поле для своих акций в рамках антитеррористической кампании ставит Россию перед необходимость четко сознавать, где тот предел, после которого активное сотрудничество с США в этом вопросе может обернуться против ее же интересов. Подстраиваться под любой американский сценарий антитеррористической борьбы значило бы нести серьезные издержки, в том числе ограничение самостоятельности в отношениях с третьими странами.

[править] Арабо-израильский конфликт

Первое полугодие 2002 года в палестинско-израильском противостоянии характеризовалось прежде всего дальнейшим наступлением на политические позиции лидера ПНА Я.Арафа­та, в чем Израиль фактически получил поддержку Вашингтона. Захват в начале января израильскими спецподразделениями в Красном море судна с грузом оружия, которое было заказано в Иране и предназначалось для руководства Палестинской автономии, был эффективно использован правительством А.Шарона для того, чтобы нейтрализовать еще не изжитые «проарафатовские» колебания Дж. Буша. Непрекращающиеся теракты палестинских боевиков, в организации которых Израиль неизменно обвинял Арафата, как правило, имели своим логическим следствием широкомасштабные карательные операции Армии обороны Израиля на Западном берегу, в ходе которых разгрому подверглась политическая и военная инфраструктура ПНА, а сам Арафат долгое время был блокирован в своей резиденции.

Выдвинутый в феврале мирный план наследного принца Саудовской Аравии Абдаллы, предусматривавший отход Израиля к границам 1967 г. в обмен на признание его арабскими странами и нормализацию отношений, уже по внутренним саудовским обстоятельствам с самого начала был обречен на неудачу, хотя и был встречен со сдержанным оптимизмом. Не увенчались успехом и многочисленные поездки по региону американских представителей — вице-президента Чейни, госсекретаря Пауэлла, спецпосланника Зинни, которые пытались усадить стороны за стол переговоров на основе «плана Тенета». (Более того, именно к приезду американских эмиссаров были «приурочены» самые кровавые вылазки боевиков.) В то же время начала действовать новая международная посредническая структура — «ближневосточная четверка» (США — ЕС — Россия — генсек ООН), которая, впрочем, не изменила суть дела, а лишь подтвердила ведущую роль США, которым остальные три члена фактически доверяют вести переговоры от своего имени. В данном случае особенно важно отметить, что самостоятельная позиция ЕС в ближневосточном противостоянии подвергается неуклонной эрозии, что в перспективе чревато болезненными вопросами об эффективности использования огромных средств Евросоюза, затраченных — как декларируется — на экономическое восстановление ПНА.

Под давлением прежде всего США Я.Арафат объявил в мае о необходимости рефор­мирования Палестинской национальной администрации. Реформы должны заключаться в пересмотре всей системы управления и включать в себя внедрение принципа разделения властей. Лидер ПНА предложил провести выборы главы ПНА в период от четырех до шести месяцев. Одновременно с ними должны пройти выборы в парламент ПНА.

Перекликались с предложениями Арафата и призывы, сделанные президентом США Дж. Бушем в конце июня. Впрочем, заявив о необходимости всеобщих выборов, он сделал другие акценты, фактически призвав палестинцев к смене нынешнего руководства ПНА, хотя и не назвал Арафата по имени. Как заявил американский президент, палестинцы должны «расстаться с теми лидерами, которые запятнали свое имя террором». Американский президент пообещал, что после того, как новые палестинские лидеры будут избраны и достигнут договоренностей с Израилем о принципах обеспечения безопасности в регионе, США и другие участники ближневосточного мирного процесса помогут палестинцам в создании собственного государства — сначала «временного», а затем и постоянного, с демаркированными границами. Как полагает Буш, такое государство может быть создано в течение ближайших трех лет.

На встрече «большой восьмерки» в Кананаскисе президент Дж. Буш сделал еще более резкие заявления, фактически направленные против Арафата. Он сказал, что США не будут оказывать помощь ПНА, пока в Автономии не будут проведены серьезные структурные и властные реформы, пока там не будет обеспечена транспарентность и побеждена коррупция. США ожидают такого же подхода от своих европейских союзников, которые, однако, дали понять Вашингтону, что право избирать себе лидеров принадлежит самим палестинцам. Наиболее внятно эту точку зрения заявил президент Франции Ж.Ширак, а также премьер-министр Канады Ж.Кретьен. В то же время, премьер-министр Великобритании Тони Блэр попытался даже в этом, одном из самых принципиальных для Европы вопросов, занять «серединную» позицию. С одной стороны, он подтвердил недопустимость диктата в отношении волеизъявления палестинцев, с другой — предупредил, что избрание на высшие посты в Автономии людей, не способных быть серьезными партнерами на переговорах, будет иметь негативные последствия.

Россия по-прежнему сколько-нибудь четко не определилась со своей ближневосточ­ной политикой, хотя антитеррористическая операция в регионе фактически стирает грани­цы между соседствующими друг с другом кризисными очагами. Прилегающий к России центральноазиатский регион уже включен западными стратегами в понятие «Боль­шого Ближнего Востока». Между тем, отсутствие четко очерченной ближневосточной по­литики лишь усиливает метания официальной Москвы между различными лоббистскими интересами. Многолетняя ориентация влиятельной части российской внешнеполитической и «оборонно-промышленной» элиты на арабский мир не только не ослабла, но и дополнилась новыми интересами (в первую очередь — нефтяными). Вместе с тем, активизация в последние годы российского направления во внешней политике Израиля пока не находит в Москве реакции настолько адекватной, чтобы у пристрастных наблюдателей не складывалось впечатления ситуации, когда «хвост виляет собакой». Примером тому стал непрофессионально исполненный спектакль с отказов председателя Совета Федерации РФ С.Миро­нова встречаться с руководством ПНА в ходе его первого ближневосточного турне.

Очевидно, что насущно необходимая изощренность внешнеполитического поведения не имеет никакого отношения к распространенному в российских дипломатических кругах стремлению к так называемому «сбалансированному» подходу. Применительно к палестинскому вопросу он равнозначен сохранению любой ценой существующих лидеров и вызывает небезосновательные ассоциации с политикой официальной Москвы по отношению к менее удачливому чеченскому коллеге Арафата — Масхадову. Престарелый палестинский предводитель является заложником «тунисской» группировки в палестинской элите (той, что находилась вместе с ним в изгнании в Тунисе после 1982 г.; к ней относятся и ФАТХ, и «Танзим», и «Бригады мучеников Аль-Аксы»), которая активно стремится нейтрализовать «коллаборационистов», действовавших все это время на оккупированных территориях.

Несмотря на непрекращающиеся террористические акты палестинских экстремистов и операции возмездия израильских вооруженных сил на территории Палестинской автономии, в минувший период активно продолжалась разработка нового мирного плана параллельно с усилиями по реформированию власти в ПНА. США фактически вели линию на устранение Я.Арафата, пытаясь убедить в правильности этой линии партнеров по ближневосточной «четверке» — ЕС, ООН и Россию. Все участники «четверки» согласны в том, что палестинское государство должно быть создано в течение 3 лет. На это согласен и премьер-министр Израиля А.Шарон, который, правда, считает, что это государство должно быть полностью демилитаризованным и иметь только полицию. Шарон согласен даже на эвакуацию некоторых малых еврейских поселений. Примечательно, что этот свой план он огласил уже будучи главой «однородного» правого правительства, из которого в конце октября вышли представители партии «Авода» Ш.Перес и Б.Бен-Элиэзер, считавшиеся сторонниками более мягкой линии. Однако линию на устранение Арафата, похоже, никто пока, кроме США и Израиля, не поддерживает.

Начиная с сентября ближневосточная «четверка» занималась обсуждением нового варианта мирного урегулирования, инициатором которого стали США. 20 декабря на вашингтонской встрече «четверки» был согласован план, который носит название «Дорожная карта», поскольку в нем подробно обозначены все пункты маршрута к миру — конкретные даты и обязательства сторон. До середины 2005 г. по этому трехэтапному плану должна быть реализована концепция сосуществования двух государств — Израиля и Палестины, а также должны решиться проблемы на сирийско-израильском и ливанско-израильском направлениях. Однако по требованию Израиля план принят лишь де-факто, а его официальное обнародование отложено до проведения выборов в этой стране 28 января 2003 г.

Не исключено, что этот план ждет судьба предыдущих, поскольку не ясно, какова будет судьба Я.Арафата и как скажется на палестино-израильском урегулировании возможная американская военная операция против Ирака. Кроме того, еще до принятия решения по «Дорожной карте» Арафат объявил о том, что выборы в Автономии откладываются на неопределенный срок, поскольку не могут проводиться в условиях израильской оккупации и проведения карательных мер. Многие важные вопросы в новом плане обойдены вниманием, в частности, вопрос об Иерусалиме.

Сразу после вашингтонского заседания «четверки» министр иностранных дел Израиля Б.Нетаньяху (сменивший на этом посту Ш.Переса после развала коалиционного кабинета) посетил Россию, где, по-видимому, пытался заручиться поддержкой в вопросе о мирных переговорах, а также по Ираку. Нетаньяху занимает значительно более жесткую позицию, чем А.Шарон (в частности, он настаивает на высылке Арафата), однако именно в период его пребывания на посту премьер-министра было заключено соглашение по Хеврону, которое, правда, было аннулировано вскоре после формирования нового правительства. Вряд ли визит Нетаньяху как-то повлияет на российские взгляды по ближневосточной проблематике, которые во многом являются равнодействующей различных сил и групп влияния. Однако уже сейчас видно, что ни сама ближневосточная «четверка», ни деятельность в ее рамках России ничего принципиально нового в процесс урегулирования внести не в состоянии, поскольку они эффективно не влияют на участников конфликта, на расстановку сил внутри противоборствующих сторон, на те страны, которые их поддерживают. Кроме того, Москва, по-видимому, надеется, что ее деятельность в качестве посредника в ближневосточном процессе способна воздействовать на позиции арабских стран по Чечне, но здесь нет и не может быть никакой прямой связи.

[править] Россия — Азия

Встреча глав государств и правительств стран-участниц Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) состоялась в Алма-Ате 3-4 июня. Этот форум — первый в своем роде. В нем участвовали представители 16 государств. Среди них Россия, Казахстан, Китай, Индия, Пакистан, Иран, Афганистан, Израиль, а также Палестинская автономия. СВМДА — это проект, вынашиваемый президентом Казахстана Н.На­зар­баевым, стремящимся превратить его в «азиатский Хельсинки». Конечно, эта задача нереалистична. Однако резкое обострение индо-пакистанского кризиса (а кризисы такого мас­штаба и такого разрушительного потенциала не управляемы даже самыми великими державами и не доступны урегулированию с помощью традиционных миротворческих ме­ха­низмов) неожиданно дало шанс активизации общеазиатского диалога. Он может охваты­вать как борьбу с современными угрозами, так и сотрудничество в экономической, социаль­ной областях, инфраструктурных проектах. Именно такое широкое понимание задач СВМДА выразил в сво­ем выступлении на встрече Президент В.Путин. Поэтому не следует сводить российское участие в алма-атинском саммите лишь к неудачному посредничеству между А.Вадж­паи и П.Мушар­афом (оно и не могло быть удачным). Институциализация азиатского сотрудничества важна сама по себе, и это может сделать новую организацию полю­сом притяжения для тех стран, которые не удовлетворены монополией западных структур. И Дели, и Исламабад, похоже, ощущают, что американское посредничество недостаточно, и готовы к поиску новых вариантов, тем более что новая общеазиатская структура хотя бы в концептуальном плане дает какую-то альтернативу американоцентризму. Участие в СВМДА одновременно и Израиля, и ПНА также симптоматично; видимо, несмотря на разделяющую их пропасть, они на всякий случай ищут прецеденты взаимопонимания на каких-то новых направлениях.

«Алма-атинский акт» осуждает «прямую или косвенную угрозу применения силы или ее применение в нарушение Устава ООН и международного права против суверенитета, территориальной целостности и политической независимости государств; отрицание права на самоопределение народов, находящихся под иностранной оккупацией». Еще более красноречиво заявление, что международные договоры, касающиеся ликвидации оружия массового уничтожения, не должны влиять «на неотъемлемое право всех участников этих договоров на проведение исследований, производство и использование ядерных технологий, химических и биологических материалов и оборудования для мирных целей в соответ­ствии с положениями этих договоренностей». Очевидно, что Россия таким образом сможет отстаивать свое право и далее вести сотрудничество с Ираном в указанных областях.

Шанхайская организация сотрудничества. Сотрудничество по линии этой организации — одна из основ выдвинутой В.Путиным идеи «дуги стабильности» и показатель приоритетности для России отношений с Китаем. Активизация усилий Москвы на «шанхайском» направлении призвана продемонстрировать, что период охлаждения отношений с Пекином, обозначившегося в связи с прозападным креном России после 11 сентября, закончился, и необходимо строить сбалансированную внешнюю политику, где западное и восточное направления дополняли бы друг друга. Этому же служил и обмен визитами минист­ров обороны. В начале января в Пекине и в конце апреля в Москве состоялись совеща­ния министров иностранных дел стран ШОС, а 5 июня — встреча «шестерки» на выс­­шем уровне в Санкт-Петербурге. Главы государств подписали Хартию — основной уставной документ Шанхайской организации сотрудничества — и Соглашение о Региональной антитеррористической структуре (РАТС). Тем самым создаются правовые рамки для налаживания на региональном уровне практического взаимодействия в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом.

Вопреки многочисленным прогнозам, президент Узбекистана И.Каримов все же при­нял участие в петербургском саммите и подписал все документы, хотя призвал не форсировать учреждение секретариата ШОС в Пекине и штаба РАТС в Бишкеке. Ташкент все же обеспокоен тем, как совместить «Шанхайскую шестерку» и свое военное сотрудничество с США. Однако активные усилия по институциализации азиатских форумов, предпринимаемые Россией, Китаем, Казахстаном снова, как и в недавнем прошлом, заставляют Каримова маневрировать, смягчать демонстративное противопоставление себя Москве и, наоборот, давать понять Вашингтону, что далеко не всеми его действиями в регионе он доволен. Так, в середине июня министр иностранных дел Узбекистана заявил о выходе Узбекистана из ГУУАМ. Правда, уже в конце месяца, на Стамбульском саммите Организации черноморского экономического сотрудничества, Ташкент взял свое заявление назад, объявив, что лишь временно прекращает участие в его программах. Очевидно на Узбекистан оказали давление США, по инерции патро­нирую­щие ГУУАМ. Однако узбекские лидеры не скрывают, что членство в этой организации не принесло республике ожидаемых экономических выгод.

Во время работы петербургского саммита было объявлено о намерении Индии присоединиться к ШОС. Это намерение нелегко будет реализовать в первую очередь по причине серьезных проблем в отношениях между Дели и Пекином. Кроме того, статусу полноправного члена в ШОС для новых членов предшествуют две переходных ступени — партнер по диалогу и наблюдатель. В прошлом году желание стать членом ШОС высказывал и Пакистан, однако эти попытки не имели продолжения. В то же время усилия двух конфликтующих государств в указанном направлении могут свидетельст­во­вать об определенном интересе к многосторонним региональным механизмам урегулирования.

Россия-Япония. В начале февраля министр иностранных дел РФ И.Иванов в ходе своего азиатского турне посетил Японию. Стороны подписали совместное заявление о борьбе с международным терроризмом. Однако основное внимание было уделено перспек­тивам заключения так называемого мирного договора, и здесь российская сторона уже не в первый раз оказалась в неудобном положении, поскольку она так и не смогла убедительно опровергнуть утверждения японского МИДа о готовности Токио вести параллельные переговоры по спорным территориям (отдельно о Кунашире и Итурупе и отдельно о Шикотане и Хабомаи). Премьер-министр Японии Д.Коидзуми своей бескомпро­мис­сной позицией фактически позволил Москве сохранить лицо, ведь он твердо выступает за одновременное решение вопроса о всех четырех островах. Жесткая линия японского правительства проявилась также в увольнении ряда чиновников японского МИДа, отвечавших за отношения с Россией, и возбуждении против некоторых из них уголовных дел по обвинению в неправильном расходовании средств на помощь Южным Курилам.

Не добившись прогресса в блокировании территориальных притязаний, Россия пытается расширить повестку дня своих отношений с Японией, чтобы в ней большее место занимали проблемы региональной безопасности. Москва с интересом отнеслась к выдвинутому в середине февраля предложению начальника Управления обороны Японии Г.Накатани о создании в АТР системы коллективной безопасности с участием Китая, обеих Корей, России и США. Несмотря на свою аморфность, эта инициатива все же достаточно симптоматична, ведь она свидетельствует о стремлении Токио со временем дополнить свой союз с США более всеобъемлющей структурой.

В конце мая, выступая на форуме «Российско-японские отношения в АТР в условиях глобализации», заместитель министра иностранных дел РФ А.Лосюков также говорил о целесообразности формирования в АТР многосторонней структуры по обеспечению региональной безопасности, которая объединила бы в своих рядах основную часть или даже все государства региона. Такой формат диалога позволил бы найти решение целого ряда давно беспокоящих регион проблем, включая те, которые порождают планы создания систем ПРО. Осудив «попытки разработки и развертывания таких систем ограниченным числом государств, на блоковой основе», Лосюков в то же время напомнил о российской идее создания региональной системы ПРО с участием России, Китая, США и Японии, к которой могли бы присоединиться и другие государства.

Встреча «большой восьмерки» в Канаде отразила явное беспокойство японского премьер-министра тем, что его страна все больше отстает от Запада в деле нормализации отношений с Россией. На встрече с В.Путиным Д.Коидзуми даже не упомянул о проблеме «северных территорий» и в то же время заявил о готовности посетить Москву в конце года. Вместе с тем, в Кананаскисе Токио сопротивлялся подключению России к обсуждению экономических проблем и предоставлению ей уже упоминавшихся 20 млрд долл.

Россия-Индия. Укрепление сотрудничества с Западом в сфере безопасности не привело к ослаблению связей России с ее традиционными партнерами в Азии, в частности, с Индией. Повышенное внимание к этой стране было вызвано тем обстоятельством, что в январе и мае-июне Индия и Пакистан два раза подходили к грани нового вооруженного конфликта. От международного сообщества, в том числе от России, потребовались немалые усилия, чтобы снять остроту ситуации.

Подтверждением доверительного характера российско-индийских отношений стали визиты в Дели министра иностранных дел И.Иванова и И.Кле­банова, тогда еще вице-пре­мьера. В ходе переговоров, прошедших в феврале, обсуждались вопросы борьбы с международным терроризмом, ситуация на индо-пакистанской границе, положение в Афганиста­не, военно-техническое сотрудничество. Хотя было заключено только три протоко­ла и один контракт на поставку вооружений (высокоточных противотанковых систем), здесь важны не формальные, количественные, показатели, а то, что обсуждавшиеся проекты по кооперации в случае их реализации позволят сторонам перейти на более высокий, «продвинутый», уровень партнерства. Подписанные И.Клебановым и министром обороны Дж. Фернандесом протоколы предусматривают сотрудничество двух стран в военном авиа- и судостроении, в разработке наземных систем для сухопутных войск.

Россия предложила Индии пойти на долгосрочное стратегическое партнерство в военно-технической сфере, которое включало бы в себя паритетное финансирование в проведении НИОКР и производстве высокотехнологичных видов вооружений для ВМС и ВВС двух стран. На стадии производства примеры успешной кооперации уже есть — совместное предприятие по выпуску противокорабельных крылатых ракет. Одна из индийских государственных компаний будет участвовать вместе с фирмой «Сухого» в разработке российского истребителя пятого поколения, который намечается запустить в серийное производство в 2010 г. Россия и Индия договорились о сотрудничестве в создании многоцелевого грузопассажирского транспортного самолета на основе «Ил-214».

Однако в ходе визита не удалось окончательно подписать соглашения суммарной стоимостью около 3 млрд долл. Речь идет об аренде Индией двух российских атомных подлодок, двух бомбардировщиков «Ту-22М3», способных нести ядерное оружие, закупке большого авианесущего крейсера «Адмирал Горшков». По сообщениям СМИ, стороны до­говорились по техническим вопросам, а финансовые остались не решенными. Россия готова бесплатно передать Индии этот авианесущий крейсер, если Дели согласится закупить «под него» палубные самолеты «МиГ-29К» и вертолеты морского базирования на сумму не менее 1,5 млрд долл. Обеспокоенная расширением присутствия китайских ВМС в Индийском океане, Индия проявляет интерес к приобретению российских многоцелевых подлодок класса «Щука-Б».

По словам американского посла в Дели Р.Блэквила, США и Индия находятся на пороге нового этапа отношений в сфере военных поставок. В мае впервые за последние годы прошли совместные американо-индийские военные учения. После событий 11 сентября и последовавшей отмены санкций против Индии администрация Буша начала рассматривать возможность увеличения продаж ей американской военной техники и воору­жений. России следует ожидать усиления конкуренции на индийском рынке вооружений.

Россия и региональные форумы АТР. Второе полугодие стало этапным для интеграции в рамках Ассоциации государств Юго-Восточной Азии и в целом Азиатско-Тихоокеанского региона. На состоявшемся в начале ноября в Пномпене саммите АСЕАН было подписано соглашение о зоне свободной торговли (ЗСТ) между КНР и этим объединением. Китай опередил двух других своих партнеров по диалогу «АСЕАН+3» — Японию и Южную Корею. Первые шесть членов АСЕАН (Бруней, Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд и Филиппины) станут участниками этой зоны в 2010 г., менее развитые страны (Вьетнам, Камбоджа, Лаос и Мьянма) — к 2015 г. Таким образом возникнет самая большая в мире ЗСТ с населением 1,7 млрд человек и ежегодным объемом торгового оборота в 1,2 трлн долл.

На таком фоне участие России в азиатско-тихоокеанской интеграции выглядит скромно. Мьянма, приравненная на Западе к «странам-изгоям» из-за своего авторитарного режима, или разоренная гражданской войной Камбоджа продвинулись в региональной интеграции дальше, чем демократическая и старающаяся интегрироваться в цивилизованный мир Россия. Как показали состоявшаяся в июле — августе 9-я сессия Регионального форума АСЕАН в Брунее и 10-й форум Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества в Лос-Кабосе (Мексика) в конце октября, антитеррористическая тематика и активные двусторонние контакты с главами дипломатий стран региона становятся для России своего рода компенсацией ограниченных возможностей на экономическом фронте. Здесь у России практически нет проблем с пониманием ее позиции по Чечне, тем более что некоторые из стран АТЭС, переживших в последнее время кровавые теракты (Индонезия, Филиппины), сами непосредственно сталкиваются с проблемами вооруженного сепаратизма и террористической интервенции.

В то же время многие задачи, связанные с экономическим сотрудничеством в рамках АТЭС, звучат для России довольно абстрактно ввиду ее односторонней сырьевой специализации и слабой интегрированности в мировое хозяйство (например, «Заявление о торговле и цифровой экономике», принятое в Лос-Кабосе). Даже многие мероприятия в антитеррористической области, которые предполагают применение передовых технологий, затруднительны для России, во всяком случае, в ближайший период. Это касается, например, установки автоматических систем идентификации (АСИ) на судах.

Пока не увенчались успехом попытки включить Россию в число особо близких партнеров АСЕАН по диалогу (в настоящее время такими партнерами, работающими с этой организацией в формате «+3», являются Южная Корея, Япония и Китай). Для РФ большое значение сохраняют встречи между лидерами, где принимаются какие-то прорывные решения. Но полноценное участие в подобных форумах в первую очередь предполагает активную деятельность в рабочих группах, и Россия должна учесть этот фактор, чтобы ее присутствие там не стало чисто номинальным.

Россия — Китай: политическое сотрудничество. 1-3 декабря Президент РФ В. В. Путин нанес визит в Китай, начав с этой страны свое азиатское турне. Главная цель визита — заручиться обязательствами китайской стороны в продолжении курса на развитие отношений с Россией при вхождении во власть новых лидеров КНР, идущих на смену нынешнему руководству. В ходе переговоров с председателем КНР Цзян Цзэминем, новым лидером Компартии Китая Ху Цзиньтао (он станет главой государства в марте 2003 г.), председателем парламента Ли Пэном и премьер-министром Чжу Жунцзи обсуждались двусторонние отношения и проблемы мировой политики.

Россия и Китай подтвердили обоюдное стремление укреплять двустороннее стратегическое партнерство, помогать друг другу в борьбе с мусульманским сепаратизмом. Китай в отличие от Запада без всяких оговорок относит сепаратистов и боевиков в Чечне к категории террористов. Он сам сталкивается с проблемой сепаратизма на северо-западе страны и в Тибете. Москва и Пекин не сомневаются, что и террористы Чечни, и террористы «Восточного Туркестана» есть звенья международного терроризма, против которого обязаны бороться все государства. Но далеко не все на Западе склонны разделять такой подход, и в этом Москва и Пекин видят проявление двойных стандартов. Россия подтвердила принадлежность Тайваня и Тибета к Китаю. Пекин опасается любого приближения вооружённых сил США и их союзников к своим границам, которое происходит в рамках операций в Афганистане.

Переговоры в Пекине показали совпадение или близость позиций России и Китая по многим важнейшим международным вопросам. РФ и КНР считают магистральными тенденциями современной эпохи экономическую глобализацию и формирование многополярного мира. Они рассматривают СБ ООН как противовес американской гегемонии в мировых делах, отстаивают исключительную прерогативу этого органа в решении вопроса о применении военной силы. Право вето в Совете Безопасности — пожалуй, наиболее действенное средство из тех рычагов, которые есть у России и Китая, чтобы влиять на политику США.

РФ и КНР выступают за мирное урегулирование и ситуации вокруг Северной Кореи, за нормализацию американо-северокорейских отношений. Их беспокоит обострение этой ситуации после того, как КНДР признала, что осуществляет программу по обогащению урана для производства ядерного оружия — вопреки соглашению с США, подписанному в 1994 г. Москва и Пекин стремятся способствовать урегулированию американо-северокорейских разногласий.

В ходе визита В. В. Путина в Пекин было подписано пять документов. Важнейшим среди них является совместная Декларация, в которой изложено концептуальное видение сторонами путей развития двусторонних отношений и сотрудничества на международной арене, взгляды на решение наиболее злободневных проблем текущей политики. Отдельные соглашения посвящены вопросам экономического сотрудничества и взаимодействия правоохранительных органов — борьбе с отмыванием денег, перекрытию финансовых источников терроризма. Госбанк КНР обязался открыть кредитную линию на 200 млн долл. для закупок российскими компаниями китайских товаров и оборудования.

В минувшее полугодие продолжало динамично развиваться военно-техническое сотрудничество между двумя странами. Россия остается ведущим поставщиком современной военной техники и вооружений Китаю, растущий спрос на которые диктует китайская программа модернизации вооруженных сил. Цель этой программы — подготовка к потенциальному конфликту в Тайваньском проливе, обретение военной мощи, которая позволила бы удержать США от вмешательства в конфликт на стороне Тайваня. Китай закупает российские боевые самолеты «Су-МКК», эсминцы, проявляет желание приобрести еще примерно 30 российских истребителей морского базирования «Су-30МК2», на сумму 1,2 млрд долл. Однако Москва продает далеко не все, что просит Пекин. Так, она отказалась поставлять Китаю самолеты-перехватчики большой дальности полета «МиГ-31».

Экономическое сотрудничество. По объему торговли с Китаем Россия далеко отстает от США, Японии, занимая лишь восьмое место. В 2001 г. объем торгового оборота между РФ и КНР составил 10,7 млрд долл. К 2002 г. он должен выйти на уровень 11 млрд долл. Наибольший потенциал для российско-китайского экономического сотрудничества представляют несколько секторов экономики — энергетика, гражданская авиация, транспорт, электроника, телекоммуникации и банковская сфера. РФ готова удовлетворить значительную часть потребностей Китая в нефти и природном газе, создании новых объектов инфраструктуры в области энергетики. Китай стремится ослабить свою зависимость от ближневосточной нефти. Россия и КНР подтвердили намерение завершить в первой половине 2003 г. подготовку к строительству трубопровода из Восточной Сибири на северо-восток Китая для транспортировки 20-30 млн т. российской нефти в год (его стоимость оценивается в 1,7 млрд долл.).

Вопросам диверсификации форм двустороннего экономического сотрудничества был посвящен визит российского премьера М.Касьянова в Китай 21-23 августа. В ходе него впервые столь большое внимание было уделено совместным российско-китайским проектам в третьих странах, а также кооперации в области новых технологий. У России есть высокотехнологичные разработки, но для их реализации, в том числе в третьих странах, нужны финансовые ресурсы Китая, который занимает второе место в мире по объему золотовалютных запасов. Поэтому закономерно стремление Москвы привлечь китайские средства, в том числе и в целях совместной экспансии на рынки третьих стран. Однако Россия пока остается для Китая не очень выгодным объектом приложения капиталов, а выход на более высокий уровень сотрудничества сдерживают небольшие масштабы инвестиционного взаимодействия.

Пекин настаивает на существенном снижении пошлин на экспортируемые в Россию китайские товары — одежду, мебель, электроприборы и т. д., притом, что в мае 2002 г. сам ввел ограничения по объему поставок из РФ некоторых видов металлопродукции.

Китай формально поддерживает заявку России на вступления в ВТО, но в то же время тормозит процедуру ее рассмотрения. Долгое время он не торопился объявить те условия, на которых даст свое официальное согласие на принятие РФ в ВТО, и тем самым замедлял ход двусторонних переговоров по этой проблеме. Единственное, что Пекин сделал быстро — поставил вопрос об отмене российских ограничений на трудовую миграцию китайцев в Россию. Правда, Москве, похоже, удалось убедить его, что эти вопросы можно решить без привязки к переговорам по ВТО1.

Россия и Китай заявляют, что укрепление их отношений не направлено против третьих стран и что они не намерены вступать в союз между собой. Однако их постоянное апеллирование к идее многополярности имеет, несомненно, антиамериканский подтекст, ведь они рассматривают многополярность как антитезу американской гегемонии, при том что в своих отношениях с США ни Москва, ни Пекин не прибегают к этой концепции. Подобная непоследовательность способна породить сомнения, не используется ли идея многополярности для конъюнктурных целей. Стоит, видимо, более вдумчиво проанализировать ее реальное содержание и степень соответствия потребностям объединения международного сообщества для противодействия современным глобальным угрозам — ведь в борьбе с международным терроризмом, распространением ОМУ, ухудшением природной среды и в противостоянии многим другим стратегическим вызовам Россия, Китай и Запад находятся по одну сторону баррикад.

Россия — Индия. Во время визита Президента В. В. Путина в Дели, состоявшегося 3-5 декабря, сразу после посещения КНР, в центре внимания находились торгово-экономические вопросы и проблемы научно-технического сотрудничества. Товарооборот между двумя странами находится на уровне, который никак не может удовлетворить обе стороны — 1,5 млрд долл. Как признал российский Президент в выступлении перед представителями индийских деловых кругов, доля высокотехнологичной продукции во взаимной торговле пока очень невелика, а сама торговля продолжает базироваться на узкой номенклатуре товаров, весьма чувствительных к колебаниям конъюнктуры. Среди примеров позитивных сдвигов — ряд проектов в инвестиционной сфере. В частности, российская государственная нефтяная компания «Роснефть» и Индийская нефтегазовая корпорация реализуют проект «Сахалин-1». «Газпром» ведет разведку и разработку месторождений на шельфе Индии в Бенгальском заливе. Начата практическая работа по сооружению атомной электростанции «Куданкулам». В декларации о научно-техническом сотрудничестве особое значение было придано совершенствованию механизма двусторонних и трехсторонних консультаций по введению в действие международного транспортного коридора «Север — Юг».

Близятся к завершению переговоры о продаже Индии авианесущего крейсера «Адмирал Горшков». В начале 2003 г. могут начаться переговоры о новых проектах. В стадии исполнения находятся два контракта на поставку 40 самолетов «Су-30 МКИ». Идут работы по организации лицензионного производства еще 140 таких же истребителей. Главная проблема для России заключается в том, что Индия платит за поставляемое оружие исключительно клиринговыми рупиями. Россия выдвигает предложение перевести рупиевый долг в инвестиции, однако пока индийская сторона поддерживает это предложение лишь на словах.

Разумеется, немалое внимание стороны уделили борьбе с терроризмом, и это стало одним из главных пунктов принятой по итогам визита Делийской декларации. В. В. Путин явно выразил сочувствие Индии в той позиции, которая она занимает в конфликте с Пакистаном. В частности, это касается поддержки Исламабадом кашмирских сепаратистов. В интервью индийским газетам накануне визита Президент РФ заявил, что хотя военный потенциал Пакистана в надежных руках, «чувство тревоги, тем не менее, у нас сохраняется».

Отношение России к индо-пакистанскому конфликту — вопрос особенно щекотливый, учитывая, что Москва пытается расширить базу своего влияния в регионе и брать на себя роль посредника между Индией и Пакистаном (как это имело место, хотя и неудачно, во время алма-атинских встреч В. В. Путина с А.Ваджпаи и П.Мушарафом летом этого года). Как представляется, России следовало бы проявлять больше осторожности в публичном проявлении своих симпатий, хотя особые отношения между Москвой и Дели никто не ставит под сомнение, а роль Пакистана в поощрении исламского экстремизма далеко не исчерпана после его вынужденного присоединения к антитеррористической коалиции.

[править] Ситуация вокруг Ирака

Попыткой Багдада найти в лице России защиту от надвигающегося нападения США стала августовская утечка сначала в американские, а потом и российские СМИ информации из иракских источников о якобы скором подписании крупного торгово-экономического соглашения между РФ и Ираком. Заключение такого соглашения явилось бы пусть косвенной, но все-таки поддержкой политического статуса нынешнего иракского режима. Со своей стороны, Москва тоже была не прочь воспользоваться возникшей шумихой, чтобы более акцентированно заявить о своих экономических интересах в Ираке перед лицом надвигающейся войны США с этой страной. «Долгосрочная программа развития торговли, экономического, промышленного и научно-технического сотрудничества между Российской Федерацией и Республикой Ирак», рассчитанная на 10 лет, готовилась давно. Однако Ирак, по оценкам большинства независимых экспертов, в своем нынешнем состоянии — под прессом санкций и ограничений — просто не способен обеспечить сотрудничество с Россией в таких масштабах (речь шла чуть ли не о 40 млрд долл.).

Во время сентябрьского визита в Москву иракского министра иностранных дел Наджи Сабри ему было ясно дано понять, что без согласия на возвращение международных инспекторов у Ирака нет никаких шансов избежать войны с США. В речи президента Дж. Буша на сессии Генеральной Ассамблеи ООН 12 сентября прозвучал ультиматум: либо ООН займет жесткую позицию в отношении Багдада и предъявит ему строгий спрос за несоблюдение обязательств перед международным сообществом, либо США будут решать этот вопрос по своему усмотрению. 16 сентября после заседания в Багдаде Высшего революционного совета иракский посол в ООН передал генсеку К.Аннану письмо с согласием Ирака принять международных инспекторов без всяких предварительных условий. Россия поддержала это решение, которое было принято не без ее совета.

США сразу же отреагировали, заявив, что одного обещания Багдада недостаточно, и выступили с инициативой принятия специальной резолюции СБ ООН, содержащей ультимативные требования к Ираку. Первоначально Россия отклонила американское предложение, но затем была вынуждена принять его, чтобы сохранить хоть какие-то шансы на дипломатическое решение проблемы, поскольку стало очевидно, что США готовы действовать самостоятельно силовыми методами. Вашингтон дал ясно понять, что может обойтись без поддержки России. Стремление заручиться позитивным отношением России в отношении силовой акции против Ирака было основным мотивом краткого визита в Москву 10-11 октября британского премьера Т.Блэра. Однако он не смог предложить четких и конкретных гарантий того, что интересы РФ не пострадают со сменой режима в Багдаде.

США не раз меняли аргументацию необходимости военной акции против Ирака, но каждый раз их доводы не находили поддержки ни у России, ни у европейских союзников (за исключением Великобритании), ни тем более в арабском мире, в том числе у самых лояльных Вашингтону и враждебных Багдаду государств. США так и не смогли представить убедительные доказательства своих обвинений. Вашингтон все чаще стал акцентировать не задачу свержения режима С.Хусейна, а вопрос о разоружении Ирака. Одновременно США обозначают запасной вариант обоснования своей возможной операции, готовя материалы по обвинению С.Хусейна в военных преступлениях. Тогда оправданием военной кампании станет поимка иракского лидера и предание его Международному суду в Гааге. Между тем многие страны, особенно соседние, опасаются хаоса в Ираке и распространения нестабильности по всему региону в случае американской военной акции.

О недопустимости односторонних военных действий США без санкции ООН наряду с Россией заявили также страны ЕС (за исключением Великобритании). Позицию Европейского Союза обнародовал верховный представитель по вопросам внешней политики и безопасности Х.Солана по итогам октябрьской встречи министров обороны стран ЕС в Афинах: инспекторам ООН надо дать возможность проверить вызывающие подозрения иракские объекты, и только по результатам инспекций может быть рассмотрен вопрос о применении силы.

С середины сентября развернулась упорная дипломатическая борьба вокруг проекта резолюции СБ ООН по Ираку. США стремились как можно скорее получить текст резолюции, который санкционировал бы применение силы против Ирака в любой момент. Вашингтон в действительности интересует не столько проверка имеющихся подозрений относительно возможной тайной деятельности Багдада по разработке ОМУ, сколько создание предлога для свержения неугодного режима. В устранении С.Хусейна Вашингтон видит единственную возможность обезопаситься на будущее от сюрпризов со стороны Ирака. Судя по всему, независимо от результатов международной инспекции, США не откажутся от своей цели поменять власть в Ираке и установить свой контроль над его нефтяными богатствами и военным потенциалом, чтобы избежать перспективы войны на два фронта на Среднем Востоке — одновременно и с Ираком, и с Ираном. В октябре обе палаты американского Конгресса приняли поочередно совместную резолюцию № 114, наделяющую президента полномочиями использовать вооруженные силы против Ирака, причем без увязки с какими-либо решениями СБ ООН.

Американо-британский «жесткий» проект резолюции, предусматривающий автоматическое право на использование силы против Ирака, не получил поддержки трех постоянных членов Совета Безопасности — России, Франции и Китая. Но для США было важно, чтобы все пять постоянных членов СБ ООН проголосовали в поддержку предложенного ими проекта, поэтому им пришлось пойти на уступки. В результате после семи недель трудных переговоров СБ 8 ноября единогласно принял резолюцию. Все 15 членов Совета Безопасности проголосовали за нее. О том, сколь высоки были ставки, говорит тот факт, что Россия, Франция и Сирия дали свое согласие за считанные часы до голосования.

Резолюция признает Ирак виновным в нарушении сути решений СБ ООН, принятых после иракского вторжения в Кувейт в 1990 г. Она предусматривает существенное ужесточение инспекционного режима на иракской территории, наделяет международных инспекторов очень широкими полномочиями, позволяя им применять по существу все ненасильственные методы дознания на всей без исключения территории Ирака. Контроль за соблюдением Ираком международного инспекционного режима возложен на Комиссию ООН по мониторингу, верификации и инспекции (ЮНМОВИК) и на МАГАТЭ. Его цель — гарантированно удостовериться в полном завершении разоруженческого процесса.

Хотя резолюция № 1441 не содержала прямого разрешения на применение силы против Ирака (против чего выступали Россия, Франция и многие другие в СБ ООН), однако в ней есть положения, которые могут служить для США косвенным оправданием, чтобы начать войну, не дожидаясь принятия новой резолюции. Уже то, что в ней подтверждается резолюция № 678 (1990 г.), наделяющая государства ООН правом использовать все средства в отношении Ирака по восстановлению мира в регионе, может служить такой зацепкой для администрации Дж. Буша. В любом случае резолюция позволяет достаточно широко трактовать то, насколько полно Ирак выполняет ее положения: здесь при желании всегда можно найти повод для придирок к Багдаду, для обвинений его в несоблюдении резолюции и предлог для развязывания войны.

Несмотря на удовлетворение резолюцией № 1441, Вашингтон оставил за собой право действовать самостоятельно по ситуации. Можно предположить, что в случае нарушения иракской стороной условий резолюции США начнут военную операцию против Ирака, независимо от исхода рассмотрения этого вопроса в Совете Безопасности. Они могут пойти по «косовскому пути», когда в 1999 г. военная кампания против Югославии была развернута без мандата СБ ООН, и рассчитывать на поддержку своих союзников в Европе и Азии. Они уже обратились к 50 странам мира за содействием на случай войны с Ираком.

В отличие от США Россия придерживается иного подхода, делая акцент на постепенном снятии санкций, если Багдад продемонстрирует добрую волю в сотрудничестве с ООН. Она считает, что принятие резолюции № 1441 открывает дорогу к всеобъемлющему урегулированию ситуации вокруг Ирака. Однако сейчас, еще до завершения работы инспекторов ООН, ставить вопрос о снятии даже некоторых санкций преждевременно, хотя между Москвой и Багдадом, видимо, и существует негласная договоренность на этот счет.

13 ноября Ирак дал официальное согласие выполнить условия резолюции № 1441. После более чем 4-летнего перерыва 27 ноября возобновились международные разоруженческие инспекции в Ираке. Отличие нынешнего этапа от ранее осуществлявшегося режима состоит в том, что теперь инспектора ООН и МАГАТЭ наделены от имени мирового сообщества не только неограниченными инспекторскими полномочиями, но и широкими правами следователей для ведения дознания.

Как и предусматривает резолюция СБ ООН № 1441, Ирак представил 8 декабря декларацию-отчет о своих программах в области оружия массового уничтожения. После проведенного предварительного анализа — а представленные сведения составили около 12 тысяч страниц — глава миссии ЮНМОВИК Х.Бликс доложил первые выводы Совету Безопасности ООН. В них высказаны претензии Багдаду за многочисленные пробелы в отчете и отсутствие доказательств, подтверждающих, что Ирак выполнил ранее данное обещание и уничтожил все имевшееся у него ОМУ. Первый отчет о результатах разоруженческой миссии в Ираке международные инспекторы должны представить СБ ООН к 27 января 2003 г., и этот орган будет принимать решение о том, продолжать ли инспекции или принимать какие-то другие меры.

19 декабря США заявили, что изучение представленного Ираком отчета о его программах в области ОМУ дает основание сделать вывод, что в этом документе есть много упущений и неточностей. Они настоятельно рекомендуют международным инспекторам активнее практиковать вывоз за рубеж иракских ученых и специалистов, участвовавших в разработках ОМУ, для интервьюирования и проведения дознания. Хотя Вашингтон обещал продолжить изучение иракского доклада, он не замедлил обвинить Ирак в том, что тот утаил от международного сообщества часть важной информации о своих военных программах и тем самым нарушил резолюцию СБ ООН № 1441 — следовательно, режим С.Хусейна не воспользовался последней возможностью выполнить свои обязательства. Таким образом, уже сейчас у США есть формальный повод начать войну против Ирака.

Администрация Дж. Буша сомневается в том, что возвращение инспекторов ООН в Ирак может служить гарантией отсутствия тайных разработок ОМУ. Она будет выискивать удобный момент для развертывания военной операции, которая, судя по всему, может начаться в январе — марте 2003 г. Премьер Т.Блэр призвал британские вооруженные силы быть в готовности к войне с Ираком. США и Великобритания хотели бы получить от России, если не открытую поддержку своих планов, то, по крайней мере, молчаливое согласие с их действиями. Тем временем они продолжают сосредоточивать свои войска в соседних с Ираком странах (в Турции, Саудовской Аравии, Бахрейне, Катаре, Кувейте) и в прилегающей морской акватории.

Хотя Россия допускает, что в иракском отчете могут быть несоответствия и что в нем не содержится ответа на некоторые вопросы, она все же считает, что только Совет Безопасности ООН вправе давать окончательную оценку того, соблюдает ли Багдад положения резолюции № 1441, и давать санкцию на применение силы. После завершения переговоров с госсекретарем США К.Пауэллом в Вашингтоне 20 декабря глава российской дипломатии заявил, что Москва не поддержит односторонние силовые действия Вашингтона.

Нефтяной фактор. Ирак занимает 2-е место в мире по запасам нефти после Саудовской Аравии. То, что при обсуждении иракской темы официальный Вашингтон, по крайней мере публично, старается не касаться ее «нефтяного» аспекта, лишь усиливает подозрения, что этот фактор играет немаловажную роль в его замыслах. Общеизвестно, что многие источники финансирования международной террористической сети находятся в Саудовской Аравии, а саудовская нефть покрывает 20 % потребностей США. Ирак сейчас добывает 3,5 млн баррелей в сутки, а Саудовская Аравия — 7 млн баррелей (может легко довести уровень добычи и до 10 млн). Контроль над иракской нефтью позволит США ослабить свою зависимость от Саудовской Аравии.

Россия стремится обеспечить уважение ее нефтяных интересов в Ираке после возможной смены правящего режима. Хотя накануне саммита в Царском Селе президент Дж. Буш в телеинтервью НТВ говорил, что эти интересы США будут учитывать, от конкретных обязательств он, как и другие американские официальные лица, воздержался. Однако появились сообщения, что между Москвой и Вашингтоном достигнуто взаимопонимание в отношении российских экономических интересов в Ираке, в частности в связи с угрозой резкого падения цен на нефть в результате отмены санкций ООН и бурного роста экспорта иракской нефти в случае свержения С.Хусейна. Согласно якобы имеющемуся джентльменскому соглашению, стороны будут стремиться к поддержанию цены на нефть примерно на уровне 21 долл. за баррель — то есть цены, которая российским правительством взята за основу в бюджетном планировании на предстоящие годы.

Москва пытается заручиться поддержкой не только США, но и лидеров иракской оппозиции, с которыми вроде бы ведет секретные переговоры. Опасения России небеспочвенны, поскольку лидеры иракской оппозиции заявляют, что не считают себя связанными соглашениями, которые третьи страны заключили с С.Хусейном.

13 декабря Багдад объявил о расторжении контракта с российской компанией «Лукойл» на разработку месторождения Западная Курна, который оценивается в 3,5 млрд долл. Данное решение было принято в отместку за сепаратные переговоры, которые руководство этой компании вело в США с целью получить гарантии, что и после смещения нынешнего иракского режима «Лукойл» не потеряет права на освоение месторождения. Российский МИД выразил сожаление, ясно дав понять Багдаду, что во внешней политике действуют не только принципы, но и национальные интересы, в том числе и экономические, и что теперь у России стало меньше стимулов пытаться отвести от Ирака американскую военную акцию. Москва предложила Багдаду выбрать другую российскую компанию для освоения месторождений Западная Курна, если его перестал устраивать «Лукойл».

[править] Ситуация вокруг КНДР

[править] Россия — КНДР

23 августа во Владивостоке прошли переговоры Президента РФ В. В. Путина с северокорейским лидером Ким Чен Иром. Главное содержание встречи составил обмен мнениями о том, как Пхеньяну строить отношения с США, какими могут быть перспективы нормализации на Корейском полуострове, какими будут внутренние преобразования в КНДР, какова возможная российская помощь в этом процессе (три предшествующих дня на российской земле Ким Чен Ир знакомился с опытом экономических реформ на местах). В Северной Корее есть робкие признаки начала процесса «мягкой трансформации» и внедрения отдельных элементов рыночной экономики. Ким Чен Ир боится радикальных нововведений, когда изменения могут приобрести слишком большую динамику и выйдут из-под контроля. Россия поддержала стремление Пхеньяна возобновить диалог с Японией и Южной Кореей без предварительных условий. Одной из основных тем, обсуждавшихся во Владивостоке, был проект соединения железных дорог России и Северной Кореи в единую трансконтинентальную магистраль.

[править] Ядерный кризис

В октябре Пхеньян признал факт тайного осуществления своей ядерной программы вопреки подписанному в 1994 году соглашению с США, по которому он брал на себя обязательство остановить её в обмен на ежегодные поставки 500 тыс. тонн топочного мазута и строительство двух ядерных энергетических легководных реакторов силами международного консорциума. В ответ США прекратили поставки топлива. Москва запросила разъяснений у Пхеньяна по поводу сообщений о ядерной программе, однако полученный ответ не прояснил ситуации, поскольку в нём содержалось много двусмысленностей и неопределенностей. В то же время Россия утверждает, что ядерной опасности со стороны Северной Кореи нет.

Размораживание северокорейской ядерной программы сразу же негативно отразилось и на отношениях Пхеньяна с США, Южной Кореей и Японией. На саммите АТЭС в октябре лидеры этих трёх стран приняли специальное Заявление, в котором северокорейская программа по обогащению урана квалифицировалась как нарушение соглашения 1994 года, Договора о нераспространении ядерного оружия, соглашения КНДР с МАГАТЭ о гарантиях, а также совместной «Декларации Юг — Север» о превращении Корейского полуострова в безъядерную зону. Они призвали КНДР закрыть эту программу без промедления и в поддающейся проверке форме, предупредив, что без отказа от этой программы она не сможет иметь нормальных отношений с международным сообществом. Токио прервал переговоры с Пхеньяном по нормализации двусторонних отношений, которые были начаты на их первом саммите в сентябре.

В активизации своей программы по созданию ядерного оружия КНДР видит средство сдерживания враждебных действий со стороны США, недопущения того, чтобы Вашингтон мог действовать подобно тому, как он действует в отношении Ирака. Пхеньян готов вести переговоры с США по ядерному вопросу на определенных условиях: если Вашингтон примет обязательство отказаться от вооруженной интервенции, даст юридические обязательства о ненападении, включая отказ от применения в отношении КНДР ядерного оружия, подписав соответствующий двусторонний договор. Вашингтон не дал ответа на это предложение, ограничившись заявлением президента Дж. Буша о том, что у США нет планов вторжения в КНДР.

«Ядерный кризис» вышел на новый виток в декабре, когда Пхеньян отключил аппаратуру наблюдения, установленную специалистами МАГАТЭ на ядерном объекте в Йенбене по соглашению 1994 г., и приступил к расконсервации своего ядерного реактора, способного производить оружейный плутоний. Россия ставит под сомнение, по крайней мере на словах, возможность того, что Пхеньян обладает ядерным оружием. Однако, по данным зарубежных экспертов, КНДР уже имеет 2-3 маломощных ядерных боезаряда и располагает плутонием для производства еще нескольких. Зафиксированы ее контакты с рядом арабских режимов Ближнего Востока. Свою ядерную программу Северная Корея использует для шантажа США, видимо, добиваясь более выгодных условий нового варианта «рамочного» соглашения. Одновременно Пхеньян стремится теснее привязать к себе Китай, позиция которого в последнее время стала сближаться с Западом.

В сложившейся ситуации Вашингтон и Токио пытаются апеллировать к Москве, чтобы она повлияла на Пхеньян. Они считают необходимым, чтобы все пять стран — Россия, Китай, США, Япония и Южная Корея — выступили единым фронтом и заставили КНДР отказаться от создания ядерного оружия. Интересам России не отвечает обострение ситуации вблизи ее дальневосточных границ, развертывание гонки ядерных вооружений, в которую могут быть втянуты соседние страны АТР. С появлением ядерного оружия у КНДР угроза конфликта на Корейском полуострове приобрела бы совершенно иные масштабы для российского Дальнего Востока, не говоря уже о цепной реакции в регионе и праве Японии на самооборону в виде создания собственного ядерного оружия. РФ имеет хорошие отношения с КНДР, но в одиночку мало что может сделать для разрядки напряженности. Требуются энергичные и согласованные посреднические усилия России и Китая, чтобы противостояние США и Северной Кореи не переросло в более серьезный конфликт.

[править] Хронология основных событий

24-26 мая — Состоялся официальный визит Президента США Дж. Буша в Россию, в ходе которого были подписаны Совместная декларация Президента В. В. Путина и Президента Дж. Буша о новых стратегических отношениях между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки и Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов.^[1]

28 мая — Состоялся саммит России и 19 государств — членов НАТО на авиабазе Пратика-ди-Маре близ Рима (Италия), в ходе которого была подписана «Декларация Глав Государств и Глав Правительств Российской Федерации и Государств — Членов НАТО» о новом качестве отношений между РФ и Североатлантическим альянсом («двадцатка»).^[1]

29 мая — На саммите ЕС и России в Москве было заявлено о том, что Российская Федерация признается страной с рыночной экономикой.^[1]

26-27 июня — На саммите Группы восьми в Кананаскисе (Канада) Российская Федерация была объявлена полноправным членом этой организации.^[1]

[править] Территории

[править] Азербайджан

23 сентября Россия и Азербайджан заключили соглашение о разграничении сопредельных участков дна северной части Каспия.

[править] Белоруссия

В апреле Россия и Белоруссия подписали соглашения, по которым «Газпром» обязался поставлять в Белоруссию газ по ценам пятого ценового пояса России (912 руб. за 1 тыс. кубометров).

В апреле президенты России и Белоруссии Владимир Путин и Александр Лукашенко подписали соглашение о создании до 1 июля 2003 года на базе «Белтрансгаза» СП с «Газпромом».^[2]

[править] Болгария

26 марта Россия и Болгария подписали контракт по болгарским «МиГам» на общую сумму около 56 млн дол.

[править] Бразилия

Россия и Бразилия подписали соглашение о военно-техническом сотрудничестве.

[править] Казахстан

В феврале Россия и Казахстан в рамках межправительственной комиссии по сотрудничеству создали специальную подкомиссию по военно-техническому сотрудничеству.

13 мая Россия и Казахстан подписали в Москве Протокол к Соглашению о разграничении Северного Каспия с привязкой к географическим координатам и юрисдикции месторождений.

[править] Китай

3 декабря Россия и Китай подписали совместную декларацию, содержащую призыв уважать «многополярный мир».

Россия и Китай предложили 65 странам-участницам Конференции ООН по разоружению разработать договор о предотвращении «космических войн».

[править] США

С начала 2002 года Россия стала предпринимать шаги, направленные на ослабление присутствия США в Средней Азии.

В мае Россия и США подписали Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (договор о СНП).

Россия и США подписали совместную декларацию о сотрудничестве по противоракетной обороне.

[править] Украина

Россия и Германия выступили с инициативой создания газотранспортного консорциума по управлению газотранспортной системы Украины.

Россия и Украина подписали соглашение о создании газотранспортного консорциума (50:50), который управлял бы украинской трубой.

[править] Эфиопия

Россия и Эфиопия обсуждали возможное сотрудничество в области разработки газовых месторождений.

[править] Международные организации

Россия и НАТО подписали декларацию о сотрудничестве.

[править] Ссылки

• Международное положение России в первой половине 2002 года // НИИ Социальных систем МГУ им. Ломоносова
• Международное положение России во второй половине 2002 года // НИИ Социальных систем МГУ им. Ломоносова

[править] Примечания

1. ↑ ^{1,0 1,1 1,2 1,3} Внешняя политика и безопасность современной России. 1991—2002: Хрестоматия. Том II // ИНО-Центр, 2002
2. ↑ [1]