Адольф Гитлер в октябре 1940 года

Материал из Documentation.

2 октября Гитлер разъяснил свои замыслы относительно поляков.^[1]

4 октября — Гитлер и Муссолини встречаются для переговоров на альпийском перевале Бреннер.^[2]

Очевидец — итальянский министр иностранных дел Чиано записал в дневнике: "Редко я видел дуче в таком хорошем настроении, как у Бреннера сегодня. Беседа была сердечной и определённо самой интересной из всех, которые я слышал. Гитлер выложил на стол, по меньшей мере, несколько своих карт и поделился с нами своими планами на будущее… Гитлер был энергичным и снова занял крайне антибольшевистскую позицию. «Большевизм, — сказал он, — является доктриной людей, которые стоят на низшей ступени цивилизации».^[3]

После встречи Чиано и Муссолини с Гитлером у Бреннера 4 октября итальянский министр иностранных дел записал в своем дневнике: «…Никаких разговоров о высадке на Британские острова больше не велось».^[4]

12 октября Гитлер отложил операцию «Морской лев» на неопределённый срок.^[5][6]

12 октября Чиано записывает в своем дневнике слова Муссолини: «На сей раз я собираюсь отплатить Гитлеру той же монетой; он из газет узнает, что я занял Грецию».^[7]

С 16 до 21 октября Гитлер побывал в Оберзальцберге, в частности приняв итальянскую наследную принцессу, приходившуюся сестрой бельгийскому королю и очень вступавшуюся за своего брата перед Гитлером.^[8]

21 октября Гитлер выехал из Оберзальцберга во Францию, чтобы встретиться с Франко, Петэном и Лавалем. Он решился на эту поездку потому, что ожидал от нее установления большего взаимопонимания с обеими странами во время войны.^[9]

Беседа Гитлера с Лавалем состоялась 22 октября.^[10]

23 октября Гитлер прибыл на специальном поезде на франко-испанскую границу у городка Андай.^[11]

23 октября — Гитлер встретился с Франко в салон-вагоне на железнодорожной станции Андайя — обсудили перспективу участия Испании в войне.^[12] Франко не удовлетворили обещания Гитлера предоставить Испании территориальную компенсацию во Французской Северной Африке «в такой мере, в какой будет возможно компенсировать потери Франции за счёт английских колоний». Франко хотел получить французскую империю и Африке без каких-либо условий. Предложение Гитлера сводилось к тому, чтобы Испания вступила в войну в январе 1941 года, но Франко возражал против столь поспешных действий. Гитлер хотел, чтобы испанцы при поддержке германских специалистов, которые захватили бельгийскую крепость Эбен-Эмиль с воздуха, напали на Гибралтар 10 января 1941 года. Франко ответил, что Гибралтар будет взят одними испанцами. В таком же духе они проспорили в течение девяти часов. Как свидетельствует доктор Шмидт, присутствовавший при этом обмене мнениями, Франко говорил и говорил монотонным голосом, а Гитлер всё заметнее раздражался и наконец вскочил, как он сделал это во время переговоров с Чемберленом, и воскликнул, что нет смысла продолжать разговор. Девятичасовые переговоры с перерывом на обед в специальном вагоне-столовой были прерваны поздно вечером; Франко так и не дал конкретного обязательства вступить в войну.^[13]

Гитлер оставил в тот вечер Риббентропа для продолжения переговоров с министром иностранных дел Испании, приказав попытаться подписать с испанцами хоть какое-то соглашение о том, что они обязуются изгнать британцев из Гибралтара и закрыть для них Западное Средиземноморье.^[14]

За ужином Гитлер высказался насчёт прошедшей встречи с Франко, результатами которой Гитлер оказался недоволен. Гитлер предложил Франко союз и совместный захват Гибралтара, ожидая от него продолжения борьбы прочного братства по оружию. Франко же на все предложения Гитлера отреагировал более или менее выжидательным образом. Никакого обязывающего его к чему-либо согласия он не дал, а заявил, что свою позицию сообщит через несколько дней.^[15]

Встреча Гитлера с Петэном в Монтуаре состоялась 24 октября.^[16]

Беседа Гитлера с Петэном состоялась 24 октября.^[17]

В разговоре с Петэном основные аргументы Гитлера заключались в следующем: «Очевидно, что кто-то должен платить за проигранную войну. Это должна быть либо Франция, либо Англия. Если бремя падет на Англию, тогда Франция займет в Европе подобающее ей место и полностью сохранит свое положение колониальной державы.» Петэн ответил: «Моя страна слишком пострадала морально и материально, чтобы вступить в новый конфликт». Тогда, сказал Гитлер, «она потеряет свою колониальную империю в конце данной войны и будет нести последствия поражения наравне с Англией». «Время репрессий не может длиться долго», — ответил Петэн. Гитлер заявил: «Я не хочу репрессий. Я хочу мира, основанного на взаимном согласии, гарантирующего покой в Европе на несколько столетий. Я не смогу этого осуществить, если Франция не решится помочь мне сокрушить Британию.» Петэн пошёл на заключение с Гитлером соглашения, в котором, в частности, говорилось: «Державы „оси“ и Франция имеют идентичные интересы в нанесении поражения Англии как можно скорее. Соответственно, французское правительство будет поддерживать, в пределах своих возможностей, меры стран „оси“, предпринимаемые для достижения этой цели». Не исключено, что Петэн думал не только о втором месте в «коричневой» Европе, но и о новых колониальных приращениях в Африке за счет Британской империи. Пока еще не было известно, в какой мере и как будет вишистская Франция помогать нацистской Германии. Обе стороны решили держать свое соглашение в абсолютном секрете. Превратить Францию в действенного союзника Гитлер не мог.^[18]

Во время возвращения в Мюнхен, по свидетельству официального переводчика, Гитлер пребывал в подавленном настроении, разочарованный результатами своей поездки.^[19]

25 октября Дёниц был вызван на доклад к Гитлеру, который возвращался после встречи с Франко и находился в Париже.^[20]

Во время обратной поездки Гитлер получил письмо от Муссолини, сообщавшего о предстоящем вскоре вступлении итальянских войск в Грецию. Гитлер счёл, что у него есть ещё время отговорить Муссолини от этого шага. Гитлер приказал запросить Рим и договориться о встрече с Муссолини 28 октября во Флоренции.^[21]

Утром 28 октября Гитлер прибыл во Флоренцию на встречу с Муссолини.^[22]

Когда Гитлер, выйдя из своего вагона рано утром, поздоровался с ним, Муссолини, весь сияющий, с выдвинутым вперед подбородком, доложил: «Фюрер, мы на марше! Сегодня на рассвете победоносные итальянские войска пересекли греко-албанскую границу.»^[23]

Совещание Гитлера и Муссолини во Флоренции состоялось 28 октября.^[24]