Адольф Гитлер в марте 1941 года

Материал из Documentation.

В начале марта Гитлер собрал начальников трёх видов вооруженных сил и командующих ключевых армий.^[1]

1 марта — письмо Гитлера президенту Турции Исмету Иненю.^[2]

4 марта германский посол в Анкаре фон Папен вручил президенту Турции Иненю послание Гитлера, в котором говорилось о необходимости германо-турецкого сближения.^[3]

Чтобы ознакомить со своей новой политикой в отношении Японии высших военачальников и руководящий состав МИД Германии, Гитлер издал 5 марта совершенно секретную директиву, озаглавленную «Основополагающий приказ № 24 относительно сотрудничества с Японией». «Цель сотрудничества, основанного на тройственном пакте, — как можно скорее склонить Японию к принятию активных мер на Дальнем Востоке. Таким образом, там окажутся скованы значительные английские силы, а центр тяжести интересов Соединенных Штатов переместится в зону Тихого океана… Следует подчеркнуть, что общая цель ведения войны состоит в том, чтобы быстрее поставить Англию на колени и тем самым удержать США от вступления в войну. Захват Сингапура как ключевой английской позиции на Дальнем Востоке будет иметь решающее значение для ведения войны тремя державами оси в целом».^[4]

8 марта генерал Йодль вручил Варлимонту новые распоряжения Гитлера, в которых говорилось: «Операцию против Петсамо в Финляндии следует расширить, включив захват Мурманска. Для этого горный корпус Дитля должен быть усилен подвижными войсками, включая тяжёлые танки. Заминировать порты Мурманска и Архангельска. Заминировать подходы к Припятским болотам в Центральной России. Усилить противовоздушную оборону румынских нефтяных промыслов.»^[5]

13 марта вышла директива Кейтеля (ОКВ): «По распоряжению фюрера и ввиду новых задач политического управления в свете противоположности политических систем [СССР и Германии], рейхсфюрер СС получает особенные полномочия».^[6]

16 марта Гитлер, как обычно, произнёс речь в берлинском Цейхгаузе по случаю «Дня поминовения героев». Остановившись на налётах британской авиации, он сказал: «Тыл, как и прежде, тоже должен нести в этой войне тяжёлые жертвы. Причём не только мужчины, уже доказавшие свою стойкость, но и женщины.»^[7]

18 марта на совещании у Гитлера, Кейтеля и Йодля адмирал Рёдер решительно настаивал на том, чтобы оказать давление на Японию и побудить её напасть на Сингапур. Он объяснил, что в дальнейшем уже не будет столь благоприятных условий, когда можно сковать весь британский флот, когда налицо неподготовленность США к войне с Японией, когда американский флот существенно уступает японскому. Захват Сингапура, говорил адмирал, «решит все прочие азиатские проблемы, связанные с США и Англией», и, конечно, позволит Японии избежать войны с Америкой, если она этого захочет. В протокольных записях этого совещания, хранящихся в архиве военно-морских сил, нет никаких указаний о том, как отреагировал Гитлер на это сообщение Рёдера.^[8]

20 марта Гитлер через Мюнхен выехал в Вену, прибыв туда утром 25 марта.^[9]

25 марта югославский премьер Драгиша Цветкович и министр иностранных дел Александр Цинцар-Маркович, за день до этого выехавшие тайком из Белграда, чтобы избежать враждебных демонстраций или даже похищения, прибыли в Вену, где в присутствии Гитлера и Риббентропа присоединились к тройственному пакту. Гитлер остался ужасно доволен и заявил Чиано, что это будет содействовать его наступлению на Грецию.^[10]

В ночь на 27 марта в Югославии под руководством армейских офицеров произошёл государственный переворот.^[11] Переворот в Югославии вызвал у Гитлера один из самых диких приступов ярости за всю жизнь. Он воспринял это как личное оскорбление.^[12]

После известия о государственном перевороте в Югославии Гитлер приказал явиться к нему ОКХ и ОКЛ для обсуждения необходимых мер. В 15 часов в конференц-зале собрался широкий крут офицеров сухопутных войск и люфтваффе, с ними был и глава МИД Германии. Николаус фон Белов увидел здесь Геринга, Браухича, Кейтеля, Йодля, Гальдера, Гофмана фон Вальдау, Боденшатца, Хойзингера и других. Гитлер изложил уже ставшие известными факты и добавил, что сербы и словенцы никогда дружественны к немцам не были. Он полон решимости, не ожидая никаких заявлений о лояльности, как можно скорее напасть на Югославию и разгромить это государство. Гитлер приказал незамедлительно предпринять все необходимые приготовления и попросил к концу вечера сообщить ему намерения обеих составных частей вермахта. В тот же день Йодль оформил мысли Гитлера в виде директивы № 25.^[13]

Во второй половине 27 марта Гитлер принял японского министра иностранных дел Мацуоку.^[14]

«Англия уже проиграла войну», — заявил Гитлер Мацуоке. Признать это — только вопрос времени. И всё же англичане хватаются за две соломинки: Россию и Америку. В отношении Советского Союза Гитлер заявил, что не верит, что угроза войны с Россией реальна. В конце концов, у Германии «для обороны от России» имеется от 160 до 170 дивизий. Что касается Соединенных Штатов, то он сказал следующее: «У Америки имеются три возможности: она могла бы вооружаться, она могла бы помогать Англии или она могла бы вести войну на другом фронте. Если она хочет помогать Англии, то может не вооружаться. Если она оставит Англию, то последняя будет разгромлена, и тогда Америка окажется одинокой в войне против держав оси. Однако в любом случае Америка не сможет одновременно вести войну на другом фронте». Поэтому, заключил Гитлер, невозможно даже представить более благоприятные условия для японцев, чем теперь, для нанесения удара на Тихом океане. «Такой момент, — произнёс он, — никогда не повторится. Это уникальный шанс в истории». Мацуока согласился с Гитлером, но при этом сказал, что, к сожалению, не он правит Японией и в настоящий момент не может дать никаких обещаний от имени Японии.^[15]

Вечером 27 марта Гитлер отдал директиву № 25.^[16]

Гитлер вечером 27 марта наскоро составил послание Муссолини и приказал немедленно отправить его в Рим, с тем чтобы оно было вручено адресату этой же ночью.^[17][18] В письме Гитлер просил отставить операции в Албании и сосредоточиться на перекрытии основных горных проходов между Албанией и Югославией, бросить войска на югославскую границу и сделать это в обстановке абсолютной секретности и с максимальной скоростью.^[19]

30 марта Гитлер созвал руководителей вермахта.^[20]

30 марта в зале заседаний при его служебном кабинете Гитлер произнес двухчасовую основополагающую речь, в которой изложил свои мысли относительно предстоящей войны с СССР. В этой речи Гитлер сделал упор не на тактические и стратегические подробности нападения на СССР. Ему было важно довести до командования вермахта свои принципиальные взгляды на те проблемы, которые выдвигает борьба против СССР. Он заявил: «В настоящее время Англия возлагает свои надежды на Америку и Россию». Америка сможет обеспечить свою максимальную военную мощь только через 3-4 года. «Россия — последний вражеский фактор в Европе. Её надо разбить в этом или следующем году. Тогда мы будем в состоянии в течение дальнейших двух лет справиться в материальном и кадровом отношении с нашими задачам и в воздухе, и на воде. Наша задача в России должна заключаться в том, чтобы разгромить Красную Армию и ликвидировать государство. Это — борьба двух мировоззрений. Большевизм равнозначен асоциальному преступлению и является чудовищной опасностью для будущего.»^[21][22]

В своём обращении к 250 генералам вермахта 30 марта Гитлер подчеркнул, что речь идёт о войне на уничтожение, которая не предполагает военнопленных.^[23]

В конце марта Гитлер направил президенту Турции Исмету Иненю сообщение о том, что СССР не вступил в Тройственный пакт «из-за отказа Гитлера поддержать советские требования о проливах».^[24]