Адольф Гитлер в мае 1943 года

Материал из Documentation.

2 мая Гитлер выехал в Мюнхен.^[1]

10 мая Гитлер был в Берлине.^[2]

Содержание 1 Вооружённые силы 2 Оборонная промышленность 3 Вооружения 4 Внешняя политика 4.1 Италия

[править] Вооружённые силы

Гитлер в начале мая отдал устные приказы ОКХ быть готовыми в любой момент к быстрой переброске шести танковых дивизий с востока на юг.^[3]

Дневник Геббельса, 2 мая: «Геринг даёт ставке фюрера очень суровую оценку. Особенно он настроен против Йодля, который, говорит он мне, начал даже рассказывать анекдоты про фюрера. Это, конечно, не годится… Геринг считает методы работы ставки абсолютно неправильными, особенно то, что на совещаниях всегда присутствуют стенографистки и записывают каждое слово. В конце концов фюрер окажется в невыгодном положении. Ведь фюрер всегда высказывает своё мнение без оглядки, тогда как генералы — за исключением, конечно, Цейцлера — всегда говорят для протокола… Геринг считает Шмундта единственной честной и заслуживающей доверия личностью в ставке фюрера.»^[4]

Из воспоминаний Манштейна:^[5]

• 3 мая мой начальник штаба генерал Буссе прибыл в Лигниц с сообщением, что 4 мая нас вызывают в Мюнхен на совещание с Гитлером. На это совещание были вызваны также командующий группой армий „Центр“ фельдмаршал фон Клюге, генерал-полковник Гудериан (тогда главный инспектор танковых войск) и начальник Генерального Штаба военно-воздушных сил генерал-полковник Ешоннек. На этом совещании выяснилось следующее.
• Генерал-полковник Модель, который должен был руководить операцией „Цитадель“ на северном фланге, представил Гитлеру доклад об обстановке на своём участке фронта и о своих планах в связи с этим. <...> Модель в своём докладе Гитлеру ясно указал на трудности, с которыми столкнется наступление в связи с необходимостью преодолеть сильно укрепленную систему обороны противника. В его аргументах большую роль играли донесения о чрезвычайном усилении противотанковой обороны противника, особенно вследствие введения новых противотанковых ружей, против которых наши танки T-IV не могли устоять. Для порученной ему операции по прорыву он с самого начала потребовал поэтому 6 дней.
• Доклад Моделя явно произвел сильное впечатление на Гитлера. Он стал опасаться, что наше наступление не будет проведено быстро или, по крайней мере, так быстро, чтобы успешно осуществить окружение крупных сил противника. После этого доклада он признал необходимым усилить наши танковые части. Он пообещал к 10 июня перебросить к нам значительное количество танков типа «тигр» и «пантера», штурмовых орудий, а также батальон сверхтяжелых танков типа «фердинанд» (системы Порше, оказавшейся потом непригодной). Кроме того, танки Т-IV и штурмовые орудия должны были получить дополнительные экраны для усиления броневой защиты, чтобы они могли противостоять новым советским ПТР. В целом Гитлер предполагал приблизительно удвоить численность наших танков.
• Сначала он хотел, однако, выслушать мнение обоих командующих относительно отсрочки операции «Цитадель». Оба высказались против неё, это мнение разделял и начальник Генерального Штаба генерал Цейтцлер.
• Фельдмаршал фон Клюге, который явно чувствовал себя обойденным при этом непосредственном докладе Моделя, заявил в свойственной ему резкой форме, что данные Моделя о том, что глубина позиций противника достигает 20 км, преувеличены. На аэрофотоснимках, по его мнению, были зафиксированы только уже развалившиеся от прежних боев окопы. Затем фельдмаршал указал на то, что при дальнейшей отсрочке мы упустим инициативу. Это может привести к тому, что мы будем вынуждены снять части с фронта «Цитадель». Здесь он имел, вероятно, в виду в первую очередь опасное положение на Орловской дуге.
• Я также высказался против предложенной Гитлером отсрочки по двум причинам. То пополнение танками, которое мы получим, будет, видимо, более чем компенсировано увеличением танков на советской стороне. Ежемесячный выпуск танков составлял у противника не менее 1500 единиц. Кроме того, дальнейшее ожидание приведет к тому, что советские части после потерь в зимнюю кампанию и после недавних поражений, сильно повлиявших на моральный дух и боевые качества вражеских соединений, вновь обретут свою ударную силу. Наконец, укрепление вражеских позиций будет продолжаться с все большей интенсивностью.
• Против отсрочки операции «Цитадель» говорил также и тот факт, что это значительно увеличило бы опасность в полосе обороны группы. Сейчас противник еще не готов к наступлению на Донце и Миусе. Но в июне он сможет это сделать.
• Особо я указал на то, что решение всего вопроса определяется в значительной мере общей обстановкой. В случае отсрочки операции «Цитадель» и возможной скорой потери Туниса создастся опасность того, что начало операции «Цитадель» совпадет с высадкой противника на континенте, и мы будем вынуждены тогда сражаться на два фронта. Как бы ни было заманчиво дальнейшее усиление наших танковых частей, все же, по моему мнению, надо было придерживаться назначенного срока. В случае отсрочки группе потребуется наряду с увеличением танков и увеличение количества пехотных дивизий для преодоления системы обороны противника.
• Я закончил свое высказывание тем, что «Цитадель» не будет легким предприятием, что нужно, однако, сохранить намеченный срок начала операции и, подобно всаднику, первому «перенести свое сердце через препятствие». <...>
• Начальник Генерального Штаба ВВС присоединился к мнению обоих командующих, заявив, что с точки зрения авиации отсрочка операции «Цитадель» не даёт никаких выгод. В настоящее время нельзя ожидать существенного увеличения количества самолётов. Он подтвердил, что противник, судя по обстановке в воздухе, планирует решающее наступление на участке группы армий «Юг».
• Генерал-полковник Гудериан предложил сосредоточить все силы танков на одном направлении — или на участке группы «Юг», или на участке группы «Центр».
• Гитлер повторил затем ещё раз свои аргументы в пользу отсрочки до 10 июня. Относительно увеличения количества танков у обеих сторон он сказал, что численное превосходство русских в танках мы возместим техническим превосходством поступающих дополнительно «Тигров», «Пантер» и «Фердинандов». Дивизий, однако, он больше дать не может.
• Относительно опасности, связанной с тем, что в случае отсрочки операции «Цитадель» она может совпасть с вторжением противника на континент, он заметил, что в связи с прибытием в Средиземное море судов с зенитными установками и лёгких переправочных средств мы сможем поддерживать снабжение Туниса и поэтому там удержимся. Даже при потере Туниса противнику потребуется 6-8 недель для подготовки высадки. Поэтому в середине июня этого не произойдёт.
• В заключение Гитлер заявил, что он намерен еще раз обдумать вопрос о проведении операции «Цитадель» в срок или об отсрочке её, и отпустил нас в свои штабы.

9 мая Геббельс заявляет: «Фюрер по-прежнему весьма удовлетворен Цейцлером, который в настоящее время является самым полезным помощником в проведении Восточной кампании. Кейтель играет лишь второстепенную роль.»^[6]

Гитлер 15 мая получил сообщение из Туниса о капитуляции генерал-полковника фон Арнима.^[7]

[править] Оборонная промышленность

13-15 мая Гитлер проводил продолжительные совещания со Шпеером и несколькими специалистами военной промышленности; ему были продемонстрированы новые модели танков и противотанковых орудий, и он принял решение о их запуске в серийное производство.^[8]

В записи из дневника Геббельса от 15 мая говорилось: «Он [Гитлер] провёл целый день на совещании с руководителями военной промышленности, обсуждая неотложные меры. Это совещание с фюрером должно было возместить ущерб, нанесенный последним, весьма неудачным совещанием у Геринга. Тактические промахи Геринга оскорбили производителей вооружения. Фюрер все уладил.»^[9]

[править] Вооружения

1 мая Гитлеру показали деревянную модель «Мышонка» — танка профессора Порше и фирмы Круппа, на котором намеревались установить 150-мм пушку.^[10]

[править] Внешняя политика

[править] Италия

12 мая, после острой дискуссии между Амброзио и Кессельрингом по поводу командования немецкими войсками на итальянской территории Муссолини наотрез отказался дать разрешение на ввод двух дополнительных немецких дивизий в Италию. Вместо этого, он в тот же день направил Гитлеру письмо с требованием немедленно поставить им 300 танков, 50 зенитных батарей и 50 эскадрилий истребителей.^[11]

14 мая гросс-адмирал Карл Дёниц представил Гитлеру доклад по возвращении из очередной поездки в Рим.^[12]