Адольф Гитлер в мае 1942 года

Материал из Documentation.

1 мая вечером Гитлер вернулся в «Волчье логово» и сразу же занялся обдумыванием летних наступательных операций.^[1]

Сохранилась стенографическая запись высказывания Гитлера в ставке 3 мая: "Я отдаю себе отчет в том, почему девяносто процентов исторических покушений оказались успешными. Единственная превентивная мера, к которой следует прибегать, — это не соблюдать в своей жизни регулярности — в прогулках, поездках, путешествиях. Все это лучше делать в разное время и неожиданно... Насколько это возможно, направляясь куда-либо на автомобиле, я выезжаю неожиданно, не предупреждая полицию."^[2]

В своем выступлении 3 мая Гитлер заявил: "Обеспечить абсолютную безопасность от фанатиков и идеалистов невозможно... Если какой-нибудь фанатик пожелает выстрелить в меня или бросить бомбу, то, стою я или сижу, степень безопасности от этого не меняется."^[3]

6 мая официальный журнал исторического отдела ОКВ содержит следующую запись: «Фюрер отдает распоряжение, что с целью повысить готовность к дезертирству или капитуляции советских войск, которые находятся в окружении, временно и в порядке эксперимента разрешается в таких случаях гарантировать жизнь командирам, комиссарам и политрукам».^[4]

14 мая - доклад Дёница Гитлеру. В докладе, в частности, говорилось: "Я могу только снова и снова обращать ваше внимание на тот бесспорный факт, что мы должны топить как можно больше судов противника. А это возможно, если в море выйдет как можно большее число подводных лодок. То, что мы потопим сегодня, куда более эффективно, чем наши потенциальные возможности в этом вопросе в 1943 году."^[5]

17 мая Гитлер назначил полковника Шерфа «уполномоченным фюрера по написанию военно-исторических исследований».^[6]

[править] Вооружения

В мае Гитлер одобрил конструкцию танка «Пантера», предложенную фирмой МАН.^[7]