Адольф Гитлер в декабре 1941 года

Материал из Documentation.

1 декабря Гитлеру пришлось освободить от должности Рундштедта.^[1]

Поздно вечером 1 декабря Риббентроп говорил Осиме, что ему необходимо посоветоваться с Гитлером, прежде чем Германия возьмёт какие-либо конкретные обязательства в отношении Японии.^[2]

3 декабря японский посол прибыл на Вильгельмштрассе, чтобы решить вопрос германских обязательств в отношении Японии, но Риббентроп уклонился от конкретного ответа. На уговоры Осимы, утверждавшего, что обстановка крайне обострилась, Риббентроп отвечал, что, хотя лично он ратует за письменное соглашение, придется ждать прибытия Гитлера из ставки в конце недели.^[3]

6 декабря у Гитлера прошло совещание.^[4]

7 декабря Браухич обратился к Гитлеру с просьбой освободить его от обязанностей главнокомандующего сухопутными войсками.^[5]

7 декабря японские бомбардировщики напали на Пёрл-Харбор.^[6]

Отто Дитрих получил сообщение Рейтер о Перл-Харборе. Тотчас же отправившись в бункер Гитлера, Дитрих попросил аудиенции, заявив, что у него крайне важное сообщение. Гитлер в тот день получил удручающие новости из СССР и принял Дитриха недружелюбно, очевидно, Гитлер боялся очередной плохой новости. Когда Дитрих поспешно прочёл Гитлеру сообщение, он явно был застигнут врасплох. На лице Гитлера читалось крайнее возбуждение, и он быстро спросил: «Это сообщение верно?» Дитрих ответил, что, безусловно, верно, потому что минуту назад, ожидая в Гитлера приемной, Дитрих получил по телефону подтверждение из другого источника. Гитлер выхватил у Дитриха из рук листок бумаги. По мнению Дитриха, вступление Японии в войну стало для Гитлера полнейшей неожиданностью.^[7]

На следующий день после нападения японских войск на Пёрл-Харбор Гитлер спешно выехал из Вольфшанце поездом в Берлин.^[8]

Гитлер, согласно записи в его ежедневном календаре, поспешно выехал в Берлин в ночь на 8 декабря и прибыл туда на следующий день, в 11 часов утра.^[9]

8 декабря в 13 часов генерал Осима направился на Вильгельмштрассе, чтобы выяснить у Риббентропа позицию Германии. Он потребовал "сразу же" официально объявить войну Соединенным Штатам. "Риббентроп ответил, — радировал Осима в Токио, — что Гитлер как раз совещается в генеральном штабе, обсуждая вопрос о том, как соблюсти формальности объявления войны и в то же время произвести хорошее впечатление на немецкий народ, и что он, Риббентроп, передаст ему нашу просьбу сразу же и сделает все, что в его силах, чтобы решить все это как можно быстрее". Риббентроп сообщил также послу, как явствует из его донесения в Токио, что сегодня утром, то есть 8 декабря, "Гитлер отдал приказ немецкому военно-морскому флоту атаковать американские корабли, где бы и когда бы они ни встретились".^[10]

Ганс Дикхофф 9 декабря сел за составление длинного перечня антигерманских акций Рузвельта, необходимого Гитлеру для его выступления в рейхстаге.^[11]

11 декабря после полудня Гитлер предстал перед рейхстагом и во всеуслышание объявил войну Соединенным Штатам Америки.^[12]

12 декабря Рёдер присутствовал на совещании, где заверил Гитлера, что "обстановка в Атлантике улучшится в результате успешного японского вмешательства". Затем с воодушевлением добавил: "Уже получены донесения о переброске некоторых (американских) боевых кораблей с Атлантики на Тихий океан. Совершенно очевидно, что легкие силы, особенно эсминцы, потребуются во все большем количестве на Тихом океане. Появится очень большая потребность в транспортных судах, так что можно ожидать отвода американских торговых судов с Атлантики. Напряжение в английском торговом судоходстве будет нарастать."^[13]

14 декабря Гитлер заявил послу Осиме: "Вы верно выбрали метод объявления войны! Этот метод является единственно правильным."^[14]

С середины декабря Гитлер установил для всего Восточного театра войны тот же самый главный и единственный закон, который он навязал группе армий «Юг», когда та оставила Ростов: фронт должен оставаться там, где оказался, — ни шагу назад.^[15]

16 декабря Гитлер издал строгий приказ: «группе армий „Север“ отступать на рубеж р. Волхов и оборонять указанный рубеж до последнего солдата, не отступать больше ни на шаг и тем самым продолжать блокаду Ленинграда».^[16]

В ночь с 16 на 17 декабря Гитлер окончательно решил взять на себя главнокомандование сухопутными войсками. Решение это Гитлер принял после длившихся целый день размышлений.^[17]

18 декабря фельдмаршал Кейтель сообщил фон Боку, что Гитлер предлагает ему взять продолжительный отпуск для поправки здоровья.^[18]

18 декабря Гитлер заменил командующего группой армий «Центр» фельдмаршала фон Бока фельдмаршалом фон Клюге.^[19]

19 декабря Гитлер вызвал к себе Гальдера.^[20]

19 декабря Гитлер принял на себя обязанности главнокомандующего сухопутными войсками.^[21]

С декабря, когда Гитлер принял на себя и главнокомандование сухопутными войсками, он постепенно стал переходить к тому, чтобы добиваться выполнения собственных намерений путем прямых приказов.^[22]

20 декабря в 15 час. 30 мин. Гудериан высадился на аэродроме Растенбург (Растемборк), после чего имел пятичасовую беседу с Гитлером, прерванную лишь дважды, каждый раз на полчаса; один раз — на ужин, а второй — для просмотра еженедельной кинохроники, которую Гитлер всегда сам просматривал. В 18 часов Гудериан был принят Гитлером в присутствии Кейтеля, Шмундта и нескольких других офицеров.^[23]

23 декабря по рекомендации Гальдера Гитлер присвоил Хойзингеру звание генерал-майора.^[24]

26 декабря утром Гудериан получил распоряжение Гитлера о его переводе в резерв главного командования сухопутных войск.^[25]

В ночь с 30 на 31 декабря Гитлер больше двух часов говорил с Клюге по телефону.^[26]

В декабре Гитлер решил, абсолютно самостоятельно, что необходимо подготовить приказ по «сооружению «нового Западного вала» для защиты Арктики, Северного моря и Атлантического побережья».^[27]

[править] Вооружённые силы

В декабре Гитлер направил в Италию маршала Кессельринга в качестве главнокомандующего армиями юга с приказом добиться полного превосходства сил на море и в воздухе в районе Тунисского пролива.^[28]

[править] Сухопутные войска

По свидетельским показаниям Вальтера фон Браухича на Нюрнбергском процессе, он подал Гитлеру рапорт об уходе со своего поста 7 декабря, мотивируя это плохим состоянием здоровья. Гитлер ответил, что подумает, и через десять дней сообщил тому о согласии на его отставку, которая и произошла 19 декабря.^[29]