Экономика Чечни в 1990-х годах

Материал из Documentation.

Летом 1991 года первый заместитель Бориса Ельцина, тогда работавшего председателем Верховного Совета РСФСР, — Руслан Хасбулатов решил помочь своим землякам и поручил руководителю Центрального банка РСФСР Георгию Матюхину обеспечить крестьянские хозяйства Чечни кредитами. После поражения ГКЧП, когда в Чечено-Ингушской республике уже начинались волнения, Матюхин отрапортовал: «Потребность крестьянских хозяйств в кредитах удовлетворена». В стране тогда ещё тотального дефицита эта фаза свидетельствовала о небывалой государственной заботе, чуть ли не о построении коммунизма в одном отдельно взятом регионе. И действительно, крошечная республика после выполнения задания Хасбулатова стала крупнейшим эмитентом РСФСР. Доля доходов населения, выплаченных за счет эмиссии, превышала 40 % (в среднем по стране — 17 %). Суммы наличности, забираемой в банках кооперативами, превышали наличность, возвращаемую ими, в 50 раз, что также намного выше уровня других территорий. Подобная кредитная накачка означала, что чеченские хозяйства обрели финансовую независимость от государства. Очевидно было и другое: экономическая независимость — это пролог к независимости политической, особенно на Кавказе.^[1]

К началу Первой чеченской войны структурообразующей единицей чеченского общества окончательно стал тейп (род). Почти вся хозяйственная деятельность велась тейпами, работавшими как диверсифицированные семейные корпорации. К концу 1994 года главными направлениями их занятий стали оптовый контрабандный импорт бытовых товаров с последующей перепродажей российским фирмам; нелегальный транзит грузов (в частности, наркотиков и оружия); управление собственностью, рэкет и грабёж (от фальшивых авизо до угона скота) на территории России.^[2]

Первая чеченская война и постепенная нормализация экономической жизни в России сократили масштабы этих операций, увеличив, однако, масштабы расхищения федеральных средств, а также внешнее финансирование (которое идет по принципу «мир беден — война богата»). Но главным изменением в чеченской экономике стал переход от диверсификации деятельности к её специализации: теперь в Чечне есть села, получающие доходы в основном от грабежей, есть — от заложников, есть — от переработки нефти и т. д.^[3]

Одним из главных источников доходов Чечни был крайне криминализованный нефтяной бизнес. Основная часть нефти поступала в Чечню из России (так, в 1997 году эти поставки достигали 2 млн тонн). Нефтяной бизнес являлся экономической основой независимости многих полевых командиров от центральных чеченских властей и, соответственно, одной из главных причин хаоса в Чечне. Сельское хозяйство и прочие сохранившиеся виды честного бизнеса в Чечне не играли заметной роли в финансовых потоках. Основным источником денег был криминал, от «освоения» федеральных трансфертов до захвата заложников: с января 1997 года по середину 1999 года более чем 60 чеченскими группировками было похищено 1094 человека, в том числе в 1999—270 (17 из которых милиционеры, 80 — военные). На середину 1999 года в неволе оставалось 514 заложников.^[4]

Осенью 1999 года в Чечню были введены российские войска, началось освобождение республики от власти бандформирований.

Содержание 1 Топливно-энергетический комплекс 2 Наркоторговля 3 Внешнее финансирование и поставки ресурсов 4 Примечания

[править] Топливно-энергетический комплекс

Основная статья: Топливно-энергетический комплекс Чечни в 1990-х годах

Из закачанных в 1992 году в трубопровод Баку—Новороссийск 120 тыс. тонн азербайджанской нефти на территории Чечни были похищены все 120 тыс. целиком.^[5]

В 1990-х годах значительную роль в экономике Чечни играл экспорт (в том числе на основе официальных квот) и переработка нефти. В основном она поставлялась с территории остальной России, хотя объём её транспортировки и падал (в 1991 году поставки составили 11,077 млн тонн, в 1992 — 6,433 млн, в 1993 — 1,063 млн, за 11 месяцев 1994 — 89 млн тонн).^[6]

Это падение было вызвано не только экономическими, но и политическими причинами. По информации СМИ, ещё 16 июля 1993 года Сергей Шахрай рекомендовал Ельцину прекратить всякие поставки нефти в Чечню и поручить Министерству безопасности России контролировать поступление нефтепродуктов из Чечни. Он тогда писал: «Формальное наличие поставок нефти на НПЗ в Чеченской республике имеет ряд негативных для России последствий. Используя поставки нефти на НПЗ в Чеченской республике, коррумпированные элементы в России и Чечне осуществляют переработку неучтенной нефти и реализацию нефтепродуктов за рубеж. Так как правоохранительные органы в Чеченской республике не функционируют, приостановить хищения при продолжении функционирования нефтепровода невозможно. Регионам России, добывающим и поставляющим нефть на НПЗ в Чеченской республике по внутренним ценам, наносится ущерб, так как нет обратных равноценных поставок нефтепродуктов. Поставка и переработка нефти используются режимом Дудаева для закупки оружия, раздачи нефтепродуктов населению, оплаты нефтепродуктами муки и поддержания снижения цен на хлеб (большая часть муки расхищается), оплаты наёмников и т. д. Поставка и переработка нефти используются для внешнеполитических целей. Перед западными странами создаётся видимость серьёзной нефтяной страны (большей частью за счёт похищаемой нефти), в отношениях с Грузией и Арменией поставки нефтепродуктов служат средством политической торговли. Окрепнув за счёт бесконтрольной продажи нефтепродуктов за рубеж, режим Дудаева превращает республику в перевалочную базу наркотиков и оружия. В этот процесс добровольно или под угрозой втягиваются и сотрудники органов власти России.»^[7]

В 1998 году «Транснефть» перекачала по нефтепроводу Баку—Новороссийск 2,87 млн тонн нефти при плане 2 млн тонн.^[8]

Одной из важнейших доходных статей чеченской экономики было производство нефтепродуктов, в первую очередь дизтоплива, и поставка его в Россию. Между тем добыча своей нефти в Чечне была невелика. В 1991 году было добыто более 4 млн тонн нефти, в 1992-м — 3 млн, 1994-м — немногим более 1 млн, в 1996 — около 500 тыс. В 1997 году, по официальным данным, добыча составила 2 млн тонн, но в 1998 вновь резко сократилась из-за бандитизма: в марте было добыто 120 тыс. тонн, в июне и июле — по 57 тыс., в августе — около 30 тыс. тонн. Всего же из запланированных 1,5 млн тонн нефти в 1998 году добыто вдвое меньше, причём половина — нелегально. В конце года добыча и транспортировка нефти от скважин к НПЗ была полностью остановлена из-за хищений, составивших за год, по заявлению официальных лиц Чечни, около 700 тыс. тонн. По данным Госкомстата, за январь—май 1999 года в Чечне было добыто 96 тыс. тонн нефти (по сравнению с 530 тыс. тонн за аналогичный период 1998 года).^[9]

О масштабах хищений в тот период свидетельствуют и такие факты: только в октябре 1998 года из 6276 тонн нефти, добытой нефтяниками НГДУ «Октябрьнефть», до НПЗ дошло 1246 тонн. Более 80 % было похищено. В нефтепроводе от нефтяной базы № 2 до Грозненского НПЗ длиной 1850 метров было проделано более 300 отверстий — практически по одному «золотому крантику» на каждые 10 м трубы. Шамиль Басаев располагал в контролируемом им районе не просто кубами по перегонке нефти, а настоящим, хотя и небольшим, нефтеперерабатывающим заводом производства Германии. К мини-заводу от нефтепровода вел мини-нефтепровод. Захватываются не только трубы, но и сами месторождения: к началу 1999 года бандиты захватили большинство нефтяных вышек «Старогрознефти», и у нее теперь лишь 5 действующих скважин.^[10]

Основная часть нефти поступала в Чечню из России (ещё в 1997 году эти поставки достигали 2 млн тонн). И не только из нефтепроводов, но и с мелких месторождений на территории Северного Кавказа. К сентябрю 1999 года сложились устойчивые связи между чеченскими полевыми командирами и предприятиями России: Чечня была офшорной зоной, в которой без налогов перерабатывается российская нефть и продается обратно. В самом начале бензинового кризиса, когда цена российского дизтоплива превышала 2 руб. за литр, чеченское стоило менее рубля. Посевные и уборочные в соседних с Чечней регионах чуть ли не целиком велись на чеченском топливе: в Ставрополье за его счёт обеспечивалось до 70 % потребностей края, в Кабардино-Балкарии — более трети.^[11]

Нефтяной бизнес являлся экономической основой независимости многих полевых командиров от центральных чеченских властей и, соответственно, одной из главных причин хаоса в Чечне. В сентябре 1999 года там действовали около 300 нефтеперегонных кубов, каждый из которых в среднем приносила в день $1-1,2 тыс. прибыли. В начале 1998 года доходы от незаконной переработки нефти в Чечне оценивались в $3 млн ежемесячно.^[12]

Хотя доходы от переработки нефти и составляли не более четверти общих доходов Чечни, именно нефтепереработка имела для неё принципиальное значение. Доходы от неё были наиболее регулярны и наименее централизованы. Поэтому в отличие от регулярных, но централизованных федеральных трансфертов и внешней поддержки (включая поставки наркотиков), а также в отличие от нецентрализованных, но и нерегулярных средства от грабежа доходы от переработки нефти в наибольшей степени способствовали поддержанию Чечни в её мелко раздробленном и хаотизированном состоянии.^[13]

С.Степашин едва ли не первым чётко осознал роль российской нефти для Чечни — и начал перекрывать границу. Но просто закрыть границу было невозможно, даже если проигнорировать нехватку силовых ресурсов. Временный успех этой меры мог привести к срыву сельхозработ, по крайней мере в Ставрополье. Накануне зернового кризиса, маячившего перед Россией уже весной 1999 года, эта экономическая глупость стала бы и политическим самоубийством. Поэтому граница закрывалась лишь для перевозившейся на бензовозах «дикой» нефти. Нефть для центральных властей Чечни, поставлявшейся в основном по трубам и железной дороге, продолжала идти. Это было началом курса на укрепление и привязывание к себе этих центральных властей, на перетягивание к ним финансовых ресурсов Чечни, а значит, и к установлению реальной политической власти. Определённых успехов Степашин добился. Чем взбесил полевых командиров: именно сокращение их доходов из-за падения «дикой» переработки нефти стало одной из причин их вторжения в Дагестан. Полевые командиры начали войну в том числе и для того, чтобы привлечь внешних «спонсоров» и за их счёт компенсировать падение доходов от нефтяного бизнеса.^[14]

[править] Наркоторговля

Основная статья: Наркоторговля в Чечне в 1990-х годах

В 1990-е годы большую роль в экономике Чечни играла и наркоторговля: помощь от афганских талибов поступала в основном в форме наркотиков, которые затем реализовывались в России. Считалось, что именно эти наркотики способствовали взрывообразному развитию пандемии наркомании в России в 1998 году: если в начале года в России был 1 млн наркозависимых, то в конце — уже 2 млн человек.^[15]

[править] Внешнее финансирование и поставки ресурсов

Накануне Второй чеченской войны Россия по-прежнему бесплатно поставляла в Чечню газ и электричество. Эти поставки не прекращались ни во время штурма Грозного, ни во время террористического акта в Будённовске. С одной стороны пользуясь тем, что юридически Чечня — такой же субъект федерации, как, к примеру, Москва, а с другой — страшась террора, российские компании и органы госуправления направляли в неё ресурсы. Часть пенсий выплачивалась на территории России, а остальное шло чеченцам, и не было никаких гарантий, что эти поставки не использовались против России.^[16]

Какой объём ресурсов поставлялся в Чечню, доподлинно не известно. Сергею Степашину в бытность его премьер-министром России удалось получить информацию о поставках только электроэнергии и газа. Итак, с 1995 по 1 июля 1999 года в Чечню из федерального бюджета было поставлено почти 4 млрд кВт•ч электроэнергии и 14 млрд кубометров природного газа общей стоимостью более 1,5 млрд руб. Хотя эта статистка вызывает сомнения: по данным СМИ, только за 1997 год и январь—июль 1998 Чечня не оплатила поставки газа и электроэнергии из России на сумму более 1,7 млрд руб.^[17]

В 1997 году Россия выделила Чечне 963 млрд неденоминированных рублей (из них 88 млрд — в счёт трансферта, 300 млрд — выплаты пенсий Пенсионным фондом России, 72 млрд — оплата транзита азербайджанской нефти, 2,8 млрд — плата за обслуживание нефтепровода).^[18]

В январе—июле 1998 года Чечня получила более 200 млн «новых» рублей (40 млн руб. в счет трансферта; 118 млн руб.— выплаты пенсий Пенсионным фондом, 25,361 млн руб.— как плата за обслуживание нефтепровода). В первой половине 1999 Чечня из причитающихся ей из бюджета 284,4 млн руб. получила лишь 122,54 млн руб.: 50 млн руб.— «на зарплату работникам бюджетной сферы Чеченской республики»; 7 млн руб.— «на оказание помощи социально незащищенным слоям населения Чеченской республики»; 0,54 млн руб.— на оплату спецрейсов; ну и, наконец, 65 млн — «на возмещение затрат государственному концерну „Чечентранснефть“ по обеспечению транзита азербайджанской нефти».^[19]

[править] Примечания

1. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
2. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
3. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
4. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
5. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
6. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
7. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
8. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
9. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
10. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
11. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
12. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
13. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
14. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
15. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
16. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
17. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
18. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999
19. ↑ Экономика чеченского террора // «Коммерсантъ Деньги», № 36 (240), 15.09.1999