Багауддин Кебедов
Материал из Documentation.
Багауддин Кебедов (р. 1 мая 1945,[1] Ведено) — один из главных идеологов исламского фундаментализма на Северном Кавказе.
Содержание |
[править] Биография
В 1990 году Б.Кебедов вместе с Ахмадом-кади Ахтаевым был одним из основателей Исламской партии возрождения, имевшей отчетливо выраженную фундаменталистскую направленность. В 1991 году он основал медресе в городе Кизилюрт, расположенном недалеко от Махачкалы. Б.Кебедов проявил себя талантливым проповедником: его аудио- и видеокассеты на аварском и русском языках пользовались большой популярностью не только в Дагестане, но и далеко за его пределами. В отличие от А.Ахтаева Б.Кебедов имел внутреннюю склонность к общественной деятельности, он довольно рано начал строить организацию радикальных исламских фундаменталистов, которую он назвал «Джамаат» («Община»). «Дагестанский джамаат» выступал за введение шариата в Дагестане.
Во время поездки Михаила Рощина в Дагестан летом 1997 года тому удалось встретиться с Б.Кебедовым и послушать его проповедь в мечети Кизилюрта. Б.Кебедов, бывший уже в это время амиром (главой) «Джамаата», в разговоре с М.Рощиным высказал мнение, что посткоммунистическое правительство Дагестана находится в состоянии «ширка» (язычества или многобожия, приравниваемого к неверию). Регистрация мечетей и общин фундаменталистов, по его мнению, не имеет принципиального значения. «Мы уже зарегистрированы Аллахом, — говорил Б.Кебедов, — мы не хотим брать власть в свои руки, мы хотим, чтобы власть была в руках Аллаха. Для нас географические и государственные границы не имеют значения, мы работаем и действуем там, где это возможно. Дагестан сегодня управляется из Москвы, мы не имеем исламского общества, аналогичного существующему в Чечне. В исламском государстве мы хотели бы ввести службу мухтасибов (полицию нравов). Привычку курить и наркоманию мы рассматриваем как харам (то, что запрещено). Мы бы одобрили также полный запрет на продажу алкоголя, но в целом для нас важнее вера (иман) и единобожие (таухид)». М.Рощин спросил Багауддина, что он думает о возможной независимости Дагестана. Он ответил, что является приверженцем исламского государства, и это для него принципиально. Состояние куфра (неверия) для него неприемлемо, будь то в составе Российской Федерации или в независимом Дагестане. Уже в этих радикально-фундаменталистских высказываниях Б.Кебедова достаточно заметен политический крен. Неслучайно это течение многие исламоведы называют «политическим исламом».
Во время встречи с М.Рощиным Багауддин подчёркивал, что ислам — это целостная система человеческой жизни. Уже поэтому она не могла не включaть в себя попыток построения «исламского общества и государственности».
Ещё в период первой чеченской войны Б.Кебедов пришёл к идее о необходимости «малого джихада», имея в виду участие в боевых действиях против федеральных сил. Позднее, уже в Гудермесе (Чечня), куда перебрались лидеры «Джамаата» в конце 1997 года, спасаясь от преследований в Дагестане (Багауддин назвал это «малой хиджрой» по примеру «большой хиджры» Мухаммада), 25 января 1998 года был принят «Манифест „Джамаата“ к мусульманам мира», в котором, имея в виду отношение между «Джамаатом» и пророссийским руководством Дагестана, положение в республике объявлялось «военным со всеми вытекающими из этого обстоятельствами».
Штаб боевиков Б.Кебедова находился в Урус-Мартане (Чечня).
[править] Попытка похищения людей с целью получения выкупа в мае 1999 года
Три часа провели в плену боевиков Багаутдина депутаты Госдумы, генералы МВД, Минобороны и журналисты, отправившиеся в Чечню, чтобы освободить заложников. Боевики окружили делегацию и попытались получить выкуп, но вскоре отпустили всех.
21 мая 1999 года с подмосковного военного аэродрома Чкаловский в Махачкалу вылетел самолет, на борту которого находились депутаты Госдумы Тельман Гдлян, Дмитрий Рогозин, Виктор Курочкин и Магомедфазил Азизов, замкомандующего ВВС России Юрий Гришин с несколькими полковниками, офицеры МВД, фотокорреспондент «Коммерсанта» Сергей Михеев, спецкорреспондент «Коммерсанта» Леонид Беррес и другие журналисты. Эта делегация направлялась на дагестано-чеченскую административную границу на встречу с братьями Магомедом и Надиршахом Хачилаевыми. Хачилаевы помогали освобождать из чеченского плена заложников. Их деятельность приносила плоды: заложники возвращались на Родину.
На этот раз Хачилаевы сообщили, что освободили из чеченского плена очередных заложников: двух армейских офицеров и двух священнослужителей, похищенных в 1999 году в Ингушетии. За ними и отправлялась делегация.
Уже в полёте стало известно, что дома у Хачилаева делегацию ждёт начальник Главного управления по борьбе с оргпреступностью МВД России Владимир Козлов и его оперативники, приехавшие на день раньше. В махачкалинском аэропорту делегацию встретил Магомед Хачилаев, которого сопровождали несколько телохранителей. Возле аэродрома стояли грузовик с солдатами и БТР. «Береженого Бог бережет», удовлетворенно сказал Ю.Гришин, узнав, что они будут сопровождать нас в Чечне. Т.Гдлян полез в бронетранспортер. Но Хачилаев от помощи военных отказался: «Безопасность я вам гарантирую, поэтому поедем без этого маскарада». Технику пришлось оставить и пересесть в предоставленные Хачилаевым джипы Grand Cherokee, Toyota Land Cruiser, Chevrolet Blazer и Mercedes 600. Журналистов посадили в «Газель». Помощники депутатов расселись в «Жигули». От Махачкалы до чеченской границы делегация ехала в полтора часа. Ни на одном из многочисленных пикетов машины не проверяли, и только на КПП ЧРИ делегация остановилась на несколько минут: Хачилаев перебросился парой слов с охранниками.
Одноэтажный, обставленный нехитрым скарбом дом Надиршаха Хачилаева в Зандаке напоминал временное прибежище. Единственное, что их сближало, — многочисленная хорошо вооружённая охрана. Стволы пулемётов были направлены в сторону дагестанской границы. Охранники говорили, что главная опасность исходит оттуда.
Надиршах Хачилаев, вооружённый пистолетом Стечкина, который болтался у него на поясе в кожаной кобуре, обнялся с депутатами и генералом, после чего они уединились в его доме. «Нужно уладить какие-то формальности по заложникам», сказал один из военных.
Прошло около часа. На окраину села въехали три армейских грузовика и два автобуса, из которых вышли около ста человек в камуфляжной форме, вооружённых гранатометами и автоматами. Построившись и получив какую-то команду, они начали быстро окружать дом Хачилаева. Минут через пять мы оказалась в полной блокаде: боевики, направив на нас оружие, залегли на расстоянии не более 70 метров.
Надиршах, которому тотчас доложили о случившемся, долго не мог поверить: «Это мои люди! Других здесь быть не может!» Но когда депутат вышел из дома, его лицо исказилось. Тогда стало ясно, что делегация оказалась в заложниках. О таком «улове», как депутаты, генералы, милиционеры и журналисты, бандиты могли только мечтать.
Надиршах Хачилаев приказал своим охранникам приготовиться. Те сразу же достали из подвала гранатометы и встали у пулеметов. Сам депутат отправился на переговоры к боевикам. Их командир, представившейся Мусой, был непреклонен: «У меня приказ взять всех в плен». «Это мои гости, и я отвечаю за их безопасность», пытался внушить ему Надиршах.
Но убедить боевиков уйти ему не удалось. Как потом выяснилось, дом Хачилаева окружило вооружённое формирование, которое подчиняется Багаутдину. Штаб боевиков Багаутдина находился в Урус-Мартане. От Урус-Мартана до дагестанской административной границы не менее трёх часов пути. А это означало, что информацию о приезде делегации «дагестанский джамаат» получил ещё задолго до того, как самолёт приземлился в Махачкале. Потом и сами чеченцы признались, что знали о генералах и депутатах и готовились к встрече, подсчитывая возможную прибыль.
Боевики до предела сузили кольцо окружения, расположившись в 30 метрах от дома Хачилаева. «Никого не выпускать!»— скомандовал по-русски один из чеченцев. «Аллах акбар!» — отозвались охранники братьев Хачилаевых. «Аллах акбар!» — дружно подхватили боевики.
Члены делегации реагировали на происходящее по-разному. Депутаты Гдлян и Рогозин рассказывали анекдоты, над которыми никто не смеялся, и мужественно позировали фотографам на фоне чеченских боевиков. А один из депутатов тайком снял с лацкана пиджака значок и попросил меня «не задавать чеченцам лишних вопросов».
Военные и милиционеры заперлись в доме Хачилаева, и вскоре из его трубы пошел дым. «Наверное, жгут документы,— предположил один из охранников Хачилаевых,— боятся, что их узнают». Начальник ГУОПа В.Козлов всё это время просидел в белой «шестёрке» с тонированными стеклами.
Противостояние, которое в каждый миг могло перерасти в перестрелку, продолжалось два с половиной часа. Наконец в посёлок подъехал сам Багаутдин. Они обменялись с Надиршахом Хачилаевым рукопожатиями. Говорили они примерно полчаса. О чём, так никто и не узнал. Но после этого Багаутдин и Хачилаев сфотографировались на память, и чеченец вернулся к своим. Боевики тут же ушли с позиций и собрались возле машин. Гдлян попытался с ними поговорить, но, услышав в ответ: «Всем нужно жить по шариату», поспешно вернулся к дому Хачилаева.
Заложники так и не были освобождены. «Чеченцы сорвали операцию,— объяснил нам депутат Дмитрий Рогозин.— Но мы их все равно освободим. Если понадобится, я готов вернуться сюда хоть завтра». Позже нам стало известно, что похитители с заложниками были всего в полукилометре от места событий. Но в последний момент они запросили слишком большой выкуп. Денег не оказалось, а под честное слово Надиршаха, обещавшего заплатить позднее, бандиты отказались передавать пленников (раньше такое практиковалось несколько раз).
Багаутдин и его люди и не собирались уезжать от Хачилаева. Чтобы разрядить обстановку, Надиршах позвал его пить чай. Как только они удалились, члены делегации быстро расселись по машинам и уехали в Махачкалу.
[править] Ссылки
- Три часа в чеченском плену // Коммерсантъ, 25 мая 1999
- [1]
- MAGOMEDOV, BAGAVDIN
[править] Примечания
