Адольф Гитлер в сентябре 1939 года
Материал из Documentation.
1 сентября Германия напала на Польшу.[1]
1 сентября в прокламации Гитлера, обращённой к германской армии, говорилось: "Польское государство отказалось от мирного урегулирования конфликта, как это предлагал сделать я, и взялось за оружие... Несколько нарушений границы, которые нестерпимы для великого государства, доказывают, что Польша не намерена с уважением относиться к границам рейха. Чтобы прекратить это безумие, у меня нет другого выхода, кроме как отныне и впредь силе противопоставить силу."[2]
Рано утром 1 сентября Муссолини позвонил в Берлин послу Аттолико и, по словам Чиано, "просил его умолить Гитлера дослать ему, Муссолини, телеграмму, освобождающую его от союзнического долга". Фюрер на удивление быстро согласился. Перед тем как уехать в рейхстаг, приблизительно в 9.40 утра, он послал своему другу телеграмму — в целях экономии времени она была продиктована по телефону в немецкое посольство в Риме. "Дуче! От всего сердца благодарю Вас за ту дипломатическую и политическую помощь, которую Вы оказываете Германии в ее справедливом деле. Я убежден, что мы сможем выполнить стоящую перед нами задачу силами германской армии. Таким образом, я не ожидаю при сложившихся обстоятельствах военной помощи со стороны Италии. Я также благодарю Вас, дуче, за все то, что Вы сделаете в будущем для общего дела фашизма и национал-социализма. Адольф Гитлер."[3]
Утром 1 сентября Гитлер прибыл в рейхстаг для объяснения причин войны с Польшей.[4]
1 сентября в 12.45 Гитлер решил написать еще одно письмо Муссолини. В нем он заявлял, что был готов решить польский вопрос "путем переговоров", но "напрасно в течение двух дней прождал польского представителя", что "только в течение последней ночи произошло четырнадцать нарушений границы" и что теперь он "решил силе противопоставить силу". В заключение следовали выражения благодарности партнеру по оси: "Я благодарю Вас, дуче, за Ваши усилия, в частности за предложенное Вами посредничество. Но я с самого начала скептически относился к этим попыткам, потому что польское правительство, если оно вообще имело желание решить вопрос мирным путем, всегда могло это сделать. Но оно отказалось... Поэтому, дуче, я не хотел подвергать Вас риску и возлагать на Вас роль посредника, чья деятельность ввиду неразумной позиции польского правительства, скорее всего, была бы обречена на провал... Адольф Гитлер."[5]
3 сентября переводчик Шмидт, получивший ультиматум от посла Великобритании в Германии, застал в приёмной Гитлера многих членов кабинета, а также некоторых высших партийных деятелей, которые в тревоге ждали новостей. "Когда я вошел в следующую комнату, — вспоминал Шмидт, — Гитлер сидел за столом, а Риббентроп стоял у окна. Оба выжидательно поглядели на меня. Я остановился в некотором отдалении от стола Гитлера и медленно перевел английский ультиматум. Когда я закончил, стояла абсолютная тишина. Гитлер молча смотрел прямо перед собой... После недолгого молчания, показавшегося мне вечностью, он повернулся к Риббентропу, который так и остался стоять у окна. "Что теперь?" — спросил Гитлер, гневно глядя на него, как будто министр иностранных дел ввел его в заблуждение по поводу возможной реакции Англии. Риббентроп чуть слышно произнес: "Я полагаю, Франция предъявит аналогичный ультиматум в течение часа".[6]
3 сентября в рейхсканцелярии Гитлер сообщил Рёдеру, что Великобритания и Франция в соответствии с их обещанием Польше объявили войну Германии.[7]
3 сентября Гитлер встретил нового советского посла в Германии Александра Шкварцева.[8]
3 сентября Гитлер принял решение покинуть Берлин.[9]
Перед тем как покинуть Берлин, Гитлер послал письмо Муссолини. Оно было отправлено телеграфом 3 сентября в 21:51. В письме, в частности, говорилось: "Я не поддался на английские угрозы, дуче, потому что больше не верю, что мир можно было бы сохранить дольше чем шесть месяцев или, скажем, год. В этих обстоятельствах я решил, что настоящий момент, несмотря ни на что, самый подходящий, чтобы защищаться. ...Польская армия будет разбита в кратчайшие сроки. Я сомневаюсь, что можно было бы добиться такого успеха через год или через два. Англия и Франция продолжали бы вооружать своих союзников, и решающее техническое превосходство вермахта не было бы столь очевидным, как сейчас. Я понимаю, дуче, что борьба, в которую я вступил, это борьба не на жизнь, а на смерть... Но я также понимаю, что такой борьбы в конце концов не избежать и что момент для сопротивления должен быть выбран с холодным расчетом, чтобы с наибольшей вероятностью обеспечить успех; а моя вера в успех, дуче, тверда как камень."[10]
3 сентября спецпоезд Гитлера отправился в восточном направлении.[11]
4 сентября подлодка U-30 потопила британский лайнер «Атения». Судно шло без огней, необычным курсом и на зигзаге. Из этого командир подводной лодки сделал вывод, что оно является вспомогательным крейсером, и потопил лайнер. В тот же вечер все подлодки получили следующий приказ: «В соответствии с приказом фюрера до дальнейших распоряжений не предпринимать враждебных действий против пассажирских судов, даже если они следуют с эскортом». Этим приказом пассажирские суда были выделены в отдельную категорию, поскольку по международным законам, если пассажирский лайнер следует под эскортом, его вполне можно потопить.[12]
5 сентября Гитлер неожиданно посетил корпус Гудериана. Гудериан встретил Гитлера у Плевно на шоссе, идущем из Тухель (Тухоля) на Шветц (Свеце), сел в его машину и по шоссе, по которому велось преследование противника, провез его мимо разгромленной польской артиллерии в Шветц (Свеце), а оттуда вдоль переднего края кольца окружения в Грауденц (Грудзёндз), где он остановился на некоторое время у взорванного моста через Вислу. Глядя на уничтоженную артиллерию, Гитлер спросил: «Это сделали, наверно, наши пикирующие бомбардировщики?» Ответ Гудериана «Нет, наши танки!», видимо, удивил Гитлера.[13]
7 сентября адмирал Редер имел продолжительную беседу с Гитлером, который, радуясь первоначальным успехам в Польше и спокойствию на французско-германском фронте на Западе, посоветовал флоту замедлить темпы военной активности. На совещании Редера с Гитлером 7 сентября было принято еще одно решение. Адмирал Редер записал в своем дневнике: "Никаких попыток не будет предпринято для выяснения истины по делу "Атении" до возвращения подводных лодок".[14]
Вечером 7 сентября Гальдер записал в дневнике о результатах совещания Браухича с Гитлером, состоявшегося днем 7 сентября: "Перспективы на Западе еще не ясны. Кое-какие факты говорят о том, что западные державы не хотят войны... Французский кабинет отнюдь не настроен на решительность и героизм. Из Англии уже раздаются первые робкие голоса разумных людей."[15]
9 сентября Сталин через Молотова поздравляет Гитлера со взятием Варшавы.[16]
12 сентября Гитлер в доверительной беседе сообщил своему адъютанту генералу Шмундту, что сразу после разгрома Польши перед вооруженными силами Германии встанет новая задача — сокрушение Франции.[17]
19 сентября Гитлер посетил Данциг.[18]
25 сентября Гитлер совершил полёт в район Варшавы.[19]
25 сентября Гитлер подписал директиву № 4, в которой приказал военному командованию Германии держать в Восточной Пруссии военные силы, достаточные для быстрой оккупации Литвы даже в случае военного сопротивления с её стороны.[20]
В дневниковой записи Гальдера от 25 сентября упоминается о "плане фюрера предпринять наступление на Западе".[21]
26 сентября у Гитлера состоялся продолжительный разговор с Далерусом. Далерус сообщил Гитлеру, как явствует из конфиденциального меморандума доктора Шмидта, что английское правительство, по словам Форбса, занято поисками мира. "Если англичане действительно хотят мира, — ответствовал Гитлер, — они могут обрести его через две недели, и без каких-либо унижений". Однако, как он заявил, им пришлось бы примириться с фактом, "что Польша не сможет возродиться вновь". Более того, он был готов гарантировать статус-кво "остальной Европе", включая гарантии безопасности Англии, Франции и Нидерландам. Затем разговор перешел к вопросу о том, как начать мирные переговоры. Гитлер предложил сделать это Муссолини. "Англичане могут получить мир, если хотят его, — сказал Гитлер на прощание Далерусу. — Но им следует поторопиться".[22]
27 сентября, на следующий день после возвращения в Берлин, Гитлер собрал в новой рейхсканцелярии главнокомандующих сухопутными, военно-морскими и военно-воздушными силами.[23]
27 сентября - Гитлер объявляет о своем решении начать наступательные действия на Западе.[24]
28 сентября Гитлер посетил штаб командования подводного флота в Вильгельмсхафене.[25]
