Адольф Гитлер в ноябре 1939 года

Материал из Documentation.

Главнокомандующий сухопутными войсками Браухич 5 ноября отправился в Берлин, в имперскую канцелярию.^[1]

5 ноября Браухич был на приёме у Гитлера.^[2] Браухич ни своим меморандумом, ни донесениями от командующих армиями, ни своими доводами ничего не добился. Когда он сослался на плохие погодные условия на Западе в это время года, Гитлер отпарировал, что погода одинаково плохая как для немцев, так и для противника, более того, весной она может оказаться не лучше. Браухич стал уверять Гитлера, что моральное состояние войск на Западе аналогично тому состоянию, в котором они находились в 1917—1918 годах, когда в германской армии получили широкое распространение пораженческие настроения, случаи неповиновения и даже бунт. Услышав это, Гитлер, по словам Гальдера, чей дневник является основным свидетельством об этом секретном совещании Браухича с Гитлером, пришёл в ярость. «В каких частях имели место случаи нарушения дисциплины? — вопрошал он. — Что случилось? Где?» Он кричал, что завтра вылетит туда сам. Браухич, как замечает Гальдер, преднамеренно преувеличил, «чтобы сдержать Гитлера». «Какие акции предприняло командование? — продолжал кричать Гитлер. — Сколько смертных приговоров приведено в исполнение?» По его словам, «армия просто не желает драться». «Дальше разговаривать было невозможно, — рассказывал Браухич на Нюрнбергском процессе, вспоминая этот эпизод. — Так я и ушел». Другие вспоминают: он вернулся в штаб в Цоссене, расположенный в 18 милях от Берлина, в таком состоянии, что некоторое время даже не мог связно изложить, что же там произошло.^[3]

7 ноября Гитлер отложил наступление на Западе: «Берлин, 7 ноября 1939 года. …Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами, заслушав доклады о метеорологической обстановке и о положении на железнодорожном транспорте, приказал: День „А“ перенести на три дня. Следующее решение будет принято в 6 часов вечера 9 ноября 1939 года. Кейтель.» Это первая из четырнадцати отсрочек, принятых Гитлером в течение осени и зимы.^[4]

Спустя двенадцать минут после того, как вечером 8 ноября в мюнхенской пивной Гитлер закончил свою традиционную в ознаменование «пивного путча» 1923 года речь, обращённую к старым борцам, речь более короткую, чем обычно, там взорвалась бомба, заложенная в колонну за трибуной. При этом было убито 7 и ранено 63 человека. К тому времени все важные нацистские лидеры во главе с Гитлером поспешно покинули зал, хотя в предыдущие годы просиживали здесь за пивом гораздо дольше, предаваясь воспоминаниям со старыми товарищами по партии.^[5]

Часа через два после взрыва бомбы в Мюнхене Генрих Гиммлер позвонил в Дюссельдорф одному из своих молодых, но быстро растущих подчинённых — Вальтеру Шелленбергу — и от имени Гитлера приказал на следующий день пересечь голландскую границу и организовать похищение двух агентов британской секретной службы (Беета и Стивенса), с которыми Шелленберг поддерживал личный контакт.^[6]

Утром 9 ноября газета «Фёлькишер беобахтер» поместила сообщение о покушении на жизнь Гитлера, произошедшем 8 ноября. Она обвиняла в этом подлом деле британскую секретную службу и даже самого Чемберлена.^[7]

11 ноября Гитлер направил группам армий «А» и «Б» телеграммы, в которых говорилось, что им принято решение создать группу подвижных войск, которые, используя безлесную полосу по обе стороны Арлона, Тинтиньи и Флоренвилля, должны продвигаться в направлении Седана.^[8]

Из воспоминаний Манштейна:^[9]

• 12 ноября мы получили совершенно неожиданно следующую телеграмму:
• «Фюрер отдал приказ: на южном фланге 12 армии или в полосе наступления 16 армии ввести третью группу подвижных войск с задачей наносить удар через открытую местность по обе стороны от Арлона, Тинтиньи и Флоренвиля в направлении на Седан и восточнее его. Состав группы: штаб 19 ак, 2 и 10 тд, одна мотопехотная дивизия, лейб-штандарт, полк „Великая Германия“.
• Перед этой группой ставятся следующие задачи:
  • а) разбить переброшенные в южную Бельгию подвижные силы противника и облегчить тем самым 12 и 16 армиям выполнение их задач;
  • б) в районе Седана или юго-восточнее его внезапно переправиться через Маас и создать тем самым благоприятные предпосылки для продолжения операций, в особенности в случае, если действующие в составе 6 и 4 армий бронетанковые соединения не смогут быть использованы».

Как пишет Грейнер, в середине ноября Гитлер запросил ОКХ, следует ли усилить танковый корпус Гудериана и какие для этого можно выделить силы.^[10]

20 ноября Гитлер издал Директиву № 8 на ведение военных действий.^[11] В директиве № 8 от 20 ноября Гитлер чётко сформулировал необходимость принять такие меры, чтобы стало возможно быстро перенести направление главного удара в операции против западных стран от группы армий «Б» группе армий «А».^[12]

21 ноября Гиммлер публично заявил, что имел место заговор с целью убийства Гитлера в мюнхенской пивной.^[13]

23 ноября Гитлер произнёс речь перед собравшимися в имперской канцелярии в Берлине командующими группами армий и армиями, командирами корпусов и начальниками их штабов.^[14]

В своём обращении к генералам 23 ноября Гитлер указал на некоторые районы земного шара, которые в будущем могли превратиться в театры военных действий (страны Северной Европы, Балканы и Малая Азия).^[15]

23 ноября Гитлер на совещании с командованием вермахта, в частности, заявил: «Сейчас обстановка такова: противник на Западе укрылся за своими укреплениями. Нет никакой возможности атаковать его. Решающим является вопрос: как долго мы сможем продержаться в этой обстановке? Россия в настоящее время опасности не представляет. Сейчас она ослаблена в результате многих внутренних процессов. Кроме того, у нас есть договор с Россией. Однако договоры соблюдаются до тех пор, пока они целесообразны. Россия будет соблюдать договор лишь до тех пор, пока она будет считать его для себя выгодным. Бисмарк тоже был такого мнения. Вспомните договор перестраховки. Сейчас Россия решает большие задачи, прежде всего по укреплению своих позиций на Балтийском море. Мы сможем выступить против России лишь после того, как освободимся на Западе. Кроме того, Россия стремится усилить своё влияние на Балканах и получить выход к Персидскому заливу. Это является также и целью нашей внешней политики. Россия будет поступать так, как она это сочтёт для себя выгодным. <…> Трудно заглянуть в будущее. Фактом остаётся, что русские вооружённые силы в настоящее время имеют низкую боеспособность. В ближайшие один или два года сохранится нынешнее положение. <…> Италия выступит лишь тогда, когда Германия сама начнёт наступление против Франции. <…> Скандинавские страны настроены по отношению к нам враждебно вследствие враждебных влияний, но они остаются в настоящее время нейтральными. Америка благодаря принятым в ней законам о нейтралитете пока для нас опасности не представляет. Помощь, оказываемая Америкой противнику, пока несущественна. Позиция Японии всё ещё неопределенна, пока неясно, выступит ли она против Англии.»^[16]

23 ноября в 18 часов Гитлер послал за Браухичем и Гальдером. Браухичу Гитлер прочитал мораль о «цоссенском духе». Главное командование сухопутных войск (ОКХ) Гитлер обвинял в пораженческих настроениях, а генеральный штаб, возглавляемый Гальдером, в том, что он «проявляет упрямство, которое мешает ему присоединиться к фюреру и поддерживать его». Браухич, согласно его показаниям, данным позднее в Нюрнберге, предложил свою отставку, но Гитлер не принял её, резко напомнив Браухичу, что он «обязан выполнять… долг и обязанности точно так же, как любой другой солдат».^[17]

Запись в дневнике Гальдера 23 ноября фиксирует недовольство Гитлера нежеланием армии, и особенно Генерального штаба, доверять ему и подчиняться его руководству.^[18]

Через день после речи, которую Гитлер произнёс 23 ноября в Берлине перед командующими объединениями трёх видов вооружённых сил, он принял генерал-полковника фон Рундштедта с генералами Бушем и Гудерианом. Во время этого приёма Гитлер, как сказал Манштейну Буш во время обратной поездки в Кобленц, проявил большой интерес к соображениям группы армий.^[19]

[править] Вооружённые силы

[править] Сухопутные войска

По Грейнеру, примерно 20 ноября Гитлер дал указание, чтобы ОКХ приняло меры, в случае если это будет необходимо, для перенесения направления главного удара из района действий группы армий «Б» в район действий группы армий «А», если там «обозначится более быстрый и значительный успех, чем у группы армий „Б“». По-видимому, для выполнения этого указания ОКХ в конце ноября перебросило 14 механизированный корпус, находившийся на восточном берегу Рейна, за район развёртывания группы армий «А».^[20]