Отношения России с США в 2002 году

Материал из Documentation.

Стратегические ядерные вооружения. Первое полугодие стало периодом интен­сивной подготовки нового российско-американского договора по сокращению стратегических ядерных сил (СЯС). Несмотря на все усилия, Россия и США не смогли преодолеть многие разногласия и пришли к подписанию договора, оставив их за бортом. Эти разногласия отражают стремление каждой из сторон застраховаться от непредвиденного изменения ситуации. РФ и США пытаются обезопасить себя исходя из собственных интересов, а они не совпадают, поскольку Москва и Вашингтон находятся в разных условиях.

Вашингтон считает, что новая модель контроля над вооружениями должна отражать факт сохранения в мире единственной сверхдержавы — США — и что поэтому он вправе определять правила игры. США исходят из того, что РФ волей-неволей придется идти на сокращение своих СЯС независимо от договоренностей с ними: по оценкам американского разведывательного сообщества, если РФ существенно не увеличит расходы на СЯС, ее стратегический ядерный арсенал сократится к 2015 г. до уровня гораздо ниже 2000 боеголовок даже без договора с США. Вашингтон не захотел зафиксировать в договоре, как это предлагала российская сторона, положение о физическом уничтожении сокращаемых боеголовок. Он намерен перевести большую часть этих боезарядов в стратегический резерв, разместив их на складах. Подобная позиция не дает гарантий необратимости сокращений СЯС. Не ясной остается и судьба подлежащих сокращению стратегических носителей. Россия считает, что часть сокращаемых носителей можно переоборудовать для использования исключительно в невоенных целях. Однако США отказались связывать себя обязательствами и в данном вопросе. Часть носителей они собираются ликвиди­ро­вать (к 2005 г. США снимут 500 ядерных боеголовок с 50 МБР «МХ», 800 — с 96 БРПЛ, имеющихся у четырех ПЛАРБ «Трайдент», которые подлежат списанию, 1000 — с 500 МБР «Минитмен-III»), а часть — складировать в резерв. Таким образом, значитель­ная часть со­кращаемых СЯС США будет всего лишь переведена на более низкий уровень боеготов­но­сти.

Кульминацией прошедшего периода в российско-американских отношениях стал визит президента Дж. Буша в Москву и Санкт-Петербург 23-26 мая. Российско-американский саммит открыл серию встреч на высшем уровне с участием Президента РФ В.Путина, которые призваны зафиксировать изменения в международных отношениях, произошедшие в результате сближения России и США после событий 11 сентября. Помимо договора по сокращению ядерных вооружений на встрече в верхах были приняты шесть совместных деклараций — о сотрудничестве в торгово-экономической области, о борьбе с международным терроризмом, о взаимной поддержке в урегулировании региональных конфликтов и кризисов, о расширении обменов.

24 мая в Москве В.Путин и Дж. Буш подписали Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов. В соответствии с ним стороны обязались иметь в составе боеготовых СЯС не более 1700—2200 боеголовок к концу 2012 г. Подписанный Договор вызвал разноречивые оценки. Если подходить с формальных позиций, то США сделали лишь две уступки России, но весьма существенные. Они согласились с тем, чтобы договоренность о количественных потолках стратегических ядерных боезарядов была оформлена в виде юридически обязывающего документа. Правда, здесь стоит отметить два обстоятельст­ва: не следует переоценивать «обязательность» этого соглашения, так как в нем есть пункт о праве сторон его расторгнуть, уведомив другую сто­ро­ну об этом решении за три месяца до выхода из Договора (недавний пример — судьба Договора по ПРО). Поэтому исполнение договора будет обеспечиваться не самим фак­том его заключения (и, соответственно, ратификации), а характером отношений между двумя странами в эти десять лет.

Вторая важная уступка — США отказались от многолетних требований того, чтобы Россия взяла на себя обязательство полностью ликвидировать «тяжелые» многозарядные МБР «СС-18» («Сатана»). Согласно Московскому договору, стороны сохраняют за собой полную свободу в определении структуры стратегических сил, что для России является очень важным прежде всего по экономическим причинам. В Договор об ограничении СНП не вошло ни одно из российских предложений по спорным вопросам.

Московский Договор по СНП — новый тип соглашений такого рода между двумя странами, существенно отличающийся от тех, что подписывались во времена холодной вой­ны, когда стороны были противниками. В таком виде он стал возможен именно потому, что стороны при его разработке выступали как партнеры, а не антагонисты, что подразумевает определенный уровень доверия, поскольку в договоре многое не прописано (остает­ся на усмотрение сторон). Если до конца 2009 г. еще действуют процедуры проверки и другие страховочные меры транспарентности, записанные в Договоре СНВ-1 (в новом догово­ре стороны обязуются его соблюдать), то период 2009—2012 гг. остается «не охваченным». Если Россия и США намерены строить отношения на новых принципах, то естественно их стремление пересмотреть прежнюю модель соглашений по сокращению воору­же­ний, отражавшую противостояние двух сверхдержав. В прежней модели шла очень тщательная выверка всех компонентов, и взаимная подозрительность толкала сто­роны к перестраховке.

Московский договор по ядерным вооружениям стал возможен как договор нового типа еще и потому, что уменьшается значение разногласий в области контроля над воору­жениями в заметно изменившейся повестке дня российско-американских отношений. Эта тенденция отвечает приоритетам модернизации России, где на первом месте стоит задача сокращения экономического отставания от Запада.

Проблема ПРО. Попытки России убедить администрацию Дж. Буша в необходимости ограничений в области ПРО в договорной форме не увенчались успехом. США не скрывают, что будут развертывать систему НПРО невзирая на возражения кого бы то ни было. Трудности достижения договоренности по вопросу о ПРО связаны с тем, что Вашингтон не признает логику ядерного сдерживания, которая устанавливает взаимосвязь между стратегическими наступательными вооружениями и ПРО, между устойчивостью стратегического баланса и уязвимостью его участников перед ответным ядерным ударом. А взаимопонимание в этом вопросе всегда составляло основу для выработки всех предыдущих соглашений по сокращению ядерных вооружений.

Вместе с тем, США согласились с Россией в том, что необходимы меры по обеспечению транспарентности и предсказуемости ситуации в области ПРО. В Декларации о новых стратегических отношениях между Россией и США, подписанной на саммите в Москве, стороны обязались обмениваться данными о своих программах в области ПРО, испытаниях противоракетных систем, обмениваться визитами наблюдателей на учениях ПРО и т. д. Что же касается сотрудничества по ПРО ТВД, как на двусторонней основе, так и в рамках нового Совета РФ-НАТО, нетрудно предвидеть разногласия сторон по международно-политическим аспектам подобного проекта уже на начальном этапе, когда должно быть достигнуто общее понимание того, какие угрозы, со стороны каких именно государств, предполагается нейтрализовать с помощью такой ПРО. Однако неизбежные разногласия не устраняют объективной необходимости объединения усилий России и Запада в создании средств, обеспечивающих их защиту от угрозы, возникающей в результате появления ракетно-ядерного оружия у третьих стран.

Важным документом Московского саммита стала уже упоминавшаяся Декларация о новых стратегических отношениях между Россией и США. В ней отмечается, что РФ и США отныне не рассматривают друг друга как противника или угрозу. Еще за два месяца до этого министр обороны США Д.Рамсфелд давал разъяснения главе российского МО С.Ива­нову по поводу новой американской ядерной стратегии, которая, согласно появившимся сообщениям, определяет в числе объектов для потенциальных ядерных ударов США семь стран — Россию, Китай, КНДР, Иран, Ирак, Сирию и Ливию. Он заверил, что американские СЯС не нацелены на Россию и что она в оперативных планах США не фигурирует в этом качестве, а сообщения СМИ касаются лишь гипотетических случаев, рассматриваемых в контексте долгосрочного планирования, где учитываются все мыслимые сценарии измене­ния ситуации в мире (правда, обращаясь к внутренней аудитории, глава МО США подчерк­нул, что было бы недальновидно не учитывать возможности ядерного потенциала России).

В соответствии с Московской декларацией о новых стратегических отношениях РФ и США создается несколько новых структур, в том числе консультативная группа по стратегической безопасности на уровне министров иностранных дел и обороны. В целях борьбы с распространением ОМУ стороны договорились о создании экспертной группы по разработке новых видов ядерных технологий, экспорт которых третьим странам не помогал бы им получить доступ к созданию ядерного оружия. Они обязались интенсифицировать сотрудничество в борьбе с наркотрафиком.

В декларации также зафиксирована договоренность о сотрудничестве по урегулированию палестинско-израильского конфликта, ситуации на Ближнем Востоке. Правда, в интервью «АиФ» накануне своего европейского турне (21 мая) президент Дж. Буш недвусмысленно заявил о руководящей роли США в этом процессе. Но Россия, судя по всему, и не собирается это оспаривать и претендовать на лидерство, поскольку, как и у другие внешние посредники (ООН, США, ЕС, Саудовская Аравия), не имеет реальных вычагов выведения ближневосточного процесса из тупика.

Отдельный документ был принят по сотрудничеству в борьбе с международным терроризмом. В интервью «АиФ» накануне визита Дж. Буш отметил, что у РФ и США общие интересы в войне с терроризмом, так как «Россия сама подверглась нападению». Попав под огонь критики у себя в стране за то, что власти не использовали все возможности, чтобы предотвратить теракты 11 сентября, он не может не демонстрировать активность в борьбе с терроризмом, и здесь ему очень кстати сотрудничество с Москвой. Не случайно, что во время саммита Буш не сказал ни слова критики в отношении российской политики в Чечне.

Тревога в связи с возможностью получения террористическими структурами доступа к ОМУ (пусть и не к классическим его образцам, а, например, к материалам, позволяющим создать взрывное устройство для распыления радиоактивных веществ) подталкивает США к активизации усилий в сотрудничестве с Россией в деле обеспечения надежности хранения ядерного оружия и оружейных радиоактивных материалов. В соот­вет­ст­вии с двухсторонним соглашением США окажут помощь в ускоренной реализации про­грам­мы безопасной транспортировки оружейных материалов и их хранения, чтобы завер­шить ее выполнение к 2008 г. (на два года раньше первоначально намеченного срока). В то же вре­мя немало проектов в рамках финансируемой из американского бюджета про­грам­мы Нанна-Лугара остаются не реализованными из-за того, что Министерство обороны США обставляет размещение соответствующих технологий хранения и учета ядерных материалов и боеприпасов на российских складах требованиями о проведении американ­ски­ми специалистами настройки оборудования, проверок, инспекций и т. д., что больше похоже на сбор закрытой информации, и такого рода условия Россия не принимает. Рос­сия и США решили создать совместную экспертную группу, которой поручено в течение шести месяцев разра­ботать план по уничтожению или переработке для коммерческого использования больших запасов высокообогащенного урана и плутония России, которые оцениваются в 1 тыс. т.

США продолжают обвинять Россию в том, что она экспортирует технологии, которые помогают ряду стран в создании ОМУ. На саммите в Москве Дж. Буш снова поднимал вопрос о необходимости свертывания сотрудничества России с Ираном в ядерной области. Москва пытается, правда, безуспешно, развеять американские опасения, заявляя о жест­ком контроле за ядерными технологиями, которые используются при строительстве АЭС в Бушере: ни сейчас, ни в будущем Россия не будет ничего делать, что могло бы помочь Ирану в осуществлении его ядерных и военных программ. Сейчас в стадии проработки находится предложение о допуске международных инспекторов к бушерскому объекту.

Экономические вопросы. В ходе февральского визита в США премьер-министра М.Касьянова был подписан протокол о вступлении в силу двустороннего Договора о взаим­­ной правовой помощи, который создает правовую основу для сотрудничества двух стран в вопросах поиска, замораживания и ареста финансовых активов преступников и терро­рис­тов.

В апреле в Конгрессе прошли слушания по вопросу отмены дискриминационной поправки Джексона-Веника и нормализации торгового статуса России. Выступая на них, пред­ставители администрации предложили законодателям изъять Россию из-под действия этого закона. В то же время они недвусмысленно дали понять, что нормализация торговых двух­сторонних отношений не означает согласия США на вступление России в ВТО «на любых условиях». На переговорах по этому вопросу Вашингтон будет предъяв­лять к РФ требования, исходя из наиболее жестких критериев, что расходится с обещаниями с пониманием учитывать труд­но­сти и особенности РФ при ее вступлении в ВТО. Вашингтон требует рас­ши­­рить доступ американской сельхозпродукции, облегчить условия для американских ком­па­ний на российском рынке телекоммуникаций и финансовых услуг. При этом США остав­ля­ют за собой право в таком же духе поднимать вопросы и по другим видам товаров и услуг.

23 мая сенат, контролируемый демократами, решил не отменять поправку Джексона-Веника. Сказалось желание сохранить эту поправку в качестве рычага давления на Россию на переговорах об условиях вступления в ВТО. Особенно активно лоббировали против отмены поправки производители минеральных удобрений и куриного мяса (на РФ при­хо­дится две пятых суммарного объема экспорта американской курятины). Кроме того, многие отрасли американской экономики заинтересованы в том, чтобы до того как Россия получит нормальный статус в торговле с США и членство в ВТО, российские экспортеры согласились покупать на внутреннем рынке отечественное сырье по мировым ценам (это снизило бы их конкурентоспособность). В последние годы американский Конгресс не предостав­лял нормальный торговый статус какой-либо стране до того, пока та не завершит про­це­дуру присоединения к ВТО или переговоры с США об условиях вступления в эту орга­ни­зацию. Право окончательного голосования дает возможность Конгрессу проконт­ро­ли­ро­вать, чтобы условия таких соглашений соответствовали американским экономическим приоритетам. Демократы настаивают на том, что Конгресс должен утверждать оконча­тель­ный вариант условий, на которых Россия будет вступать в ВТО. В ходе Московского саммита Дж. Буш обещал, что продолжит добиваться отмены поправки Джексона-Веника.

Как никогда много внимания в российско-американских отношениях было уделено сотрудничеству в энергетике. Изменения в американской стратегии энергообеспечения после событий 11 сентября направлены на ослабление зависимости США от поставок энергоресурсов с арабского Востока и других неспокойных районов мира, и здесь в качестве одной из наиболее реальных альтернатив Вашингтон стал рассматривать Россию. Речь идет о поставках с шельфа Сахалина, а также с Каспия, правда, здесь интересы двух стран сталкиваются, поскольку американцы требуют, чтобы Россия не препятствовала реализации проектов других каспийских стран, кроме Ирана.

Совместная Декларация о сотрудничестве в области энергетики, подписанная во время московского саммита, предусматривает поставки нефти и нефтепродуктов из России в США (главное препятствие здесь — нехватка российских глубоководных портов), сотрудничество двух стран в обеспечении стабильности на мировых рынках энергоносителей. Речь идет «новом крупномасштабном партнерстве в энергетике»: США намерены играть более масштабную роль в разработке энергетических запасов России и Каспия. Помимо энергетики перспективными областями российско-американского экономического сотрудничества являются космонавтика, авиация, биотехнологии и сельское хозяйство.

Дж. Буш объявил на саммите в Москве, что до 14 июня ожидается принятие Министерством торговли США решения о признании рыночного статуса российской экономики. 7 июня США официально признали Россию страной с рыночной экономикой. Теперь все российские экспортеры, попавшие ранее под американские санкции из-за «нерыночности», получили право обратиться в Министерство торговли с требованием об их отмене. Потери России из-за сокращения экспорта в США по этим основаниям составляли до 1,5 млрд долл. в год. Однако признание рыночного статуса не отменяет самой возможности проведения антидемпинговых расследований против российских экспортеров, но вестись они теперь будут по новым правилам, а не произвольно, как это было раньше.

Во втором полугодии весьма активный характер носили российско-американские консультации по вопросам стратегической стабильности и борьбы с терроризмом. Развитие ситуации в Афганистане и вокруг Ирака, теракты в Москве и на индонезийском острове Бали, в результате которых погибло много людей, как и некоторые другие события, заставляли Россию и США тесно координировать свои усилия в рамках глобальной антитеррористической кампании. Переговоры 26 июля в Вашингтоне замминистра иностранных дел РФ В.Трубникова с заместителем госсекретаря США Р.Армитиджем послужили отправной точкой в работе двусторонней Комиссии по противодействию терроризму, которая была учреждена вместо прежней рабочей группы по Афганистану. Глава российской делегации на этих переговора заявил, что Москва располагает сведениями о стремлении «Аль-Каиды» получить доступ к ОМУ.

Хотя в публичной политике администрация Дж. Буша порой вынуждена подыгрывать общественным настроениям по «чеченскому вопросу», именно позиция США, а не Европы, во многих аспектах антитеррористической борьбы в большей мере отвечает российским интересам. Россию и США объединяет понимание необходимости решительных действий по разгрому центров международного терроризма, поскольку продолжают действовать глобальные террористические сети. Поэтому они придают большое значение силовому аспекту решения проблемы. Москва и Вашингтон обмениваются разведывательной и военной информацией по ситуации в Афганистане и соседнем Пакистане, на территории которого пытаются укрыться остатки «Аль-Каиды». Они координируют свою политику в поддержку афганского правительства Х.Карзая. Эти вопросы, наряду с проблемами стратегических вооружений и глобальной стабильности, находились в центре внимания на первом заседании двусторонней Консультативной группы по стратегической безопасности на уровне министров обороны и иностранных дел, которое состоялось 20 сентября в Вашингтоне.

Хотя в своем подходе к проблеме борьбы с международным терроризмом стороны придерживаются схожих взглядов, но их оценки ситуации в отдельных странах порой разнятся — это касается и Ирака, и отчасти урегулирования в Чечне. На неформальной встрече в Царском Селе 22 ноября 2002 г. Дж. Буш высказал признательность В. В. Путину за российский вклад в борьбу с международным терроризмом, за совместную работу двух стран, приведшую к единогласному принятию Советом Безопасности ООН резолюции № 1441 по Ираку. Он поддержал все действия российских властей по освобождению заложников в ДК на Дубровке. Лидеры РФ и США подписали совместное Заявление, призывая Багдад полностью выполнить резолюцию № 1441 и все ранее принятые решения СБ ООН. Вашингтону было важно включить в совместный российско-американский документ тот же ультиматум, который содержится в упомянутой резолюции Совбеза, — если Ирак не будет сотрудничать c ООН в полном объеме и не выполнит свои обязательства по разоружению, он столкнется с серьезными последствиями (как доказательство согласия Москвы с американской линий в отношении Багдада, при том что позиции РФ и США далеко не во всем совпадают; подробнее см. ниже).

Тем не менее, Москва, конечно, не считает Ирак главной угрозой в связи с распространением ОМУ, находя подобные опасения Вашингтона преувеличенными. В. В. Путин обратил внимание президента Дж. Буша на то, что угроза получения террористами доступа к ОМУ гораздо более вероятна в Пакистане, а не в Ираке, и что, скорее, Эр-Рияду, чем Багдаду следует предъявить претензии за попустительство международному терроризму, по меньшей мере — в финансовом аспекте данной проблемы. Москва указывает на несбалансированность американского подхода: чрезмерно сосредоточившись на «иракской проблеме», отчасти в результате и самовнушения, США могут недооценить или вовсе упустить из поля зрения гораздо более опасные и злободневные аспекты террористической угрозы. Ясно, что в российском списке террористических угроз Ирак занимает далеко не первое место, если он там вообще фигурирует. Эти разногласия не перечеркивают взаимопонимания России и США по сути самой проблемы борьбы с терроризмом и не создают непреодолимых препятствий для их взаимодействия. Более того, именно в этом вопросе российско-американское партнерство отличается наиболее высоким уровнем взаимного доверия.

Военно-техническое и ядерное сотрудничество России и Ирана по-прежнему является наиболее серьезным раздражителем в российско-американских отношениях. Вашингтон обвиняет Иран в поддержке терроризма, в частности мусульманских террористических организаций на Ближнем Востоке. Особенно его беспокоит якобы ведущиеся Тегераном тайные разработки ядерного оружия. По оценкам ЦРУ, Ирану потребуется еще 7 лет для создания ядерного боезаряда, израильские спецслужбы оценивают этот срок в 5 лет. Вашингтон продолжает обвинять Москву в пособничестве ядерным амбициям Тегерана, хотя не предоставляет конкретных доказательств того, что Иран может использовать в военных целях технологии, которые поставляет Россия для строительства АЭС в Бушере. РФ утверждает, что, сотрудничая с Тегераном, она соблюдает все свои международные обязательства. В результате визита главы Минатома А.Румянцева в Тегеран 23 декабря было подписано соглашение о поставках российского ядерного топлива для АЭС в Бушере и возвращении в Россию отработанного ядерного топлива — а именно на отсутствие последнего условия США указывали как на доказательство намерения Ирана использовать строящийся реактор для наработки оружейных ядерных материалов. Россия рассматривает возможность значительного расширения сотрудничества с Ираном в области энергетики. Она предложила Тегерану рассчитанную на 10 лет программу, предусматривающую строительство еще пяти атомных реакторов в дополнение к Бушерскому проекту.

У США сохраняются опасения по поводу утечки российских ядерных технологий и ноу-хау в Иран. В прошедшем полугодии они ввели санкции против ряда российских предприятий и институтов, подозреваемых в такого рода связях с Тегераном. Вашингтон ищет экономические стимулы, чтобы побудить Москву к свертыванию сотрудничества с Ираном, обещая, в частности, положительно рассмотреть вопрос о передаче ей на хранение отработанного реакторного топлива, которое находится у третьих стран, в рамках сделки, по которой потенциально Россия может получить свыше 10 млрд долл., если прекратит сотрудничество с иранцами в ядерной области.

России приходится считаться с американской позицией. Она пытается соизмерять противоречивые интересы различных сторон и воздерживается от положительного ответа на просьбу Ирана о продаже комплексов ПВО «С-300» и другого современного вооружения. Расширяя ядерное сотрудничество с Ираном, Россия не может бесконечно отмахиваться от американской озабоченности. Если Тегерану важно это сотрудничество, он должен согласиться с обсуждением идеи новых мер контроля в дополнение к контрольным механизмам МАГАТЭ, которые явно недостаточны, как показал опыт с Ираком, в предотвращении тайных разработок ядерного оружия. Отказ России рассматривать подобные предложения (даже если их инициаторами выступают американцы) может вызвать сомнения в искренности ее усилий в деле ядерного нераспространения.

Проблема сокращения стратегических вооружений. Направляя на ратификацию в Сенат российско-американский Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (ДССНП), президент Дж. Буш в сопроводительном письме указал, что США осуществляют планирование, определяют параметры и поддерживают вооруженные силы при понимании того, что Россия является отныне не врагом, а другом. Выступавшие на сенатских слушаниях госсекретарь К.Пауэлл, министр обороны Д.Рамсфельд, председатель Комитета начальников штабов генерал Р.Майерс призвали законодателей одобрить ДССНП. Московский договор является документом по контролю над вооружениями нового типа, который отражает качественно иной характер отношений между его участниками по сравнению с периодом холодной войны. Однако критики в обеих странах указывают на то, что складирование сокращаемых вооружений без их фактической утилизации может в значительной мере девальвировать ценность договора.

Несмотря на заявления о новом позитивном качестве российско-американских отношений, в администрации Дж. Буша есть немало тех, кто не поддерживает, например, инициативы американских законодателей, предлагающих увеличить оказание финансовой помощи России, чтобы хотя бы немного облегчить бремя ее обязательств по утилизации списанного ОМУ. Так, министр обороны Д.Рамсфельд и некоторые другие представители МО США скептически отнеслись к расширению финансирования в рамках программы Нанна-Лугара, считая, что если РФ не хватает средств для выполнения своих разоруженческих обязательств, она не должна вкладывать столько ресурсов в создание новых, более совершенных видов вооружений.

Проблема ПРО. 17 декабря президент Дж. Буш объявил о том, что отдал распоряжение о начале развертывания первой очереди наземной системы ПРО в 2003 г. для защиты США, их друзей и союзников. Предполагается к 2004 г. поставить на боевое дежурство 10 ракет-перехватчиков на Аляске (в Форт-Грили) и провести модернизацию двух крупных РЛС, расположенных в Гренландии и Великобритании. Решение носит политический характер: Дж. Буш демонстрирует приверженность данному им предвыборному обещанию, поскольку техническая разработка эффективной системы ПРО далека от завершения.

Администрация Дж. Буша ведет речь не о национальной, а о глобальной американской системе ПРО, которая в перспективе должна обеспечить защиту от баллистических ракет в любом регионе мира, где это будет необходимо с точки зрения интересов США. Предполагается, что создаваемая система должна быть способна отразить ракетное нападение не только со стороны Китая или Северной Кореи, но и из других регионов, включая Средний и Ближний Восток. В 2002 финансовом году на эти цели выделяется более 7 млрд долл.

17 декабря США официально обратились к Дании и Великобритании с просьбой о модернизации двух крупных РЛС, расположенных, соответственно, в Туле (Гренландия) и в Файлингдейлз. Эти радарные системы с момента своего создания всегда были составной частью американской системы ПРО. Еще летом представители МО США начали вести предварительные консультации с американскими союзниками в Европе и Азии по вопросам сотрудничества в НИОКР по ПРО и возможности развертывания американских РЛС и пусковых установок противоракет на их территории. По сообщениям американской прессы, речь шла о Турции и некоторых странах Центральной Европы.

Перед принятием своего решения о развертывании системы ПРО США не обсуждали его с Россией, во всяком случае открыто, хотя какое-то уведомление, видимо, все же было направлено. Официальная реакция российского МИДа была сдержанной и сводилась к выражению сожаления по поводу попыток США возродить концепцию глобальной ПРО. Партнерство с Россией в борьбе с международным терроризмом не является фактором, который мог бы удержать США от решений, принимаемых исходя из американских интересов. Новые планы РФ по развитию своих СЯС, во многом отличающиеся от обещаний по сокращению, которые давались в 2000 г., тоже были изменены в соответствии с российскими национальными интересами. Так, «тяжелые» МБР «СС-18» («Сатана») останутся до полного истечения срока своей эксплуатации, возможно, даже продленного сверх нормативного времени.

По словам помощника Президента РФ маршала И.Сергеева, Вашингтон не представил никаких гарантий того, что развертывание ПРО не приведет к снижению эффективности стратегических ядерных сил России. В этом факте вряд ли стоит искать какой-то подвох с американской стороны, ведь сами американцы не могут сейчас знать заранее, что в реальности у них получится с этой затеей. Тем более, что Дж. Бушу вовсе не гарантировано переизбрание на второй президентский срок.

Тем временем представители «Боинга» заявили о готовности этой корпорации сотрудничать с предприятиями российского ВПК в случае принятия политического решения о совместных работах по ПРО. Они видят хорошие перспективы такой кооперации с точки зрения технической и технологической взаимодополняемости разработок обеих сторон. Вопрос о сотрудничестве по ПРО должен рассматриваться в общем контексте внешнеполитических и военно-технических потребностей прежде всего самой России. Широкомасштабное сотрудничество может оказаться весьма обременительным, если потребуется отвлечение значительных ресурсов от более важных задач, ведь российские и американские приоритеты весьма различны.

Кооперация или даже объединение возможностей России и США (а также Европы) в области ПРО способны во много раз крепче привязать их друг к другу в области безопасности, чем какие-либо иные совместные оборонные проекты и, тем более, политические декларации. Хотя в отношении распространения ОМУ Россия и США находятся по одну сторону баррикад, различия в их потребностях и возможностях таковы, что, как и в случае борьбы с международным терроризмом, настоящее сотрудничество по ПРО возможно лишь в результате столь же мощного (сопоставимого по силе воздействия) внешнего толчка, который способен кардинально изменить как их приоритеты, так и само восприятие угрозы.

В области экономического сотрудничества наиболее динамично развивался энергодиалог. После событий 11 сентября США стремятся ослабить свою зависимость от арабской нефти и отношений с основным поставщиком, Саудовской Аравией. В своей энергетической стратегии администрация Дж. Буша делает ставку на максимальную диверсификацию источников получения энергосырья, и партнерство с Россией она рассматривает как один из еще не освоенных ресурсов. США хотят подстраховаться на случай гипотетического бойкота со стороны арабских нефтедобывающих государств или же на случай серьезных разбирательств с последними.

В ходе визита американского министра энергетики С.Абрахама в Москву в августе и первого российско-американского «энергетического саммита», проходившего в начале октября в Хьюстоне, прорабатывались проекты, связанные с разведкой нефтяных и газовых месторождений у Арктического побережья Восточной Сибири, транспортировкой энергоресурсов в США ледокольными танкерами через Северный полюс. Обсуждалась и возможность привлечения американских компаний к оказанию помощи в расширении российских нефтетранспортных коммуникаций, которые не справляются со все более растущим объемом добычи нефти. Однако задача состоит в привлечении не только американских инвестиций в эти проекты, но и американских технологий и ноу-хау, а здесь еще сохраняются некоторые барьеры.

Подписанное президентами России и США 22 ноября 2002 года Заявление о развитии российско-американского энергодиалога предусматривает возможность увеличения экспорта российской нефти в Соединенные Штаты. В настоящее время экспорт нефти из России обеспечивает менее 1 % американских потребностей в энергоресурсах. В перспективе Россия сможет в лучшем случае покрывать не более 10-12 % нужд США в этом сырье, а следовательно, не сможет стать полноценной альтернативой нефтепоставкам из региона Ближнего Востока.

Российско-американское сотрудничество в экономической сфере, частью которого является энергодиалог, по-прежнему нуждается в наполнении конкретным содержанием. Оно заметно отстает от политического диалога. Это несоответствие связано с тем, что если в политике многое определяется волей руководителей стран, то в экономике правят бал объективные факторы и законы — капитал движется туда, где для него существуют благоприятные условия, причем не только чисто экономические, но и правовые, инфраструктурные, административные и т. д. Ситуация в России этим критериям еще во многом не соответствует, что сдерживает темпы интеграции РФ в мировую экономику и заставляет американский бизнес проявлять осторожность. В то же время есть вопросы экономического сотрудничества, такие как отмена поправки Джексона-Вэника, условия приема РФ в ВТО, снятие ограничений на экспорт в Россию американских наукоемких технологий и т. д., которые требуют активного лоббирования со стороны американского правительства, в том числе в Конгрессе, и настойчивых усилий с российской стороны.

[править] Грузия

13 сентября в ответ на заявление президента России Владимира Путина о возможном нанесении ударов по базам боевиков в Грузии Джон Болтон заявил, что Вашингтон «выступает против любых односторонних военных действий России» в Грузии.^[1]

[править] Примечания

1. ↑ [1]