Егор Гайдар и Виктор Геращенко

Материал из Documentation.

Виктор Геращенко и Егор Гайдар познакомились в августе 1989 года, когда Геращенко только заступил на пост предправления Госбанка. Гайдар на тот момент работал в журнале «Коммунист» и пришел к Геращенко брать интервью. Потом, когда Гайдар уже был завотделом экономики в «Правде», часто привлекал Геращенко к участию в различных правдинских мероприятиях.^[1]

Виктор Геращенко утверждал, что занять должность главы ЦБ ему предложили впервые ещё до распада СССР, в конце ноября 1991 года. Геращенко был на каком-то совещании в российском правительстве. Егор Гайдар, недавно назначенный вице-премьером, попросил Геращенко выйти для конфиденциального разговора. Вместе с ним был Геннадий Бурбулис, ельцинский госсекретарь. «Как смотрите на то, чтобы возглавить Центробанк?» — спросил Гайдар. Как предполает Геращенко, Гайдар понимал, что Геращенко «что-то соображает». По утверждению Геращенко, об экономических взглядах самого Гайдара он тогда почти ничего не знал: вопросы во время их встреч в основном задавал Гайдар. По утверждению Геращенко, на тот ноябрьский зондаж Геращенко ответил, что не считает для себя возможным переход в ЦБ, пока не ликвидирован Госбанк СССР. При этом Геращенко сказал, что после ликвидации Госбанка СССР он будет согласен возглавить Центробанк.^[2]

Виктор Геращенко утверждал, что, насколько ему известно, кандидатуру Геращенко на пост главы ЦБ пробил Гайдар, убедивший Ельцина, что Геращенко более, чем кто-либо, подходит на эту должность.^[3]

Как писал в 2010 году журнал «Итоги», спустя несколько лет Гайдар назвал свою поддержку кандидатуры Геращенко самой серьезной из ошибок, допущенных им в 1992 году.^[4]

Из воспоминаний Гайдара можно сделать вывод, что кандидатура В.Геращенко на пост главы ЦБ появилась в июле 1992 г. чуть ли не случайно, лишь после того как выяснилось, что кандидатуры Б.Федорова и С.Игнатьева оказались «непроходными». Как считает Илларионов, такое изложение искажает реальные события. На самом деле Гайдар «задумался» о В.Геращенко не летом 1992 г., а намного раньше.^[5]

Геращенко утверждал, что давая ему кадровый карт-бланш, Гайдар поставил одно условие: «Не трогайте Игнатьева». Сергей Игнатьев в то время был замом у Матюхина. Геращенко ответил: «Хорошо, пусть поработает». Как писал Геращенко, довольно скоро он понял, что погорячился с обещанием, но слово есть слово. В сентябре 1993 года, когда Гайдар вернулся в правительство первым вице-премьером и главой Минэкономики, Геращенко сказал: «Егор Тимурович, заберите вы у меня Игнатьева! Сидит на правлении, молчит, ответственность на себя не берет». Как сказал Геращенко, Гайдар обиделся за своего протеже, но всё-таки забрал Игнатьева к себе.^[6]

По оценке Геращенко, во время работы Геращенко в ЦБ у него с Гайдаром были нормальные, деловые отношения. Как писал Геращенко, «серьёзных столкновений, конфронтаций не припомню», «у него хватало своих проблем, нам тоже было чем заняться».^[7]

По мнению Геращенко, Гайдаром и его правительством действительно было допущено много ошибок. По мнению Геращенко, главный из их просчетов — поспешная, непродуманная либерализация цен. Ведь что тогда произошло? Директора предприятий просто погнали вверх отпускные цены на свою продукцию. Никаких ограничителей не было: прежние, административные, были сняты, а новых, рыночных, не появилось. А откуда могла взяться конкуренция при таком монополизме? Советская экономика была выстроена сверхрационально: ничего лишнего, каждый возделывал ту «грядку», которая была ему указана. Импорт тоже не мог сдержать ценовую вакханалию, поскольку был мизерным. Вздутые цены оказались для предприятий палкой о двух концах: вместе с доходами резко выросли и издержки. Одновременно в связи с развалом Союза и резким падением спроса появились проблемы со сбытом. На этом фоне у предприятий возникла катастрофическая нехватка оборотных средств. Но в правительстве возобладало мнение, основывавшееся на монетарной теории, что «лишние» деньги в обращении стимулируют инфляцию. Пусть, мол, предприятия сами решают свои проблемы, рынок все выправит. На практике вышло по-другому. Экономику не обманешь: деньги, «зажатые» правительством и ЦБ, вылезли в виде долгов. Просроченные платежи предприятий другу другу росли как снежный ком. На кризис неплатежей наложился кризис наличности. Нетрудно было догадаться, что либерализация цен увеличит потребность страны в банкнотах. Но спохватились только тогда, когда в регионах нечем стало выдавать зарплаты и пенсии… В общем, хрен оказался не слаще редьки: вместо дефицита товаров страна получила острейший дефицит денег.^[8]

По мнению Геращенко, отставка Гайдара в декабре 1992 года была абсолютно закономерной. Его «свергло» промышленное лобби в Верховном Совете, и в общем-то за дело. Промышленность, в которой была занята тогда основная масса населения, была брошена на произвол судьбы. А ведь эти предприятия были еще неприватизированными, государственными, и ответственности за них с правительства никто не снимал. Реформаторы практически не занимались хозяйством, главным для них было создать класс собственников. Но спешка и тут ни к чему хорошему не привела. Поскольку лишних денег ни у кого не было, хозяевами жизни становились те, кто мог по дешевке купить — или украсть — лакомые куски госсобственности. В итоге вместо цивилизованной рыночной экономики с массовым средним классом возник дикий капитализм эпохи первоначального накопления, с нищим населением и сырьевыми олигархами.^[9]

По мнению Геращенко, Черномырдин больше подходил на роль премьера, чем Гайдар. По мнению Геращенко, Гайдар был оторванным от жизни мечтателем, идеалистом. Геращенко называл команду Гайдара «мальчишами-кибальчишами».^[10]

По мнению Геращенко, умение подбирать кадры не было сильной стороной Гайдара. В правительство попало много случайных людей. Да, с подвешенным языком, подкованных. Но все это книжные черви, имевшие весьма отдаленное представление о вещах, которые они взялись реформировать.^[11]

[править] Примечания

1. ↑ [1][2]
2. ↑ [3][4]
3. ↑ [5][6]
4. ↑ [7][8]
5. ↑ Илларионов. А. Трудный путь к свободе. О роли личностей и их мировоззрения в недавней российской истории. Часть II. Анатомия реформ
6. ↑ [9][10]
7. ↑ [11][12]
8. ↑ [13][14]
9. ↑ [15][16]
10. ↑ [17][18]
11. ↑ [19][20]