Цены в России в 1992 году

Материал из Documentation.

Индексы потребительских цен на товары и услуги по Российской Федерации в феврале-декабре 1992 года.

Ключевым шагом экономической политики новых российских властей стало решение о либерализации цен, вступившее в силу со 2 января 1992 года. Этим действием всем экономическим агентам разрешалось самостоятельно устанавливать цены на продаваемую ими продукцию. Исключения были немногочисленными — государственное регулирование предполагалось осуществлять при установлении цен на основные виды топлива и энергии, на некоторые виды услуг транспорта и связи, а также на ряд потребительских товаров и услуг первой необходимости. При этом процесс государственного регулирования осуществлялся крайне неэффективно — во многих случаях «контролируемые» цены росли даже быстрее, чем свободные. Например, в 1992 году индекс цен на электроэнергию (55,1) и грузовые железнодорожные перевозки (35,6) был выше среднего индекса цен по промышленности в целом (33,8). Таким образом, либерализация цен была не только одномоментной, но и фактически тотальной.^[1]

Когда правительство Ельцина — Гайдара объявило о предстоящей 2 января 1992 года либерализации цен, предсказания большинства экономистов сходились на том, что масштабы их повышения составят 1,5-2, максимум 2,5 раза. Расчет был прост. Объем вынужденных сбережений у населения сопоставлялся с величиной товарооборота, их соотношение и давало искомую оценку (при условии, что эмиссия наличных денег и кредиты будут сдерживаться достаточно решительно). Эта логика базировалась на вере правительственных экономистов и большинства международных экспертов-советологов в универсальность стереотипов экономического поведения. Рынок уменьшает цены при недостаточном спросе и увеличивает — при избыточном; в результате действия «закона спроса и предложения» и жесткой кредитно-денежной политики в системе должно достигаться равновесие. Одной из главных опасностей считалась высокая степень монополизации производства, но монопольный рынок рассматривался, и не без оснований, как меньшее зло, нежели дефицит. (В одном из интервью в начале реформы Е. Гайдар прямо высказал эту мысль.) В связи с изменением структуры государственных заказов и монопольным эффектом ожидались спад производства и быстрый рост безработицы — до 10-15 % к концу 1992 года. Однако сокращение военных расходов и рыночные стимулы должны были в течение года привести к началу оздоровления экономики. Ряд экономистов подчеркивали, что иррациональность экономических агентов может стать препятствием к достижению равновесия, что обучение рыночным стереотипам требует времени, что реформа цен не приведет к быстрой структурной перестройке из-за естественных ограничений на скорость обновления фондов. Однако эти аргументы носили интуитивный характер, да и не могли быть иными, поскольку отсутствовала сколько-нибудь развитая теория процессов либерализации экономики.^[2]

Либерализация цен при сдерживании государственных расходов оказалась особенно болезненной для тех отраслей, которые не имели развитых рынков производимой продукции, так что их финансирование осуществлялось почти целиком из бюджета. Коллективы предприятий и организаций здравоохранения, образования, культуры и искусства, науки и т. п. лишь в малой степени могли воспользоваться двумя главными элементами стратегии сопротивления производственных коллективов — повышением цен на продукцию и прекращением платежей поставщикам. В результате относительная заработная плата работников этих отраслей (более 25 % всех занятых) резко упала.^[3]

В России к началу реформы 1992 года практически не было межотраслевых производственных объединений, отсутствовал опыт согласования взаимных интересов в условиях свободных цен и самофинансирования. Функции межотраслевой координации выполнялись аппаратом министерств, главков, госплана. Разрушение этого аппарата и либерализация цен привели к гигантским диспаритетам в ценах и финансовом положении предприятий и целых отраслей, инфляции, росту неплатежей.^[4]

Когда в 1992 г. эти структуры были ликвидированы, а цены освобождены, крупные предприятия индустриального сектора, будучи олигополистами или даже монополистами по многим видам продукции, лишившись координирующего центра в лице государства, за редким исключением не сумели обеспечить межотраслевое согласование цен, сохранить связи с партнёрами, добиться изменения экономической политики государства. Те из них, которые не были экспортерами и не испытывали конкуренции со стороны импорта, действовали как классические монополисты: повышали цены и снижали производство.^[5]

С января 1992 г. были освобождены от централизованного контроля цены на все товары, кроме энергоносителей. Цены энергоносителей оставались регулируемыми и были повышены в 5 раз. Не имея опыта управления ценами и информации о величине спроса и его зависимости от цен, предприятия стали повышать цены быстрыми темпами. Так, уже за первый же месяц — январь 1992 г. цены на промышленную продукцию повысились примерно в 5 раз. (то есть в той же степени, как были повышены цены на энергоносители). В результате реформы 1992 г. произошел буквально взрыв не только инфляционного роста общего уровня цен, но и их структуры. Отраслевые уровни цен «разлетелись» вверх и вниз от среднего по народному хозяйству.

1991 и 1992 годы характеризуются резким спадом производства (незначительно возросли объемы только в электроэнергетике и газовой отрасли в 1991 г. по сравнению с 1990 г., а также в угольной и в прочей топливной промышленности в 1992 г. по сравнению с 1991 г.), заметным увеличением ПСС и резким падением темпов изменения объёмов производства. По мнению большинства экономистов этот процесс напрямую был связан с начавшейся либерализацией цен.^[6]

[править] Антиинфляционная политика

В России 1992 года стандартная политика подавления инфляции за счет сдерживания роста денежной массы при неразвитой системе безналичных расчетов, отсутствии рынка капитала и не работающем законе о банкротстве привела к возникновению ловушки неплатежей и вытеснению денежного обмена бартерным.^[7]