Редактирование Каспийский регион (секция)
Материал из Documentation.
Перейти к:
навигация
,
поиск
== Правовой статус == Сейчас общий правовой статус Каспия установлен советско-иранскими договорами 1921 и 1940 гг. и формально не претерпел изменений. До согласования пятью прикаспийскими государствами нового международно-правового режима Каспия указанные договоры формально остаются в силе. Сразу после распада СССР, в 1991—1993 гг., переговоры о новом статусе моря шли чрезвычайно вяло и не несли в себе реального прагматического интереса. Поворотным моментом стал сентябрь 1994 г., когда Азербайджан подписал так называемый контракт с консорциумом западных компаний на разработку шельфовых месторождений Азери, Чираг и Гюнешли. Другими словами, Баку первым определил для себя национальный сектор1 и привлек туда иностранный капитал. После этого проблема правового статуса становится одной из важнейших тем научных и политических дискуссий в прибрежных странах. При этом официальная российская позиция в течение трех лет оставалась слабо артикулированной. Своеобразным «прорывом» стало российско-казахстанское заявление (январь 1998 г.), в котором говорилось, что определение нового правового статуса Каспия возможно «на условиях справедливого раздела дна Каспия при сохранении в общем пользовании водной поверхности, включая обеспечение свободы судоходства, согласованных норм рыболовства и защиты окружающей среды». Позднее, 6 июля 1998 г., Россия и Казахстан подписали межгосударственное Соглашение о разграничении дна северной части Каспийского моря. В преамбуле Соглашения однозначно констатировалось, что «существующий правовой режим Каспийского моря не отвечает современным требованиям и не регулирует в полном объеме отношения прикаспийских государств». Таким образом, одна из сторон договоров 1921 и 1940 гг. публично выдвигала сценарий их пересмотра. При этом партнером России по подготовке нового правового режима стало новое прикаспийское государство — Казахстан, а вовсе не Иран. В соответствии с этим соглашением дно моря с его минеральными ресурсами делится по договоренности между сопредельными и противолежащими государствами, и каждое государство на своем участке дна обладает суверенными правами на недропользование, но не территориальной юрисдикцией, при этом большая часть водного пространства и биологических ресурсов остается в общем владении и совместном пользовании. «Водные границы» предусмотрены только для двух прибрежных зон согласованной ширины, одна из которых является аналогом территориальных вод, а вторая — рыболовной зоной. Делимитация дна, а именно это важно для добычи энергоресурсов, осуществляется по принципу срединной линии. В своем соглашении Россия и Казахстан договорились, что они будут проводить разграничение дна по модифицированной срединной линии, которая учитывала бы уже сложившиеся реалии. Вместе с тем, проблема общего правового режима Каспия этим Соглашением не была решена. Прежде всего, в силу несогласия Ирана с таким сценарием раздела. В этой ситуации наиболее тяжелая проблема стоит перед Россией — как выйти из политико-правового тупика, не нарушив интересы Тегерана, который, во второй половине 1990-х гг. остался для Москвы одним из немногих реальных каналов выхода на Средний Восток, и, в то же время, как не ухудшить отношения с соседями по СНГ, учитывая, что они и так небезоблачны. Совместное заявление России и Ирана по правовому статусу Каспийского моря, подписанное президентами двух стран 12 марта 2001 г. в Кремле, казалось бы, стало уступкой Москвы Тегерану и возвращением к позиции начала 1990-х гг. Но впечатление от этого документа меняется, если мы будем рассматривать его не отдельно, а в контексте реального развития событий. Напомним содержание этого документа. Так, в пункте 2 Заявления сказано, что «до усовершенствования правового режима Каспийского моря стороны официально не признают никаких границ на этом море», а Договор 1940 года рассматривается сторонами «в качестве правовой основы, регулирующей в настоящее время деятельность на Каспии». В пункте 3 уточнялось, что «все решения и договоренности, касающиеся правового статуса и режима использования Каспийского моря, будут иметь силу только в том случае, если они будут приняты с общего согласия пяти приграничных государств». Жесткость данного заявления — это своеобразная дипломатическая уловка, чтобы создать более выгодные условия для дальнейших переговоров. Сейчас иранцы в целом уже не возражают против деления моря по принципу модифицированной срединной линии. Ранее Иран настаивал на равнодолевом делении между каспийской пятеркой. Другое дело, что Тегеран предлагает установить вдоль срединной линии 20-мильную зону (по 10 миль с каждой стороны) для общей хозяйственной деятельности (по дну и толще воды) и свободного судоходства. Остальная акватория моря от дна до поверхности воды будет состоять, во-первых, из 10-мильной прибрежной зоны (пяти национальных секторов) и других зон, где поверхность и толща воды также находятся в общем пользовании, а дно может быть поделено между сопредельными странами. Фактически это более сложная схема сценария, очерченного российско-казахстанским соглашением. Правда, через это усложнение Иран добивается того, чтобы под его контроль попала большая территория потенциально ресурсобогатых участков. Другими словами, принципиальное согласие может породить разногласия каспийской пятерки по новым конкретным сюжетам. То, что конфликтные ситуации по поводу конкретных месторождений, вызревающие из неурегулированности правовых вопросов, могут реально усложнять ситуацию в регионе, наглядно демонстрирует азербайджанотуркменский спор вокруг месторождений Азери и Чираг. Попыткой решить правовые проблемы Каспия на высшем уровне стал саммит прикаспийских государств в мае 2002 г. Многие наблюдатели посчитали, что встреча глав государств завершилась безрезультатно. Но это не так. Прежде всего, Иран своим участием на самом высоком уровне сигнализировал свою готовность к выходу из тупика следования явно нежизнеспособным в настоящее время договорам 1921 и 1940 гг., тем самым выказав принципиальное согласие начать торг. Торг это не бойкот. При этом Иран вступает в торг явно не с самыми удачными позициями. Как минимум, три из прибрежных государств — Россия, Казахстан и Азербайджан — не только определились с приемлемыми для них принципами раздела Каспия, но и оформили разграничение между собой. Аналогичное российско-казахстанскому, Соглашение между Российской Федерацией и Азербайджанской Республикой о разграничении сопредельных участков дна Каспийского моря было подписано в Москве 23 сентября 2002 г. Примечательно, что в преамбуле соглашения стороны подчеркивают, что они, наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права, руководствуются «существующей на Каспийском море практикой». После подписания документа Президент России подчеркнул, что, «учитывая подписанное Соглашение между Россией и Казахстаном и между Казахстаном и Азербайджаном, можно с уверенностью сказать: отныне взаимодействие трех наших стран при освоении минеральных ресурсов дна центрального и северного Каспия обрело прочную международно-правовую базу». Более того, Соглашение предполагает заключение в последующем трехстороннего соглашения между Азербайджаном, Казахстаном и Россией, о чем говорится в пункте 4 первой статьи документа. Между тем, в статье пятой подчеркивается, что «настоящее Соглашение не препятствует достижению общего согласия прикаспийских государств по правовому статусу Каспийского моря и рассматривается сторонами как часть их общих договоренностей». В уже процитированном выше выступлении В. В. Путина максимально четко и сжато прозвучал тот подход, который Россия сейчас применяет к вопросу о статусе Каспий — «…применение формулы „дно делим, а вода общая“ и принципа поэтапности приведет в конечном счете к взаимовыгодному решению проблемы статуса Каспийского моря…» Туркменистан, в целом, согласен с теми принципами, которым следуют его соседи по СНГ, хотя и имеет серьезные противоречия по конкретным вопросам с Азербайджаном. Иран, таким образом, просто не имеет союзников среди прикаспийских государств в плане принятия какого-либо нового плана раздела Каспия. Апелляция к «международному сообществу» фактически исключена, ведь те государства, с которыми Иран имеет трения по поводу Каспия, парадоксальным образом являются как раз той частью международного сообщества, которое не относит Иран к числу «государств-изгоев». Кстати, именно по этой причине военная версия определения статуса Каспия, прежде всего со стороны Ирана, также слабо вероятна и нереалистична. Любые серьезные военные приготовления, угроза силой, а тем более, применение силы со стороны Ирана окажутся долгожданной провокацией для некоторых кругов в Вашингтоне. При этом, чем больше интересов своими возможными действиями затронет Тегеран, тем больше стран встанет под знамена возможной новой «антитеррористической операции». Более того, быстрое определение нового правового статуса выгодно самому Ирану. Это позволит привлечь дополнительные иностранные инвестиции и, что важно с политической точки зрения, привлечь к сотрудничеству новые страны. Приход иностранного капитала, а, скорее всего, это будут уже опробованные на других нефтеносных районах французские и итальянские компании, неизбежен для освоения иранского глубоководного сектора Каспия. Что касается России, то совокупность иранской позиции и тех факторов, которые могут влиять на ее изменение, нам выгодна. Выгодна в том аспекте, что Москва, пользуясь сравнительно медленной эволюцией иранской позиции по статусу Каспия, может согласованно с Ираном предлагать другим прибрежным странам жесткие нормы использования и сохранения биоресурсов. Действительно, сейчас только Тегеран и отчасти Москва в этом разрезе рассматривают ресурсы Каспия. Политическое руководство других каспийских стран находится под слишком сильным давлением энергетического бизнеса, чтобы помнить о других, долгосрочных интересах. Суммировать рассуждения о правовом режиме Каспия можно цитатой из статьи В. И. Калюжного: «Подход России к формированию нового статуса Каспийского моря гибок и прагматичен. Россия готова договариваться со всеми странами. Однако если нет возможности договориться одновременно со всеми, мы будем ориентироваться на двухсторонние договоренности. Это наша позиция. Это позиция большинства прикаспийских государств».
Описание изменений:
Отменить
|
Справка по редактированию
(в новом окне)
Просмотры
Статья
Обсуждение
Править
История
Личные инструменты
Представиться системе
Навигация
Заглавная страница
Случайная статья
Инструменты
Ссылки сюда
Связанные правки
Загрузить файл
Спецстраницы