Редактирование Внешняя политика России в 2001 году (секция)

Материал из Documentation.

== Россия — НАТО == 8 июня министр обороны РФ С.Иванов участвовал в работе СПС Россия-НАТО. На заседании обсуждался широкий круг вопросов взаимоотношений, главным из которых, учитывая нынешние политические приоритеты Москвы, была судьба Договора по ПРО. Наряду с этим затрагивались проблемы миротворчества на Балканах и российско-натовского взаимодействия в этой области. Россия обеспокоена нерешительностью Запада в противодействии албанским экстремистам, которая граничит с попустительством, и призывает выработать совместные меры с целью не допустить дальнейшего разрастания конфликта. Однако о том, каковы могут быть действия самой России, похоже, нет согласия внутри российской элиты. Во всяком случае, диапазон предлагаемых мер достаточно широк — от ввода российских десантников в Македонию (к чему, правда, скептически относятся сами македонские власти) — до свертывания вообще российского присутствия на Балканах ввиду его явной бесперспективности. По-прежнему атмосферу отношений между Россией и НАТО отравляет предстоящая вторая волна расширения альянса. На своей неформальной встрече в Брюсселе 13 июня лидеры стран НАТО сошлись во мнении, что никакого «нулевого варианта» на саммите в Праге в 2002 г. быть не должно. Выступая на пресс-конференции вместе с генсеком НАТО Дж. Робертсоном по итогам встречи, президент США Дж. Буш, вернувшись к риторике своего предшественника, сказал, что все демократические страны, соответствующие стандартам НАТО, должны иметь возможность вступить в альянс, который «обеспечивает процветание и защищает демократию в непрерывно расширяющейся Европе». Какие страны будут приглашены вступить в НАТО в ходе нового раунда, пока, по-видимому, не знает никто, в том числе и в США. Среди европейских союзников Вашингтона наблюдается стремление заморозить состав альянса в количестве нынешних 19 членов. Как показала поездка Дж. Буша по Европе в середине июня, в частности, посещение им Польши, страны ЦВЕ обеспечивают Вашингтону именно тот резерв проамериканских настроений, который необходим для нейтрализации возможной фронды «старых» (то есть западноевропейских) союзников в таких вопросах, как ПРО, Европейские силы кризисного реагирования или Киотский протокол. Возможно, что хотя бы одна из прибалтийских стран (в первую очередь называется Литва, наиболее подготовленная в военном отношении), все же будет по политическим причинам приглашена в НАТО на пражском саммите, хотя степень защищенности этих стран со стороны НАТО по-прежнему подвергается сомнению многими американскими военными экспертами. Тем не менее, как показали переговоры В.Путина и Дж. Буша в Любляне (в частности, высказывания российского президента на совместной пресс-конференции), Россия, по-видимому, не собирается превращать расширение НАТО в ту проблему, вокруг которой должны разворачиваться основные дипломатические усилия. В.Путин заявил (уже не в первый раз) о принципиальной готовности России вступить в этот альянс, давая тем самым понять, что его бесконечное расширение не обязательно автоматически создает угрозу России, но рано или поздно порождает проблемы для него самого. Политическая поддержка, которую Россия оказала США в противодействии терроризму, использование ею своего влияния на центральноазиатские государства и на антиталибское сопротивление в Афганистане создали во многом уникальную ситуацию: участие нашей страны в руководимой США коалиции оказалось по ряду аспектов важнее, чем те формальные альянсы, в которых Вашингтон состоит. Еще до событий 11 сентября со стороны ряда ведущих западных политиков (в частности, канцлера ФРГ Г.Шредера) раздавались заявления о возможности в долгосрочном плане членства России в НАТО. После терактов в США, когда российская поддержка требовалась западным странам на практике (а эффективность НАТО в деле отражения таких угроз, как терроризм, оказалась весьма низкой), появились и практические предложения. Во время поездки в Брюссель в начале октября и встречи с генсеком НАТО Дж. Робертсоном В.Путин договорился о том, чтобы создать постоянно действующий рабочий орган, который будет разрабатывать пути расширения сотрудничества между Россией и альянсом. Это создавало почву для инициативы Т.Блэра, выдвинутой в середине ноября. Она стала отражением настойчивых поисков лидерами НАТО новых подходов к России, чтобы предложить ей варианты сотрудничества взамен неработоспособного и неэффективного (что признают обе стороны) механизма, действующего сейчас. Т.Блэр предложил создать новый орган — Российско-Североатлантический совет, — который должен создать политический механизм новых отношений в сфере безопасности и в итоге привести к сотрудничеству РФ и НАТО в таких областях, как борьба с терроризмом, контроль над вооружениями, проведение миротворческих операций, противодействие распространению ОМУ. Отличие нового органа от ныне действующего СПС прежде всего в том, что для рассмотрения вопросов, относящихся к его ведению, не требуется предварительного достижения согласия внутри Совета НАТО. Эта структура должна быть наделена, по замыслу Т.Блэра, полномочиями по принятию совместных решений и их осуществлению. Общий смысл инициативы — переход от формата «19 плюс 1» к формату «20», хотя и без предоставления России полноправного членства в альянсе. В то же время, когда дело дошло до обсуждения конкретных деталей новой инициативы, стали возникать новые проблемы. Одна из них — будет ли у России право вето в тех вопросах, которые она сможет обсуждать совместно с НАТО. Генсек альянса в ходе визита в Россию в конце ноября постарался уклониться от ответа на этот вопрос, однако уже накануне брюссельского заседания Совета НАТО в начале декабря четко заявил, что если Россия и члены НАТО разойдутся во мнениях, НАТО проведет отдельную встречу и примет соответствующие решение самостоятельно. Все военные вопросы будут решаться в Совете НАТО, а не в объединенном совете; Россия же, по его словам, не сможет помешать делам альянса. Заседание министров иностранных дел стран НАТО 6-7 декабря явно стало шагом назад в начатом процессе перестройки отношений альянса с Россией. Влиятельные американские эксперты консервативного толка (З.Бжезинский, Г.Киссинджер, Р.Асмус) постарались доказать, что любое право голоса России в НАТО может внести двусмысленность в деятельность альянса, расколоть его и вызвать обеспокоенность у восточноевропейских государств-кандидатов (не говоря уже о том, что российское руководство многими аспектами своей политики, якобы, компрометирует Запад). Под влиянием прежде всего Пентагона министры ограничились в своем коммюнике достаточно общей формулировкой о «придании нового импульса и новой сути нашему партнерству, с целью учреждения, совместно с Россией, нового совета НАТО-Россия, для того чтобы находить и использовать возможности для совместных действий в качестве двадцатки». Хотя согласие на учреждение «двадцатки» было дано, ее реальные полномочия остаются неясными; в любом случае, они будут более ограниченными, чем это представлялось сразу после инициативы Т.Блэра. О том, что сотрудничество НАТО с Россией будет иметь четкие пределы, говорил на встрече министров обороны НАТО 18 декабря Д.Рамсфелд. «Наша цель должна состоять в том, чтобы найти конкретные пути совместной работы с Россией в тех областях, где наши интересы совпадают. Но в то же время членство в НАТО должно что-то означать, а НАТО должна защищать свои прерогативы независимого принятия решений и самостоятельных действий силами своих 19 членов. Ни одна страна не должна трактоваться как де-факто член альянса или иметь привилегии, которых лишены кандидаты на вступление в НАТО». В коммюнике министров обороны говорится, что следующий раунд расширения НАТО начнется на саммите в Праге в ноябре 2002 г. По утверждению источников в НАТО, приглашение могут получить от одного до пяти (из официальных — девяти) кандидатов. Предпочтительные позиции имеют Словакия и Словения. Высоки также шансы у прибалтийских государств. Ясно, что НАТО, несмотря на меняющиеся подходы к России, не желает отказываться ни от одной из намеченных целей — в частности, от приема новых членов (причем независимо от их географического положения). Восточноевропейские страны уже проявили обеспокоенность возможным более тесным форматом российско-натовских отношений, а отдельные их лидеры (например, президент Чехии В.Гавел) высказали эти опасения открыто. Западу не в последнюю очередь важно, чтобы «медовый месяц» в его отношениях с Россией не кончился после пражского саммита НАТО, на котором должны быть приняты решения о приеме новых членов. Россия не должна допустить, чтобы снятие ее возражений против принятия в альянс прибалтийских государств стало единственным реальным результатом замышляющейся перестройки российско-натовских отношений. Она должна сделать все от нее зависящее, чтобы новые инициативы Запада не стали для нее просто «утешительным призом» за очередной раунд расширения НАТО. Роль НАТО в обеспечении безопасности своих членов, как показала афганская кампания, снижается, что не устраивает руководство альянса. Поэтому Запад не может не считаться с Россией. Получить от нее максимальную поддержку, дать ей высказаться по интересующим вопросам, продолжая держать ее на необходимой дистанции, чтобы не допустить появления третьего мощного субъекта в альянсе (помимо Америки и Европы) — вот, как представляется, цель тех маневров, на которые пошел сейчас Запад. В диалоге с НАТО Россия, даже несмотря на повышение ее значимости в международных делах, остается слабой стороной. В то же время использование своего возросшего влияния на российско-западных форумах, расширение круга обсуждаемых вопросов в любом случае будет шагом вперед, даже если голос России реально останется совещательным. Если уж не удастся предотвратить прием прибалтийских государств в НАТО, следует использовать возникшую ситуацию для того, чтобы усилить свое влияние на политику своих бывших сателлитов и тем самым дать им косвенно понять, что их тяга к НАТО и стремление оторваться от России в конечном счете бесполезны. В то же время не должна впредь возрождаться двусмысленность в вопросе о том, намерена ли Россия вступать в НАТО. То, что ее там не ждут, стало очевидным, а попытка уравнять себя в статусе кандидатов на вступление в НАТО с центрально-европейскими государствами автоматически сведет на нет имеющиеся у России возможности влияния на ситуацию, сузят свободу ее маневра, заставят приспосабливаться к позиции Запада даже без шансов вступить в его институты.

---

Описание изменений:

Отменить | Справка по редактированию (в новом окне)