Редактирование Русы в I тысячелетии (секция)

Материал из Documentation.

== События == Под 839 годом [[Бертинские анналы]] сообщают о необычных людях, посетивших в июне того года двор франкского императора [[Людовик Благочестивый|Людовика Благочестивого]] в [[Ингельгейм]]е. Они прибыли из [[Константинополь|Константинополя]] вместе с посольством византийского императора [[Феофил]]а и заявили, что они — русы, но на самом деле оказались [[шведы|шведами]] (свеонами). Когда их спросили, кто их правитель, они ответили, что его зовут [[Chacanus]]. Всё, что анналист смог сообщить о русах, есть пересказ информации, содержавшейся в письме Феофила, которую при франкском дворе сочли недостаточной или недостоверной. Мы узнаём, что русы были в посольстве в Византию и предлагали тамошнему императору дружбу. Мы также узнаём, что они не могли вернуться из Константинополя тем же путём, которым прибыли, так как не решались повторно пройти через территории каких-то «жестоких» и «варварских» народов. Но русов не спросили, или они не смогли объяснить, где лежала их страна. Назначив следствие о подозрительных свеонах-русах, Людовик не дождался его окончания и отправился в [[Вормс]], а вместе с ним переместился и рассказ [[Пруденций|Пруденция]] (которого считают автором записей за 835—861 годы). В письме императора мы можем расслышать, хотя и приглушенные двойным переводом, формулы, знакомые нам по будущим договорам руси с греками: свеоны утверждали (в латинском переводе анналов), что они gente [[Rhos]], что точно соответствует формуле договоров «от рода рускаго»; в Константинополь они прибыли, чтобы предложить «дружбу» (amicitiae causa) императору, в чём угадывается формула договоров об «установлении любви» с греками. Таким образом, русы были не случайными людьми и не лазутчиками, за каковых их приняли в Ингельгейме. Они действительно принадлежали к какому-то сообществу, которое именовало себя русь, и находились в составе посольства, посланного их правителем (гех), которого звали (или который именовался) Chacanus. Именно эта деталь рассказа представляется наиболее странной и даже загадочной.<ref>[http://history-fiction.ru/get-book-file.php?id=5182 Очерки начальной Руси] / Алексей Толочко. — Киев; Санкт-Петербург: Лaуpуc, 2015</ref> Сообщение Бертинских анналов под 839 годом о русах впервые выводит этот народ на свет письменной истории. С этого времени сообщения о них у византийских, латинских и арабских авторов становятся если и не очень частыми, то, во всяком случае, регулярными.<ref>[http://history-fiction.ru/get-book-file.php?id=5182 Очерки начальной Руси] / Алексей Толочко. — Киев; Санкт-Петербург: Лaуpуc, 2015</ref> В 860 году росы появились у берегов [[Пропонтида|Пропонтиды]]. События этого ставшего знаменитым нападения довольно хорошо отражены в источниках. Нападение оказалось для византийцев совершенно неожиданным. То ли потому, что от росов не ждали такой дерзкой атаки, то ли (как уверял константинопольский патриарх [[Фотий]]) потому, что вообще не ведали о существовании такого народа. Хронология событий также определяется весьма уверенно. Флот росов из 200 кораблей появился близ Константинополя 18 июня, они высадились на берег и больше месяца, до конца июля или начала августа, опустошали окрестности города и острова в [[Мраморное море|Мраморном море]].<ref>[http://history-fiction.ru/get-book-file.php?id=5182 Очерки начальной Руси] / Алексей Толочко. — Киев; Санкт-Петербург: Лaуpуc, 2015</ref> Источники, правда, донесли две версии событий 860 года. Первая восстанавливается на основании двух гомилий патриарха Фотия «на нашествие росов». Корабли росов картинно проплыли мимо Константинополя, и из города видно было, как грозили росы мечами. Флот пристал к берегу, видимо, южнее Константинополя, и росы неуправляемой толпой бросились грабить пригороды столицы. Жители города считали себя осаждёнными и со страхом ожидали приступа, но Фотия можно понять так, что нападавшие и не стремились к штурму, удовлетворяясь богатой добычей в окрестностях столицы. Город спасло, разумеется, чудо: как только вокруг стен обнесли ризу Богородицы, варвары тотчас сняли осаду, ликвидировали свой лагерь и удалились так же стремительно, как и прибыли. Иначе представляют дело более поздние произведения. От штурма и разграбления город спасли вовремя подоспевший в столицу византийский император [[Михаил III]] и чудесное заступничество Богородицы: буря разметала суда росов и погубила их силы, а византийская армия докончила дело. Арбитром между двумя византийскими версиями выступают сообщения синхронных латинских источников. Венецианская хроника [[Иоанн Диакон|Иоанна Диакона]] утверждает, что, разорив окрестности Константинополя, «норманны» триумфально вернулись восвояси. В своём письме византийскому императору Михаилу (865 год) папа [[Николай I (папа)|Николай I]] также утверждает, что нападавшие недавно на столицу язычники ушли, не понеся наказания.<ref>[http://history-fiction.ru/get-book-file.php?id=5182 Очерки начальной Руси] / Алексей Толочко. — Киев; Санкт-Петербург: Лaуpуc, 2015</ref> Таким образом, нападение росов 860 года не только было совершенно неожиданным, но и осталось безнаказанным. Оба обстоятельства усиливали травматическое впечатление от пережитого. Под его влиянием византийские авторы впервые предпринимают разыскания о росах, их происхождении и стране, их обычаях и образе жизни. Эти сведения находятся главным образом в гомилиях Фотия. Какие-то наблюдения патриарх, вероятно, мог сделать, глядя через городскую стену. Он видел варварский народ (и, понятно, определял его происхождение как «[[скиф]]ское»), дикий, жестокий и языческий. Он говорил о вооружённом «рабским образом» войске, не управляемом единым начальником, что должно было подчёркивать почти стихийную природу постигшего город бедствия. Но другие подробности нельзя было узнать просто наблюдая за бесчинствами росов. Сам Фотий, вероятно, ничего не знал о них до этого момента (чем объяснялись бы его настойчивые уверения, что они — народ незнаемый). Но он навёл справки. И выяснил, что росы есть народ «скифский» и «гиперборейский» и происходят «оттуда, откуда [мы] отделены столькими землями и племенными владениями, судоходными реками и морями без пристаней»; что они — «народ, поселившийся где-то далеко от нас, варварский, кочующий». О росах в Константинополе, вероятно, что-то знали (намёки на это можно усмотреть в утверждении Фотия, будто росам «некогда казался невыносимым один лишь слух о ромеях» и что прежде их почитали за «народ, не бравшийся в расчёт»). Но патриарху для его проповеднических целей было довольно и самых общих сведений: росы живут где-то далеко на севере. Примечательная деталь: Фотий называет росов народом «кочующим». Это можно толковать и как ошибку, и как уничижительную характеристику, и, наконец, как указание на какой-то особый, странствующий, образ жизни.<ref>[http://history-fiction.ru/get-book-file.php?id=5182 Очерки начальной Руси] / Алексей Толочко. — Киев; Санкт-Петербург: Лaуpуc, 2015</ref> Нет причин думать, будто нападение руси на Константинополь в 860 году чем-либо существенно отличалось от известных вторжений викингов или преследовало какие-то иные цели. Это был обычный пиратский набег. В самом деле, из его описаний становится ясно, что никаких других соображений, кроме грабежа окрестностей Константинополя, у росов, собственно, и не было. Они не предпринимали попыток вступить в контакт с византийцами, не предъявляли никаких требований, а, удовлетворившись добычей, просто удалились.<ref>[http://history-fiction.ru/get-book-file.php?id=5182 Очерки начальной Руси] / Алексей Толочко. — Киев; Санкт-Петербург: Лaуpуc, 2015</ref> [[Алексей Толочко]] отмечает: «Нужно согласиться с теми исследователями, которые полагают, что — как и всякий набег викингов — поход 860 года на Константинополь был совершён пришедшими из Скандинавии пиратами, ватаги которых в большом количестве проникли накануне событий в Восточную Европу.»<ref>[http://history-fiction.ru/get-book-file.php?id=5182 Очерки начальной Руси] / Алексей Толочко. — Киев; Санкт-Петербург: Лаурус, 2015</ref> Достоверно можно утверждать то, что нападавшие в 860 году на Константинополь росы (или часть их) приняли крещение.<ref>[http://history-fiction.ru/get-book-file.php?id=5182 Очерки начальной Руси] / Алексей Толочко. — Киев; Санкт-Петербург: Лаурус, 2015</ref> К моменту написания через семь лет Окружного послания (867 год) Фотий, несомненно, знал уже гораздо больше о росах, но по-прежнему был крайне скуп на подробности. Он признаёт, что росы теперь стали знамениты, и отмечает, что ещё до нападения они покорили окрестные народы. Вероятно, за прошедшие годы византийцам удалось наладить контакты с росами и даже, как утверждает Фотий, крестить их. Это событие, кроме Фотия, подтверждает и хроника [[Продолжатель Феофана|Продолжателя Феофана]]. Два рассказа, как водится, представляют событие по-разному: Фотий утверждает, что росы крестились вскоре после нападения (значит, при нём и византийском императоре Михаиле III), [[Константин Багрянородный]], автор Жития Василия в хронике Продолжателя Феофана, — что при константинопольском патриархе Игнатии и византийском императоре Василии Македонянине.<ref>[http://history-fiction.ru/get-book-file.php?id=5182 Очерки начальной Руси] / Алексей Толочко. — Киев; Санкт-Петербург: Лaуpуc, 2015</ref> Весной 922 года к царю [[волжские булгары|волжских булгар]] прибыло посольство от багдадского халифа [[ал-Муктадир]]а. В составе посольства находился (в качестве то ли секретаря, то ли одного из посланников) [[Ахмад ибн ал-Аббас Ибн Фадлан]]. В дороге он вёл дневник, на основании которого составил впоследствии записку о деяниях посольства. Во время пребывания посланника в ставке булгарского правителя туда же прибыл торговый караван русов. Группа русов прибыла по торговым делам в [[Булгар]] и расположилась лагерем на берегу [[Волга|Волги]]. Эти люди показались Ибн Фадлану настолько занимательными, что он посвятил им значительную часть своей записки. Во время стоянки русов на берегу Волги произошло необычное, пугающее для постороннего, но весьма красочное событие: смерть и пышные похороны знатного руса, сопровождаемые жертвоприношениями, даже человеческими. Вероятно, именно это, кульминационное в рассказе Ибн Фадлана, событие и обострило его интерес к русам, понудив предпринять разыскание об их нравах и обычаях, занятиях и верованиях.<ref>[http://history-fiction.ru/get-book-file.php?id=5182 Очерки начальной Руси] / Алексей Толочко. — Киев; Санкт-Петербург: Лаурус, 2015</ref> «Записка» Ибн Фадлана оказалась отчётом очевидца. При этом, в отличие от других арабских авторов, Ибн Фадлан не был чрезмерно склонен удивлять своего читателя экзотическими сведениями, столь любимыми на востоке. Он действительно пытался достоверно передать то, что видел, и то, что слышал о русах. Это поразительно отстранённый, почти этнографический отчёт внимательного и заинтересованного наблюдателя.<ref>[http://history-fiction.ru/get-book-file.php?id=5182 Очерки начальной Руси] / Алексей Толочко. — Киев; Санкт-Петербург: Лаурус, 2015</ref> Согласно Ибн Фадлану, русы — это люди, несомненно, принадлежащие к воинскому сословию, и свой статус они даже нарочито демонстрируют постоянным, как утверждает Ибн Фадлан, ношением [[топор]]а, [[нож]]а и франкского [[меч]]а. Об общей численности виденной им группы русов Ибн Фадлан ничего не говорит, но упоминание (во множественном числе) кораблей русов и домов, которые русы строят на берегу, должно свидетельствовать о том, что караван имел значительные размеры. Все корабли, притом, прибывают одновременно, значит их владельцы действуют не поодиночке, а, по крайней мере, сезонно объединяются в большие экспедиции. Ибн Фадлан говорит во множественном числе о «главарях» или «вожаках» (ра’исах), одним из которых был умерший. Можно думать, что никакого единого «командования» вовсе не существовало, и под «вожаками» следует, вероятно, понимать не просто упоминаемых «богатых» русов, а предводителей кораблей. Судя по ремаркам Ибн Фадлана, на берегу караван воспроизводит ту же структуру, что и в пути: люди каждого корабля строят по «большому дому из дерева», где обитает до двадцати русов вместе с челядью. Судя по описанию быта в «большом доме», команда корабля состоит не из вождя и его дружины, но из, в общем, равноправных партнёров, каждый из которых торгует своим собственным «товаром». При несомненном общем скандинавском облике (наиболее яркими чертами которого выступают погребальный обряд, вооружение и [[руническая письменность]]), из описания Ибн Фадлана вырисовывается картина общества, находящегося в процессе культурной и этнической адаптации.<ref>[http://history-fiction.ru/get-book-file.php?id=5182 Очерки начальной Руси] / Алексей Толочко. — Киев; Санкт-Петербург: Лаурус, 2015</ref>

---

Описание изменений:

Отменить | Справка по редактированию (в новом окне)