Цветная металлургия России в 2000-х годах

Материал из Documentation.

Содержание 1 2000 год 2 Положение отрасли на осень 2001 года 3 Положение отрасли на 2007 год 4 Крупные проекты 4.1 Хакасский алюминиевый завод 4.2 Модернизация Братского алюминиевого завода 4.3 Модернизация Красноярского алюминиевого завода 4.4 Модернизация Иркутского алюминиевого завода 5 Показатели 6 Примечания

[править] 2000 год

Январь. Суд по иску «Кузбассэнерго» меняет внешнего управляющего на НкАЗе — теперь заводом управляет представитель «Сибала» Сергей Чернышев. Утверждают, что «Сибалу» отобрать НкАЗ у МИКОМа, прочно поссорившегося с Аманом Тулеевым, помогло РАО «ЕЭС России», материнская компания «Кузбассэнерго».

Первые числа февраля. Президент группы «Сибирский алюминий» Олег Дерипаска и глава МИКОМа Михаил Живило в одном из московских офисов «Сибала» ведут переговоры о возможной продаже «Сибалу» акций НкАЗа. Живило отказывается: есть подозрение, что у него есть другой покупатель на завод. Позже станет известно, что переговоры действительно ведутся, покупатель — ЛогоВАЗ. Первая неделя февраля — напряженные переговоры TWG, менеджеров КрАЗа и БрАЗа с неизвестными покупателями. Минимум информации. Уже появились сообщения о том, что крупные пакеты акций БрАЗа и КрАЗа проданы. Но кому? 11 февраля. Имя покупателя становится известно, и оно ошеломляет: БрАЗ, КрАЗ купили, а НкАЗ намерены купить «акционеры 'Сибнефти'». Позже информация неофициально конкретизируется: крупнейшим алюминиевым магнатом страны стал депутат Госдумы Роман Абрамович. Продавцы — TWG, лично Лев Черной, Геннадий Дружинин, «Трансконсалт», Юрий Шляфштейн. Что покупатель будет делать с бумагами, неизвестно. «Сибирский алюминий» и вовсе в растерянности предполагает, что никаких сделок не было.

16 февраля Фонд государственного имущества Украины официально объявил условия продажи госпакета акций Николаевского глиноземного завода (НГЗ). Условия крайне выгодны «Сибалу». В истории всегда существуют моменты, которые приходится додумывать. По предположениям Ъ, 17-20 февраля 2000 года состоялась встреча, на которой, с одной стороны, присутствовали Олег Дерипаска и Лев Черной, с другой — Роман Абрамович и Искандер Махмудов. На встрече мог обсуждаться только один вопрос: созданное аморфное объединение БрАЗ плюс КрАЗ и «Сибал» будут партнерами или конкурентами? Была эта встреча реальной или же это домыслы, Ъ неизвестно. Зато точно известны ее итоги.

В конце февраля стало известно неофициально, а в марте — официально, что НкАЗ, СаАЗ, БрАЗ и КрАЗ войдут в крупнейший в стране и третий в мире по размеру алюминиевый холдинг «Русский алюминий» («Русал») и его возглавит Олег Дерипаска. Дело TWG, в 1995 году объединившей крупнейшие заводы страны в «неформальный» холдинг, было продолжено. Подробности этой мегасделки неизвестны до сих пор. 22 марта 30 % акций НГЗ купила компания «Украинский алюминий», находящаяся в тесном родстве с «Сибалом». НГЗ войдет в «Русал» уже к концу лета. 11 апреля Виктор Вексельберг в интервью Ъ сообщил о планах СУАЛа объединиться с «Трастконсалтом» Василия Анисимова в единую структуру. Объединение станет вторым по размеру алюминиевым холдингом страны и восьмым — мира.

14 апреля дочь Василия Анисимова и ее муж убиты в Санкт-Петербурге.

В мае 2000 года Искандер Махмудов ввел ограничения на поставки сырья на Кыштымский медеэлектролитный завод (КМЭЗ) — таким образом УГМК блокирует создание второго медного холдинга на базе КМЭЗа. Итогом этой акции станет конфликт УГМК и КМЭЗа за «Карабашмедь» (см. «Тенденции»).

1 июня 2000 года Анатолий Чубайс разрывает отношения с Олегом Дерипаской. Саяно-Шушенская ГЭС подает в суд иск против СаАЗа, требуя выплатить долг в размере 200 млн руб. На деле это означает, что идея ЭМО «Саяны», в котором должны были объединиться истец и ответчик, похоронена. Через две недели это признает и господин Чубайс — он назовет проект «нецелесообразным». 16 июня 2000 года «Норильский никель» начал создавать собственную сбытовую сеть за рубежом и скупать сбытовые компании, в частности британскую Norimet и американскую Almaz USA. Еще никто еще не знает, что «Интеррос» уже начал таким образом менять у «Норникеля» юридическое лицо. Вместо РАО «Норильский никель», которое могло теоретически быть национализировано, в 2001 году появится горно-металлургическая компания (ГМК) «Норильский никель».

28 июня меняется власть на КрАЗе. Новый председатель совета директоров КрАЗа Виктор Беляев заявляет, что «Русский алюминий» уже контролирует деятельность КрАЗа, КраМЗа, АГК, а также опосредованно владеет крупным пакетом Красноярской ГЭС.

10 июля. Владимир Потанин получил письмо от первого заместителя генерального прокурора России Юрия Бирюкова. Прокурор попросил олигарха заплатить государству $140 млн в качестве компенсации за якобы слишком дешевую покупку контрольного пакета РАО «Норильский никель». 19 июля. РАО «Норильский никель» обнародовало схему реструктуризации компании. По сути, все уже решено. В ноябре сопротивление реструктуризации попытается оказать ФКЦБ, но оно будет безуспешным. В начале сентября Генпрокуратура выдает ордер на арест Михаила Живило «по делу об отравлении Амана Тулеева». Живило скрывается за границу. В ноябре Василий Анисимов выходит из проекта СУАЛ и эмигрирует в США. «Ренова» остается владельцем СУАЛа. Начало ноября. О намерении баллотироваться в губернаторы Таймырского автономного округа объявил гендиректор «Норникеля» Александр Хлопонин. Он выиграет выборы, и его сменит на посту гендиректора завода сначала Джонсон Хагаджеев, а затем Михаил Прохоров.

В конце декабря Михаил Живило подает в окружной суд Нью-Йорка иск с требованием взыскать $2,7 млрд с создателей «Русала», которые, по его словам, «разорили его криминальными методами». По словам экс-магната, стоявшего у истоков алюминиевого бизнеса страны, практически вся история российской металлургии — это история преступлений. Позже Живило будет арестован во Франции по требованию Генпрокуратуры РФ, но местный суд фактически признает его жертвой политического преследования. Однако случится это уже в новом веке.

[править] Положение отрасли на осень 2001 года

В конце 2000 года в российском бизнесе произошло событие, впервые после дефолта августа 1998 года украсившее первые полосы Wall Street Journal и Financial Times. Речь шла о создании компании «Русский алюминий», пока третьего по величине мирового производителя «крылатого металла». «Русал», объединивший до 80 % мощностей по производству алюминия в стране, уступает лишь американской Alcoa и канадско-французскому альянсу Pechiney-Alcan (PA). Российская алюминиевая промышленность, как и черная металлургия, не похожа на мировую. Три крупнейших алюминиевых завода страны — Красноярский, Саянский и Братский — входят в пятерку самых мощных в мире, причем ни у Alcoa, ни у PA таких заводов нет: они им просто не нужны. Ведь используемые в стране технологии производства алюминия — так называемые вертикальная и горизонтальная технологии Содерберга — устарели, и лишь Саянский алюминиевый завод, самый молодой и построенный по проекту Pechiney, технологически не уступает западным аналогам. Западные же заводы компактнее и обеспечивают себестоимость минимум на 20 % ниже, чем в России. От разорения «Русал», владеющий названными гигантами и вдобавок претендующий на Новокузнецкий алюминиевый завод, отбираемый сейчас у группы МИКОМ Михаила Живило, спасает не столько высокая производительность труда, сколько низкие тарифы на электроэнергию.

О том, кто владеет столь крупной компанией, заметной и пока конкурентоспособной в мировом масштабе, официально почти ничего не известно. Утверждается, что половина акций контролируется «акционерами 'Сибнефти'». Судя по всему, имеется в виду чукотский губернатор Роман Абрамович с партнерами, среди которых молва кого только ни числит — от Искандера Махмудова до некоего «криминального авторитета» Салима (за этим сомнительным титулом, скорее всего, скрывается партнер ТаджАЗа Якуб Салимов, в свое время один из лидеров таджикской оппозиции). Остальные акции принадлежат «акционерам 'Сибирского алюминия'», также официально не объявляемым. Известно лишь, что руководителю «Русала» Олегу Дерипаске принадлежит небольшой пакет акций, а в числе владельцев крупных пакетов называют Михаила Черного и группу TWG, сменившую амплуа (теперь она не владелец заводов-гигантов, а их трейдер в Европе и США).

До 85 % производимого «Русалом» алюминия экспортируется, хотя в свое время господин Дерипаска делал ставку на производство алюминиевого проката, инвестировал значительные средства в развитие АО САМЕКО, крупнейшего в Европе производителя изделий из алюминия, и даже купил и достроил дмитровский завод ДОЗАКЛ, производящий алюминиевые банки для пива и прохладительных напитков. Впрочем, после создания Романом Абрамовичем и группой «Сибирский алюминий» «Русала» увлечения молодости — прокат, пивные банки — отошли на второй план. Сейчас Олег Дерипаска большее интересуется сырьевой базой для производства алюминия: создатели «Русала» быстро поняли, что бокситов и глинозема для заводов-гигантов в стране практически нет. Между тем формально «Русал» — вовсе не крупнейшая российская компания (что должно было бы следовать из консолидированного оборота холдинга), а скромное юридическое лицо в Омске, которому почти ничего не принадлежит. Дело в том, что «Русал» до сих пор не оформлен как нечто единое в корпоративном смысле. Даже когда группа решила в сентябре разместить рублевые облигации на сумму 2 млрд руб. (рекордная эмиссия, впрочем, была отменена), эмитентом формально выступал Братский алюминиевый завод.

У другого крупного производителя алюминия, контролирующего практически все оставшиеся 20 % производства,— Сибирско-Уральской алюминиевой компании во главе с Виктором Вексельбергом — проблем с сырьем практически нет (компании принадлежит Тиманское бокситовое месторождение, крупнейшее в Европе), зато не хватает мощностей по его переработке Нет проблем с сырьем у другого крупного производителя алюминия, который контролирует практически все оставшиеся 20 % производства,— Сибирско-Уральской алюминиевой компании (СУАЛ). Компания создана Виктором Вексельбергом, ранее акционером Красноярского алюминиевого завода, которого вместе с партнером Василием Анисимовым (группа «Трансконсалт») с КрАЗа вытеснил «Русал». Первоначально господин Анисимов также намеревался строить бизнес СУАЛа, однако, вероятно, не выдержал криминальных особенностей алюминиевого бизнеса. Господин Вексельберг оказался тверже и последовательнее — он вошел в альянс с «Альфа-групп», инвестировав вместе с ней в покупку Тюменской нефтяной компании, и, таким образом, в лице Михаила Фридмана нашел себе надежного партнера, который интересов в алюминиевой отрасли не имеет («Альфа-групп» управляла Ачинским глиноземным заводом, но затем переуступила его «Русалу»). Отсутствие у СУАЛа проблем с сырьем (помимо прочего компании принадлежит Тиманское бокситовое месторождение, крупнейшее в Европе, которое до сих пор не эксплуатируется) компенсируется дефицитом мощностей по его переработке. В составе СУАЛа — небольшие заводы, зачастую с еще более отсталой технологией, чем у «Русала» (Богословский, Кандалакшский, Надвоицкий). Лишь Иркутский и Уральский алюминиевые заводы использует ту же технологию, что КрАЗ и БрАЗ, но меньше их по мощностям. Хотя, учитывая все ту же низкую себестоимость электроэнергии (СУАЛ контролирует часть акций крупнейшего после РАО «ЕЭС России» производителя электроэнергии страны «Иркутскэнерго»), рентабельность получается приемлемой. Других производителей алюминия в стране практически нет — можно назвать лишь контролируемый санкт-петербургским предпринимателем Александром Сабадашем и компанией Aimet холдинг «Алюминий Северо-Запада», в который входят Волгоградский алюминиевый завод, пикалевское ПО «Глинозем» и АО «Волховский алюминий». При этом многочисленные попытки потенциальных игроков построить новый алюминиевый завод в России, как правило, заканчиваются провалом: конкуренция существующим «полутора гигантам» просто не нужна, ее и на мировом рынке хватает. Перспективы развития российской алюминиевой промышленности в условиях сверхмонополизации рынка пока непонятны. С одной стороны, глобализация бизнеса позволяет «Русалу» привлекать средства под модернизацию технологий, с другой — поставщиками технологий могут выступать только мировые конкуренты «Русала» — Alcoa, PA, Kaizer Aluminium. А все переговоры с ними пока заканчивались невнятными обещаниями «дружить»: продавать значительные пакеты акций конкурентам, на чем те обычно настаивают, владельцы «Русала» пока не хотят. У СУАЛа и «Алюминия Северо-Запада» шансов на модернизацию под западные кредиты еще меньше, проще построить новые заводы.

Еще менее конкурентным в России выглядит производство никеля и платиноидов. Этим высокорентабельным бизнесом в стране занимается, по сути, только одно предприятие — ГМК «Норильский никель», или просто «Норильский никель», как оно раньше и называлось (см. «Тенденции»). И контролируется оно также одной структурой — группой «Интеррос» Владимира Потанина и Михаила Прохорова. Последний в августе 2001 года сменил экс-гендиректора Джонсона Хагаджеева на посту гендиректора «Норникеля».

«Норникель» — крупное предприятие не только в масштабах Российской Федерации (его производство составляет 4 % ВВП), но и в мировом (почти половина мирового производства платиноидов, 20 % — никеля). Кроме того, «Норникель» — крупнейший в стране производитель меди. Сколько-нибудь значимые объемы никеля в стране производят еще два некрупных предприятия Челябинской области — «Южуралникель» и «Уфалейникель», но это скорее побочное производство при медной промышленности. А в целом компания, расположенная в Заполярье, конкурентов в стране не имеет. «Норникель» — на редкость сбалансированное предприятие. Оно не испытывает серьезных проблем ни с энергией (его снабжает местный газовый монополист «Норильскгазпром»), ни с сырьем (которого хватит в Норильске на сотни лет), ни со сбытом — мировые рынки начинает лихорадить, когда на «Норникеле» снижают объемы производства. Именно за счет этого градообразующее предприятие под руководством «Интерроса» сумело довести уровень жизни населения заполярного Норильска практически до уровня жителей Москвы. Единственное, что омрачает перспективы компании,— ограничения, связанные с экспортом драгметаллов из России. Экспорт платины и платиноидов «Норникеля» полностью зависит от Минфина, Гохрана и правительства в целом: он квотирован, и чиновники вольны, таким образом, регулировать прибыльность компании. Экспорт платиноидов осуществляет внешнеторговая фирма «Алмазювелирэкспорт», аффилированная с Гохраном.

Впрочем, некоторая зарегулированность бизнеса и постоянные угрозы национализировать крупнейшее в стране предприятие цветной металлургии (напомним, контрольный пакет акций «Норникеля» достался «Интерросу» через механизм залоговых аукционов) не мешают «Норникелю» наряду с «Русалом» входить в очень короткий список российских компаний, которые что-то значат в мировой экономике. «Интеррос» стремится расширить свои владения за пределы Заполярья. Так, «Норникель» ведет переговоры о возможной покупке доли в никелевом месторождении в Новой Каледонии. Кроме того, в Норильске не оставляют надежды рано или поздно принять участие в развитии никелевой промышленности Кубы — основные никелевые рудники и заводы на Острове свободы построены советскими специалистами и лишь в последнее время начали переходить под управление канадских компаний, мировых конкурентов «Норникеля». Именно поэтому представители «Интерроса» традиционно не упускают случая попасть в состав российских официальных делегаций, вылетающих в Гавану. Пока неизвестно, насколько изменится политика «Норникеля» под руководством господина Прохорова. Сам он заявляет, что намерен сделать из заполярного концерна «компанию мирового класса». Другие производители никеля в стране на порядок менее масштабны. Если «Норникель» в 2000 году поставил на экспорт 185 тыс. тонн этого металла, то конкуренты — «Уфалейникель», контролируемый компанией «Геолинк» Марка Лейвикова, Режский никелевый завод и контролируемый «Мечелом» «Южуралникель» — экспортировали по 10-15 тыс. тонн.

Третий цветной металл, пользующийся мировым спросом,— медь также представлена в России немногими крупными производителями. Помимо «Норникеля» это Уральская горно-металлургическая компания (УГМК). Из всех активов, владение которыми приписывается Искандеру Махмудову, только в УГМК более или менее официально говорят о том, что «металлургический император» имеет к ним отношение. С УГМК, а точнее, с компании «Уралэлектромедь», собственно, и начинался большой бизнес господина Махмудова. А руководит «Уралэлектромедью» Андрей Козицын — давний партнер и соратник Искандера Махмудова, отметившийся в большинстве сражений УГМК, включая захват Качканарского ГОКа. УГМК — холдинг, объединяющий около 30 компаний, обеспечивающих производство меди. Крупнейшие из них — Гайский ГОК, «Уралэлектромедь», АО «Святогор» и «Сафьяновская медь». Специалисты считают, что УГМК — одно из самых продвинутых предприятий отрасли: это единственная компания в цветной металлургии, которая уже не менее четырех лет ведет программу технического перевооружения производства.

Впрочем, как и «Русский алюминий», УГМК испытывает определенный дефицит сырья — правда, не такой острый. Поэтому УГМК весьма активна в поиске новых ресурсов. Так, совместно с Министерством путей сообщения УГМК владеет Забайкальской горно-рудной компанией, которая должна разрабатывать Удоканское меднорудное месторождение (не исключено, что к этому проекту подключится английская Bateman). Пока же УГМК закупает недостающее сырье у других предприятий. Так, ее поставщиком являются принадлежащий СУАЛу Валенторский медный рудник и предприятия Башкирии — Сибайский и Учалинский ГОКи. Из-за переработки сырья УГМК вступила в конфликт (см. «Тенденции») с третьим по размеру производителем меди в стране — Кыштымским медеэлектролитным заводом (КМЭЗ). КМЭЗ — компания чисто региональная, без поддержки из Москвы и больших связей. Около 50 % акций КМЭЗ контролируются менеджерами во главе с гендиректором Александром Вольхиным, около 50 % принадлежат трудовому коллективу. С начала конфликта (май 2001 года) с УГМК на предприятии появились специалисты ОПС «Уралмаш». ОПС — общественно-политический союз, но в Свердловской области эта аббревиатура традиционно расшифровывается как «организованное преступное сообщество». Пока неизвестно, взяли ли уралмашевские КМЭЗ и господина Вольхина под свою защиту или приобрели акции комбината.

Помимо крупных предприятий, производящих медь, никель и алюминий, в стране существует масса предприятий, специализирующихся на производстве менее распространенных и поэтому более дорогостоящих цветных металлов — от вольфрама до лантаноидов. Однако большой известности ни «Дальполиметалл», контролируемый Glencore, ни государственный «Севредмет», ни прочие заводы не имеют. Исключение составляют лишь два крупных предприятия, которые работают в связке,— ВСМПО и «Ависма». Эти предприятия контролируют 70 % рынка титанового проката в США: в свое время им удалось заключить десятилетний контракт на поставку проката с корпорацией Boeing. Проблема, однако, в том, что собственно в России, за исключением малоосвоенной Восточной Сибири, месторождения цветных металлов весьма невелики. Зато по широким просторам бывшего СССР — от Западной Украины до Узбекистана — раскинулось огромное количество предприятий аналогичного профиля, ориентированных на тот же основной экспортный рынок, что и наши компании,— рынок Китая.

В 2001 году правительство вроде бы намеревалось объединить в госхолдинг все подобные предприятия, в которых сохранились крупные госпакеты. Такая корпорация под условным названием «Российские редкие металлы» могла бы претендовать на серьезное место на мировом рынке. Однако по неизвестным причинам концерн так и не был создан. Вероятно, стране вполне хватает денег, поступающих от экспорта никеля, меди и алюминия.

Наиболее острый конфликт в цветной металлургии за последние полгода произошел в относительно спокойной по сравнению с алюминиевой — медной подотраслью. Он касается Карабашского медеплавильного комбината (КМК), владение которым с мая 2001 года оспаривают второй и третий по размеру производители меди в стране — Уральская горно-металлургическая компания (УГМК) и Кыштымский медеэлектролитный завод (КМЭЗ). Если быть точным, конфликт между УГМК и КМЭЗом начался еще год назад — в мае 2000 года, когда Искандер Махмудов ограничил поставки сырья УГМК на КМЭЗ. Тогда УГМК, которая не смогла добиться договоренности о сотрудничестве с командой менеджеров КМЭЗа во главе с Александром Вольхиным, успешно блокировала важный проект конкурента — создание холдинга из КМЭЗа, ЗАО «Карабашмедь», Южно-Уральской горно-добывающей компании, трех предприятий, находящихся под контролем правительства Башкирии (Учалинского ГОКа, Бурибаевского рудоуправления и Башкирского медно-серного комбината), а также Челябинского электролитно-цинкового завода. Губернатор Челябинской области Петр Сумин, под патронатом которого реализовывался проект, оказался в неприятной ситуации: денег на холдингостроительство у КМЭЗа не оказалось.

Ровно через год, в мае 2001 года, УГМК продолжила атаку на конкурента. Компания купила контрольный пакет акций КМК, причем явно с расчетом на конфликт. Дело в том, что КМК практически не имеет производственных мощностей: еще в 1998 году команда КМЭЗа вывела из него активы в ЗАО «Карабашмедь». Однако КМК оставался формально существовать и даже владел 14 % акций «Карабашмеди».

Немедленно после покупки УГМК сменила власть на КМЗе и объявила, что сделка по выводу активов завода в «Карабашмедь» будет оспорена. Ответная реакция КМЭЗа была предсказуема: на КМК попытались ввести внешнее управление, а затем и вовсе ликвидировать предприятие.

Рассказывать подробности этой грязной войны нет смысла: она почти в точности повторяет легендарные войны местных бандитов образца 1995 года. Пока побеждает УГМК, которой удалось перерегистрировать КМК по своему юридическому адресу в Верхней Пышме. КМЭЗ же призвал на помощь авторитетнейший на Урале ОПС «Уралмаш» (название общественно-политического союза Александра Хабарова совпадает с названием известной в Екатеринбурге преступной группировки не совсем случайно), причем до сих пор непонятно, стал ли ОПС акционером КМЭЗа.

Тем не менее в сентябре гендиректор УГМК Андрей Козицын направил в адрес генерального директора КМЭЗа Александра Вольхина пакет предложений об урегулировании конфликта, в корне меняющий прогнозы об исходе войны. Господин Козицын не настаивал на полном прекращении судебной войны, однако в его предложениях фигурировали намерения создать с КМЭЗом совместное предприятие по переработке медного лома и совместную инвестпрограмму на КМК. Кроме того, гендиректор УГМК без обиняков предложил прекратить противостояние между УГМК и КМЭЗом в СМИ. Пока официальный ответ Александра Вольхина неизвестен, но с этого момента боевые действия прекратились.

Казалось бы, для чего УГМК прекращать сражение, в котором победа наверняка бы осталась за ней, учитывая огромный политический ресурс, которым может пользоваться Искандер Махмудов? Похоже, едва ли не впервые в российской истории крупная компания добровольно отказывается от полного контроля над активами, чтобы не портить свой имидж. Симптоматично, что это произошло именно с УГМК, ранее мало стеснявшей себя в методах конкуренции на рынке.

Не менее любопытная ситуация связана с завершением реструктуризации активов группы «Норильский никель». Финал этой крупной даже по мировым меркам операции был неожиданным: гендиректором ГМК «Норильский никель» стал Михаил Прохоров, глава Росбанка и совладелец группы «Интеррос».

Реструктуризация «Норникеля» последние полгода проходила довольно болезненно, хотя оппонентам «Интерроса» удалось лишь изрядно потрепать нервы владельцу контрольного пакета, но не остановить процесс. Были и попытка приостановки по судебному определению котировок акций «Норникеля» в РТС и на ММВБ, и выступления мелких акционеров против операции, и отказ ФКЦБ признавать законность реструктуризации. Наконец, «Норникелю» предстояло выполнить самую щекотливую часть реструктуризации — обменять акции РАО «Норильский никель» на акции ГМК «Норильский никель» у десятков тысяч акционеров, разбросанных по всей стране. Слова экс-гендиректора «Норникеля» Александра Хлопонина о том, что к 2004 году капитализация компании может возрасти до $8 млрд, не стоили бы ничего, если бы обвинения в ущемлении прав мелких акционеров имели под собой основания.

И вот за несколько дней до завершения годового проекта, который менял структуру управления «Норникелем», из офиса компании пришла новость, которой не ожидал никто. Михаил Прохоров занял пост гендиректора «Норникеля», покинув ради этого пост главы преуспевающего Росбанка. Имидж крупного банкира, вхожего в высокие кабинеты и, по сути, одного из крупнейших владельцев личных состояний в России господин Прохоров сменил на образ директора заполярного комбината по выпуску чего-то крайне ценного, но не денег.

Сам Прохоров объясняет свой поступок весьма логично. «Норникель» после завершения реструктуризации становится компанией, имеющей большие перспективы на мировом металлургическом рынке. Компании необходим переход к западному стилю менеджмента, а прежний гендиректор Джонсон Хагаджеев, блестящий производственник, не слишком подходил на роль chief operation officer. Еще один момент: господин Прохоров увидел в кресле гендиректора «Норникеля» продолжение своей карьеры бизнесмена, который будет пытаться сделать из ГМК компанию мирового класса. Не этим ли занимался на Chrysler легендарный Ли Якокка? Последний аргумент, с нашей точки зрения, заслуживает пристального внимания. Карьера высококлассного менеджера в России становится как минимум столь же привлекательной, как карьера крупного собственника. Возглавив «Норникель», Прохоров стал человеком, который полновластно управляет развитием подконтрольного ему большого куска окружающей действительности под названием «Норильский никель». То, что власть ответственных решений в России становится в глазах владельцев бизнеса сравнимой по притягательности с властью денег,— это самый перспективный вывод, к которому деловой мир приходит после десяти лет развития капитализма в России.

Третья крупная сделка — это эмиссия акций, в результате которой был вытеснен с Красноярского алюминиевого завода бывший председатель совета директоров, а ныне обитатель СИЗО «Лефортово» Анатолий Быков. Этой сделкой, по сути, завершено строительства холдинга «Русский алюминий».

Напомним, Анатолий Быков и его партнеры после серии апрельских сделок акционеров «Сибнефти» с акциями КрАЗа потеряли контроль над предприятием. Они владеют около 28 % акций второго по мощности алюминиевого завода страны, что, учитывая особенности устава КрАЗа, делает невозможным принятие любого стратегического решения «Русала» в отношении красноярского завода. Сам Анатолий Быков, дело которого о покушении на своего бывшего партнера Владимира Татаренкова уже передано в суд, через своего адвоката Генриха Падву неоднократно заявлял, что его вынуждают продать этот пакет. Покупателя он не называл никогда, однако понятно, что в нынешних условиях им может быть только «Русал». В «Русале», кстати, не отрицают, что «быковские акции» КрАЗа нужны холдингу, однако до лета 2001 года купить их у Быкова не удалось. В августе ситуация вокруг пакета Быкова стала меняться не в лучшую для него сторону. 5 августа совет директоров КрАЗа, лояльный «Русалу», принял решение о проведении дополнительной эмиссии акций завода на сумму около $200 млн. А за неделю до этого, 27 июля, некий 27-летний житель Кемерова Анатолий Кондратов, владелец шести акций КрАЗа, по почте отправил в суд жалобу на действия бывшего совета директоров КрАЗа. Результатом жалобы стал арест пакета Быкова, точнее, 25,5 % акций, принадлежащих офшорам Solomonia Co. и Agoma Enterprises.

Обстоятельства просто вынуждают подозревать «Русал» в судебной игре — 13 августа кемеровский суд арест с пакета снял, но акции, принадлежащие Быкову, за время ареста не могли быть зарегистрированы для участия в акционерном собрании, которое было назначено на 22 августа. В результате «Русал», который отрицает какую-либо связь с гражданином Кондратовым, может большинством голосов на собрании утвердить допэмиссию. В этом случае пакет Быкова уменьшится до 3 % уставного капитала КрАЗа, а «Русал» станет единовластным хозяином завода.

С 22 августа собрание, которое проводилось в заочной форме, о предсказуемых итогах голосования («Русал» был единственным участником собрания, который реально определял его итоги) не сообщало до 1 октября. По неофициальной информации, все это время «Русал» вел напряженные переговоры с партнерами Быкова о выкупе его акций в КрАЗе, однако к успеху они не привели, и 2 октября стало известно, что пакет Быкова будет размыт. По словам представителей «Русала», эмиссия проводится для привлечения на КрАЗ инвестиций, однако маловероятно, чтобы бумаги купили внешние инвесторы, не имеющие отношения к «Русалу». Вытеснение Анатолия Быкова с КрАЗа, длившееся с февраля 1999 года, стало наряду с делом Живило и делом Качканарского ГОКа символом российской деловой практики в самой циничной ее форме. По сути, допэмиссия завершила историю консолидации активов в алюминиевой отрасли России. Она фактически откроет «Русалу» дорогу к завершению формирования алюминиевой компании мирового масштаба. Казалось бы, что Олегу Дерипаске, который в свое время использовал такую же схему, чтобы вытеснить с Саянского алюминиевого завода (СаАЗ) бывшего партнера — TWG, до того, корректно или некорректно обошлись с Быковым? Через год имя Быкова забудется, как забылось имя главы AIOC Феликса Львова, экс-главы «Норникеля» Алексея Филатова, экс-гендиректора БрАЗа Бориса Громова.

Тем не менее «Русал» до последнего момента отказывался завершать десятилетнюю историю алюминиевого бизнеса в России скандальной сделкой.

[править] Положение отрасли на 2007 год

Конкурентными преимуществами отрасли остаётся развитая сырьевая база по основным цветным металлам (никель, медь, цинк, металлы платиновой группы), позволяющая минимизировать риски по поставкам сырья, и значительная доля российского металла на мировых рынках, позволяющая влиять на уровень цен на продукцию (доля российских компаний в мировом экспорте составляет 5,3 % по меди, 16,7 % по алюминию и 21,7 % по никелю).

Основным ограничением развития цветной металлургии остаётся дефицит отдельных видов руд (хром, марганцевые руды, бокситы, олово, титан, свинец, вольфрам и др.), российская экономика испытывает недостаток, который покрывается импортными поставками. По этим металлам либо запасы ограничены, либо освоение значительной части месторождений в настоящее время малорентабельно. Кроме того, наблюдается высокий износ основного оборудования, особенно в прокатном производстве, что ограничивает выпуск современной, конкурентоспособной продукции с высокой добавленной стоимостью.

[править] Крупные проекты

[править] Хакасский алюминиевый завод

Алюминиевый завод производственной мощностью 297 тыс. тонн алюминия в год строился с 2004 г., запущен в 2006 г., выведен на проектную мощность в 2007 г. [1] Построен по соседству с корпусами ранее существовавшего Саяногорского алюминиевого завода. Объем инвестиций составил 750 млн долларов. [2]

[править] Модернизация Братского алюминиевого завода

После модернизации, начатой в 2007 г., проектная мощность крупнейшего в мире Братского завода была увеличена, и уже в 2008 г. завод первым в мире произвёл 1 млн тонн алюминия в год. Существенно повысилась экологичность производства. Стоимость первого этапа модернизации (2007—2011 гг.) составила 350 млн долларов в ценах 2007 года. [3] [4]

[править] Модернизация Красноярского алюминиевого завода

Модернизация Красноярского алюминиевого завода была произведена в 2004—2009 гг., в 2008 г. завод вторым в мире после Братского произвёл 1 млн тонн алюминия в год. Существенно повысилась экологичность производства. Стоимость первого этапа модернизации составила 300 млн долларов в ценах 2009 года. [5] [6]

[править] Модернизация Иркутского алюминиевого завода

Модернизация Иркутского алюминиевого завода была произведена в 2005—2010 гг., в результате чего мощность предприятия увеличилась в 1,5 раза до 450 тысяч тонн алюминия ежегодно. Существенно повысилась экологичность производства. Стоимость модернизации составила 600 млн долларов. [7]

[править] Показатели

Объём выпуска:

• 2002 год — $14,1 млрд
• 2003 год — $17,7 млрд
• 2004 год — $25,7 млрд

Темп роста физического объёма:

• 2002 год — 6,0 %
• 2003 год — 6,2 %
• 2004 год — 3,6 %

Численность занятых:

• 2002 год — 570 тыс. чел
• 2003 год — 556 тыс. чел
• 2004 год — 530 тыс. чел

Средняя месячная заработная плата:

• 2002 год — $299
• 2003 год — $405
• 2004 год — $503

Темп роста относительной производительности труда:

• 2002 год — 0,8 %
• 2003 год — −3,7 %
• 2004 год — −3,4 %

Темп роста физического объёма инвестиций в основной капитал:

• 2002 год — −6,0 %
• 2003 год — 22,0 %
• 2004 год — 12,0 %

[править] Примечания