Отношения США с Германией в 1939 году

Материал из Documentation.

Содержание

1 Ход событий
2 Экономика
3 Ссылки
4 Примечания

[править] Ход событий

15 апреля президент США Франклин Рузвельт обратился по телеграфу к Гитлеру и Муссолини, призывая их дать обещание воздержаться в течение десяти лет от нападения на перечисляемые в его обращении 31 государство Европы, Азии и Африки.^[1] Рузвельт предлагал созвать международную конференцию по вопросам разоружения и для урегулирования спорных экономических проблем. Он напоминал, что три страны в Европе и одна в Африке уже прекратили своё независимое существование. Обширная территория независимого Китая также занята вооружёнными силами соседнего государства. «Сообщения, которым мы не можем не верить, — писал Рузвельт, — говорят о том, что готовятся новые акты агрессии против других, пока ещё независимых государств. Совершенно ясно, что весь мир приближается к такому моменту, когда может разразиться катастрофа, если только события не будут направлены на иной, более разумный путь. Вы неоднократно утверждали, — взывал Рузвельт к Гитлеру и Муссолини, — что вместе с народами Германии и Италии вы не желаете войны. Если это верно, то и не должно быть никакой войны». Рузвельт предлагал начать политические переговоры, которые должны завершиться установлением необходимых гарантий мира. Он выражал готовность выступить посредником для созыва конференции держав, заинтересованных в мирном сотрудничестве. Гитлер и Муссолини воздержались от официального ответа на послание Рузвельта. Оба выступили с резкими речами, в которых заявляли, что не допустят вмешательства США во внутренние дела своих стран.^[2]^[3]

Гитлер сразу по прочтении телеграммы Рузвельта, назвал того «сумасшедшим слабоумцем» и решил не отвечать «этому презренному человеку». Однако проведя ряд консультаций, Гитлер через два дня изменил свои намерения. «Гитлер около часа совещался с Риббентропом насчёт поступившего от Рузвельта обращения, и в итоге было решено, что 28 апреля он произнесёт по этому поводу речь перед Рейхстагом. Подобный образ действий выбран, видимо, в связи с тем, чтобы обеспечить Гитлеру как можно бо́льшую аудиторию в масштабах всего мира», — сообщил из Берлина в государственный департамент американский дипломат Р. Гейтс.^[4]

21 апреля Гитлер, упомянув про обращение Рузвельта, произнёс: «Это первый раз, когда оппонент публично бросает мне вызов, призывая вступить с ним в дискуссию, но он серьезно пожалеет об этом».^[5]

В мае в беседе с бывшим президентом Чехословакии Э. Бенешем Рузвельт заявил, что присоединение чешских земель — крупнейшая ошибка Гитлера, ибо он «проглотил динамит», восстановил против себя всех честных людей в мире и нанёс удар по Чемберлену, который до сих пор не может от него оправиться.^[6]

Информация, имевшаяся в руках Рузвельта, говорила о готовности Германии к войне. В середине июля Рузвельт пригласил лидеров конгресса в Овальный кабинет. Госсекретарь Хэлл сидел с ним рядом, когда президент заявил, что шансы Великобритании и Франции на выживание — 50 на 50. Рузвельт попросил конгрессменов изменить законодательство о нейтралитете. Союзникам следовало помочь, Гитлера нужно было сдержать. «Я расстрелял всю имеющуюся у меня обойму, — сказал президент о своих дипломатических усилиях, — я нуждаюсь в новой обойме».^[7]

Летом у Рузвельта вызрело мнение, что Германия значительно сильнее своих противников — Польши, Франции и Великобритании; этим, в частности, объясняются его последние лихорадочные попытки приостановить развитие германских операций.^[8]

23 августа Рузвельт послал королю Италии Виктору-Эммануилу письмо, в котором просил использовать все имеющееся в его распоряжении влияние для внутриевропейского компромисса. Король Виктор-Эммануил в ответ заявил, что его правительство и без того привержено делу мира.^[9]

24 августа Рузвельт послал призыв к главам двух противостоящих держав — Гитлеру и президенту Польши Мастицкому. В этих письмах предлагалось проведение прямых переговоров, арбитража и выражалось желание Америки служить посредником в нахождении обеими сторонами взаимоприемлемого решения спорных вопросов. В ответ Мастицкий сказал, что готов к любым переговорам. А Гитлер не удосужился ответить на американское послание.^[10]

1 сентября Германия напала на Польшу — началась Вторая мировая война. В полдень 1 сентября на заседании кабинета министров Рузвельт сообщил о намерении созвать чрезвычайную сессию конгресса с целью создания «отдушин» в эмбарго на продажу оружия.^[11]

2 сентября в донесении государственному секретарю Корделлу Хэллу о своих беседах с французскими министрами американский посол в Париже Уильям Буллит указал на очевидность того, что в случае падения Польши Германия сможет атаковать Францию и Великобританию «с самыми большими шансами на успех».^[12]

5 сентября Рузвельт провозгласил нейтралитет США в начавшейся войне.^[13]

Согласно американскому закону о нейтралитете, принятому в 1937 году, запрещался экспорт военных материалов и предоставление займов воюющим сторонам, а американским судам и гражданам Америки — плавание в районах военных действии других наций.^[14]

В сентябре Рузвельт направил послание правительствам всех воюющих государств, в котором призвал их публично подтвердить отказ от использования своих ВВС для бомбардировок городов и других объектов, где находилось мирное население. Гитлер откликнулся на эту акцию и заявил в рейхстаге: «Я не хочу войну против женщин и детей, и я отдал приказ командованию Люфтваффе подвергать ударам только военные цели». В своём ответе Рузвельту Гитлер сказал: «Я согласен с Вашим предложением, конечно, с тем условием, что и противник тоже будет придерживаться тех же правил».^[15]

На поступившее 11 сентября от американского посла в Великобритании Кеннеди предложение, чтобы «президент стал спасителем мира» путём восстановления довоенных польских границ, Рузвельт ответил: «Народ Соединенных Штатов не поддержит никакого шага к миру, предпринятого его правительством, если это будет означать консолидацию и выживание режима, основанного на насилии и агрессии».^[16]

21 сентября Рузвельт созвал специальную сессию конгресса. Он попросил представителей обеих партий выработать новое законодательство, заявив, что существующие законы лишь помогают агрессорам и что американским судам должно быть дано право перевоза грузов в Европу, то есть право помощи воюющим странам. В конкретной обстановке это означало, что США готовы помогать Великобритании и Франции. Более того, президент Рузвельт уже предпринял меры, чтобы германские торговые суда в США и латиноамериканских портах были задержаны, он позволил начать вооружение британско-французских торговых кораблей, прибывающих в порты США, поскольку им приходилось преодолевать часть океана, контролируемую германскими подводными лодками. Президент сделал проблемы войны и выработку позиции США в этом конфликте своей ежедневной заботой.^[17]

Начиная с сентября немецкое командование военно-морских сил руководствовалось указанием ни в коем случае не допустить инцидента с США.^[18]

2 октября сенатор Питмен выдвинул закон, открывавший лазейку в актах 1937 года об эмбарго.^[19] Согласно этому закону, отменялся запрет, касающийся экспорта оружия и военных материалов. Отныне на предметы вывоза распространялось правило «cash and carry», которое допускало поддержку одной из воюющих сторон, если она была в состоянии оплачивать экспорт наличными деньгами и перевозить закупленное на собственных судах. Германия не имела такой возможности: из-за британского противодействия, в том числе и в Атлантике, ни одно германское торговое судно с самого начала войны не могло свободно плавать.^[20]

Не лишена интереса мотивировка этого «акта помощи демократиям»: «Условия, в которых находятся промышленность и трудящиеся массы в стране, ныне являются столь тяжёлыми, что дальнейшее ограничение нашему экспорту приведет к банкротству значительную часть нашей страны». В поддержку отмены эмбарго выступило мощное лобби внутри и за пределами правительства. С чрезвычайной энергией против эмбарго ратовал ставший впоследствии военным министром Генри Стимсон. Президент подписал билль Питмена 4 ноября, открыв этим новую главу в историю «свертывания» американского нейтралитета.^[21]

Но и по новому, «исправленному» Закону о нейтралитете американским кораблям запрещалась перевозка военных грузов в Европу. Несмотря на то, что предпринятый конгрессом и президентом шаг улучшал положение франко-британских союзников, это была относительная помощь. Сдвиг в американской позиции ограничивался и тем, что президент 4 ноября определил зону запрета для американских судов — эта зона простиралась в Атлантике от Норвегии до Испании. Пока закон «покупай и вези» не стеснял не истощённую ещё казну Франции и Великобритании, дело упиралось в тоннаж грузового флота этих стран.^[22]

В сентябре и октябре германское руководство обратилось к Рузвельту с просьбой оказать посредничество в отношениях Германии с Великобританией и Францией. Рузвельт, который сам ещё недавно предлагал подобное, дал отрицательный ответ.^[23]

В начале октября Рузвельт отверг предложение Берлина, а затем и бельгийского правительства выступить с инициативой проведения мирных переговоров.^[24]

7 октября, когда Гитлер объявил, что ни союзники, ни Германия ничего не получат от продолжения борьбы, Рузвельт сказал своему секретарю Макинтайру, что «никогда не пойдет на переговоры с Гитлером и Муссолини».^[25]

12 октября, получив сообщение У. Дэвиса о желании Геринга приехать в Америку для встречи с президентом, который «мог бы восстановить мир в Европе», Рузвельт ответил, что будет рассматривать лишь официальные предложения Берлина, а возможностью закулисных переговоров всерьёз заниматься не будет.^[26]

22 октября президент заграничных филиалов «Дженерал моторс» Дж. Муни прибыл из Берлина в Париж и на следующее утро явился в американское посольство. Его беседа с Буллитом, переданная в тот же день в Вашингтон, небезынтересна. Оказалось, что при посредничестве юридического представителя заводов «Дженерал моторс» в Гессе (Германия) Муни встречался с Германом Герингом. Геринг просил его побудить (через посредство американских послов в Париже и Лондоне) американское правительство выступить с идеей организации переговоров между находящимися в состоянии войны сторонами где-нибудь на нейтральной территории.^[27]

Образование в конце 1939 года британско-французской закупочной комиссии позволило расширить продажу военной техники, сделанной в США для противников Германии.^[28]