Отношения России с Японией в XX веке
Материал из Documentation.
Первым военным конфликтом между Россией и Японией становится Русско-японская война. По ее результатам в 1905 году Россия уступает Японии южную часть Сахалина.[1]
Благодаря посредничеству Великобритании и Франции 30 июля 1907 года было заключено русско-японское соглашение. В соглашении были решены вопросы по предоставлению Японии права на рыбную торговлю и торговых преимуществ в Маньчжурии. Это же соглашение включало тайный раздел, фиксировавший договоренность о взаимном уважении сфер влияния в Маньчжурии. О содержании раздела сообщили Великобритании, и она с ним согласилась. Подписание этого соглашения определило последующее развитие российско-японских отношений.[2]
В ноябре 1909 года государственный секретарь США Филандер Нокс предложил проект нейтрализации железных дорог в Маньчжурии. Япония и Россия совместно выступили против.[3]
4 июля 1910 года Япония и Россия подписали соглашение, по которому Россия обязывалась не препятствовать включению Кореи в состав Японской империи, а Япония признавала Северную Маньчжурию и Монголию сферой интересов России.[4]
Япония обратилась к России с требованием договориться о разделе сфер влияния в Монголии, и 8 июля 1912 года было подписано русско-японское соглашение (конвенция). Согласно секретной части этого соглашения Внутренняя Монголия делилась на японскую (восточная) и русскую (западная) сферы влияния. В этот раз Великобритания не была извещена о существовании секретной части договора.[5]
3 июля 1916 года второй кабинет Сигэнобу Окумы заключил русско-японское соглашение (конвенцию). Стороны договаривались оказывать друг другу военную помощь в случае войны с третьей державой, пытающейся получить политическое влияние в Китае. На подписание соглашения ушло много времени: договор получил одобрение и поддержку со стороны Великобритании, опасавшейся выхода России из войны с Германией, однако министр иностранных дел второго кабинета Окумы, Такааки Като (1860—1926), выступил против его заключения. Следующий министр иностранных дел Кикудзиро Исии (1866—1945) так сформулировал позицию министерства: новое соглашение с Россией уменьшало важность союза с Великобританией. Все же соглашение было подписано, но вскоре, когда российская революция положила конец правлению Романовых, потеряло смысл.[6]
Те японские политики, которые были особенно заинтересованы в сотрудничестве с Россией, были недовольны русской революцией. Япония лишилась самого крупного союзника, на месте которого образовалось коммунистическое государство, приступившее к процессу мирного урегулирования с Германией. Когда Итиро Мотоно и Симпэй Гото, до революции руководившие развитием японо-российских отношений, стали министрами иностранных дел, Япония уже начала отправку войск в Сибирь. Японская интервенция, продолжавшаяся с 1918 по 1922 год, сначала осуществлялась совместно с войсками западных держав, однако затем японская армия, максимальная численность которой достигала 70 тысяч человек, стала действовать самостоятельно и продвинулась на запад вплоть до озера Байкал.[7]
Когда ситуация в Гражданской войне переломилась в пользу советского правительства, японцы оказались в опасном положении. В мае 1920 года в городе Николаевске партизанами во главе с анархистом Яковом Тряпицыным были зверски убиты находившиеся там японцы — из правительственных кругов и частные лица. В итоге японские войска были вынуждены уйти.[8]
В Японии было много образованных людей, не испытывавших навязчивого страха перед коммунизмом, понимавших причины китайского национализма и призывавших проводить внешнеполитический курс, согласованный с западными странами. Японское правительство 1920-х, особенно при Кидзюро Сидэхаре, положило эти идеи в основу внешней политики. Поскольку их в той или иной степени разделяли и члены оппозиционных партий, смена правительств в процессе длительных переговоров с Советским Союзом не помешала установить с ним дипломатические отношения (1924 год), подписать договор об основных принципах взаимоотношений (январь 1925 года), договор о предоставлении Японии угольных и нефтяных концессий на Северном Сахалине (декабрь 1925 года) и рыболовную конвенцию (1928 год). Эти договоры поддержал Симпэй Гото и японские военно-морские силы, нуждавшиеся в нефти для заправки кораблей.[9]
Советский Союз имел с Японией продуктивные отношения после их восстановления в 1925 г. Эти отношения были лучше отношений СССР с Великобританией, Францией, США и Китаем.[10]
Япония проводила линию невмешательства в советско-китайский конфликт на КВЖД в 1929 г.[11]
Во время переговоров о праве Японии на вылов рыбы в российских территориальных водах 9 августа 1930 года заместитель наркома по иностранным делам Л. М. Карахан писал председателю Совнаркома В. М. Молотову: «Япония постоянно напоминает о том, что ее право ловить рыбу в наших территориальных водах было признано царским правительством в Портсмутском договоре и это право было получено Японией ценой больших человеческих потерь».[12]
В 1931 году Япония организовала Маньчжурский инцидент и оккупировала Северо-Восточный Китай. Продвижение Японии на север представляло серьезную угрозу для Советского Союза. Он начал зондировать почву для подписания договора о ненападении с Японией в обмен на признание созданного японцами марионеточного государства Маньчжоу-Го.[13]
Однако Япония не собиралась идти навстречу СССР. И Москва стала прикладывать все усилия для того, чтобы изменить военный баланс на Дальнем Востоке в свою пользу. В результате к концу 1935 года численность вооруженных сил СССР на Дальнем Востоке примерно сравнялась с численностью всех вооруженных сил Японии и в три раза превосходила японские контингенты в Маньчжурии и Корее.[14]
Во второй половине 1930-х годов угроза безопасности дальневосточным районам СССР в понимании советского руководства связывалась в первую очередь с наращиванием японского военного присутствия в регионе.[15]
В 1937 году после инцидента на мосту Марко Поло (Лугоуцяо) началась полномасштабная японо-китайская война. Япония хотела, чтобы как можно меньше стран оказывали помощь Китаю, поэтому теперь уже сама была заинтересована в подписании договора о ненападении. Однако на этот раз отказался СССР. Тогда, в попытке смягчить международную изоляцию Японии, министр иностранных дел Коки Хирота провозгласил курс на сдерживание коммунизма. В результате такой политики Япония получила в союзники Германию и Италию — страны, уже провоцировавшие конфликт в Европе. Образование оси из Германии, Италии и Японии привело к тому, что противостояние в Европе перестало быть отделено от противостояния в Азии. Таким образом, возможности Японии наладить отношения не только с СССР, но и с другими странами, в первую очередь США и Великобританией, существенно уменьшились.[16]
Военный баланс между Японией и СССР все больше смещался в пользу последнего. В мае 1939 года произошел советско-японский вооруженный конфликт на реке Халхин-Гол, поражение в котором было болезненным для японской армии. Кроме того, в августе того же года Япония получила и дипломатический удар, когда был подписан советско-германский договор о ненападении, воспринятый Японией как предательство со стороны Германии.[17]
В июле 1940 года Япония попыталась выяснить, готов ли СССР подписать с ней договор о нейтралитете. Превращение «договора о ненападении» в «договор о нейтралитете» объясняется тем, что тогдашнее умеренное правительство Японии опасалось, что участие в договоре о ненападении приведет к дальнейшему ухудшению отношений с США и Великобританией.[18]
Советский Союз тоже не хотел подписывать договор о ненападении, поскольку ранее уже подписал договор с Китаем, в котором обязывался не заключать аналогичный договор с Японией до тех пор, пока продолжается Японо-китайская война (1937—1945) 6. Кроме того, СССР, которому удалось усилить свои международные позиции, стал открыто выражать свое недовольство текущим состоянием советско-японских отношений и настаивать на том, что подписание договора о ненападении станет возможным только после того, как Япония вернет Советскому Союзу утраченные им в результате Русско-японской войны Южный Сахалин и Курильские острова.[19]
Советский Союз был чрезвычайно недоволен и тем, что у Японии сохранялись нефтяные и угольные концессии на Северном Сахалине, которые ему пришлось предоставить Японии, когда он еще не был столь силен. Поэтому Москва не сразу согласилась на подписание даже договора о нейтралитете. Однако когда отношения с Германией стали ухудшаться, СССР поменял свою позицию.[20]
Договор о нейтралитете СССР с Японией был заключен в Москве 13 апреля 1941 г. В одном пакете с ним была подписана и советско-японская декларация о взаимном уважении и территориальной целостности и неприкосновенности границ Монголии и Манчжоу-го, которая, по существу, фиксировала частичный раздел сфер влияния СССР и Японии на Дальнем Востоке таким образом, что Монголия относилась к советской сфере, а Манчжоу-го — к японской. Договор был рассчитан на пять лет (до апреля 1946 г.) с возможностью автоматического продления на следующие пять лет, если одна из сторон не объявит за год до истечения срока действия договора о своем намерении его денонсировать. Одновременно с подписанием советско-японских документов был проведен обмен письмами, в которых содержалось обязательство Японии ликвидировать все сохранявшиеся в ее руках концессии на Северном Сахалине.[21]
Договор с Японией снижал для СССР вероятность войны на два фронта и позволял высвободить силы для их концентрации для возможных военных действий на европейском театре.[22]
Когда 22 июня 1941 года Германия напала на СССР, в японском правительстве начались ожесточенные дискуссии, должна ли Япония нанести удар по СССР или же двигаться вместо этого на юг. В итоге победили сторонники второго варианта.[23]
5 апреля 1945 года СССР по договоренности с союзниками денонсировал пакт о ненападении с Японией. С апреля по август СССР перебросил на Дальний Восток (по одноколейной Транссибирской магистрали) 136 тыс. железнодорожных вагонов с войсками и грузами. К концу июля на Дальнем Востоке были развернуты три фронта: Забайкальский (командующий — маршал Малиновский), 1-й Дальневосточный (маршал Мерецков), 2-й Дальневосточный (генерал армии Пуркаев), монгольские и китайские части. В операции также были задействованы Тихоокеанский флот и Амурская флотилия. Руководил советскими войсками маршал Советского Союза Василевский.[24]
Общая численность советской группировки составила 1 млн 570 тыс. солдат и офицеров, 27 106 орудий и минометов, 5 250 танков и самоходных артиллерийских установок, 5 171 самолет. Японские войска на ТВД (Маньчжурия, Корея, Сахалин и Курильские острова) насчитывали 1,2 млн человек (из них около 1 млн — в составе Квантунской армии), 1 215 танков, 6 640 орудий и минометов, 26 кораблей и 1 907 боевых самолетов.[25]
Официально война Японии была объявлена 8 августа, а боевые действия начались 9-го, однако из-за разницы во времени между Москвой и Дальним Востоком в действительности советские войска перешли границу практически в момент объявления войны.[26]
Полоса наступления составила 5 130 км. Основная роль отводилась Забайкальскому фронту, который должен был двигаться из Монголии на восток. 1-й Дальневосточный фронт наступал из Приморья на юг и запад, после соединения двух этих фронтов Квантунская армия должна была быть окружена.[27]
Наиболее мощная группировка японцев была развернута вдоль границ Приморья. Здесь советские войска сумели добиться полной внезапности, начав наступление без артиллерийской подготовки и авиационной поддержки, и уже в первый день наступления захватили приграничные укрепрайоны.[28]
На участке Забайкальского фронта в первые дни японцы не оказывали серьезного сопротивления, так как их основные силы находились в глубине обороны. Кроме того, ключевые горные перевалы захватывались подвижными отрядами, что лишало японцев возможности начать затяжные бои в горах.[29]
Благодаря этому 6-я танковая армия (освобождавшая в мае 1945 года Прагу) преодолела горный хребет Большой Хинган (продвинувшись только в первые сутки на 150 км) и упредила развертывание противника.[30]
11 августа началась советская десантная операция по захвату Сахалина. Оборону японцев удалось прорвать только после недели ожесточенных боев (окончательно части японских войск на острове прекратили сопротивление только 25 августа).[31]
К 13 августа 6-я танковая армия вышла на равнинную часть Центральной Маньчжурии (всего за 11 суток наступления она преодолела 810 км, а ее передовые отряды — 1 100 км, поставив рекорд по темпам наступления в мировой военной истории).[32]
14 августа совместное совещание Высшего военного совета и правительства в присутствии императора приняло решение о капитуляции, однако военные действия в Китае не прекратились.[33]
К 15 августа советские войска расчленили Квантунскую армию и вышли в тыл основным силам противника. Японцы оказались перед угрозой окружения.[34]
16 августа в портах Южного Сахалина были высажены морские десанты с тем, чтобы ускорить разгром отступавшего противника и предотвратить его эвакуацию на Хоккайдо.[35]
17 августа командующий Квантунской армией Отодзо Ямада обратился к советскому командованию с просьбой прекратить боевые действия. Однако многие части японцев продолжали сопротивление и даже пытались контратаковать. В связи с этим советские военачальники предъявили ультиматум: к 12:00 20 августа прекратить боевые действия, сложить оружие и сдаться в плен. Утром 18 августа Ямада в ответе по радио выразил готовность выполнить все условия капитуляции.[36]
В этот же день советские войска высадили десант на Курильские острова (бои продолжались до 23 августа).[37]
2 сентября на борту американского линкора «Миссури» состоялась церемония подписания Акта о безоговорочной капитуляции Японии. СССР формально оставался в состоянии войны с Японией до подписания Совместной декларации 1956 года, однако окончательный мирный договор не подписан и по сей день.[38]
В январе — начале февраля 1946 года, в соответствии с приказом № 677 (т. н. SCAPIN-677) главнокомандующего союзными оккупационными войсками, из списка «областей, принадлежащих Японии» были исключены «Курильские острова, острова группы Хабомаи и остров Шикотан».[39]
Когда японское правительство узнало о существовании секретной части Ялтинского соглашения, оно планировало добиться возвращения лишь островов Шикотан и Хабомаи. Однако затем под влиянием американской стратегии в холодной войне требования правительства Японии расширились.[40]
В 1951 году СССР отказывается подписывать с Японией Сан-Францисский мирный договор наряду с 48 странами антигитлеровской коалиции. Причиной становится непроработанность текста договора с точки зрения принадлежности Курил и Сахалина.[41]
В конце 1954 года, после окончания процесса мирного урегулирования, правительство Сигэру Ёсиды и Либеральной партии Японии ушло в отставку, уступив власть Итиро Хатояме и Демократической партии. Правительство Хатоямы приступило к переговорам о восстановлении дипломатических отношений с СССР. В это время в СССР также произошли изменения: после смерти Иосифа Сталина к власти пришел Никита Хрущев, провозгласивший в качестве своей внешнеполитической доктрины курс на мирное сосуществование. К невероятному удивлению японских переговорщиков, Советский Союз предложил передать Японии после заключения мирного договора остров Шикотан и группу островов Хабомаи.[42]
В ноябре 1955 года, японские консервативные силы объединились в Либерально-демократическую партию. Консерваторы, занимавшие жесткую позицию в отношении Советского Союза, теперь могли с легкостью оказывать давление на правительство, у которого еще не было механизмов, чтобы противостоять их нажиму.[43]
20 марта 1956 года, выступая в парламенте, глава договорного департамента МИД Японии Такэсо Симода впервые заявил о том, что «северные территории», возвращения которых требует Япония, включают четыре (а не два) острова.[44]
В августе 1956 года во время переговоров в Москве министр иностранных дел Японии Мамору Сигэмицу, изначально занимавший жесткую позицию в отношении СССР, предложил пойти на компромисс и согласиться на возвращение только острова Шикотан и группы островов Хабомаи. Однако японское правительство ответило на его предложение отказом.[45]
В начале 1980-х годов СССР в Японии закупил шины Bridgestone трёхметрового диаметра для транспортно-пусковой установки МАЗ-7904 мобильного ракетного комплекса «Целина», поскольку шины такого типоразмера советская промышленность не производила.[46]
Прогрессу в российско-японских отношениях способствовали визиты президентов Российской Федерации в Японию в окт. 1993 и в сент. 2000; принятие Московской декларации (1998), поставившей задачу строительства между Россией и Японией отношений долгосрочного созидательного партнёрства.[47]
[править] Периоды
[править] 1930-е годы
Важным политическим мероприятием советского правительства явились предпринимавшиеся с конца 1931 г. попытки заключить с Токио пакт о ненападении. Соответствующие предложения делались Японии Москвой и ранее — в 1926—1928 гг. и в 1930 г. Но все они отклонялись Токио. Новое предложение Японии было сделано 31 декабря 1931 г. наркомом иностранных дел СССР М. М. Литвиновым министру иностранных дел Японии К.Иосидзаве, когда тот находился проездом в Москве по пути из Парижа.[48]
Захват Маньчжурии принципиально менял ситуацию на КВЖД. Дорога оказалась в зоне прямого контроля японских вооруженных сил. Советское правительство надеялось посредством нейтралитета в японо-китайском конфликте уберечь свои интересы на дороге. Советской части правления КВЖД было дано указание не допускать перевозок войск по дороге, будь то китайских или японских. Однако обе враждовавшие стороны, и прежде всего японская, делали это самовольно, силой захватывая поезда. Помимо этого японская сторона с начала 1932 г. стала настойчиво добиваться от СССР официального разрешения на перевозку своих войск. Оказавшись под сильным давлением японцев и не имея возможности реально противостоять их самочинным действиям, Москва вынуждена была в феврале 1932 г. впервые разрешить им такую разовую перевозку. В дальнейшем эта практика неоднократно повторялась и рассматривалась как чисто коммерческое мероприятие.[49]
В течение всего 1932 г. и в 1933 г. советские дипломаты многократно поднимали вопрос о заключении договора о ненападении в беседах с японскими официальными лицами в Москве и Токио. Взамен обязательства Японии воздерживаться от применения силы советская сторона была готова обещать ни при каких обстоятельствах не вводить своих войск в Маньчжурию для защиты КВЖД, продать дорогу маньчжурскому правительству, признать его де-факто (но не де-юре) и даже заключить с ним договор о ненападении. Стремясь продемонстрировать японской стороне свое лояльное отношение к Манчжоу-го, советское правительство даже разрешило открыть на советской территории маньчжурские консульства. Признаие Манчжоу-го де-юре тоже не исключалось при определенных обстоятельствах. Однако японская сторона отказывалась от переговоров о пакте и не давала официального ответа на советское предложение в течение года. Формальные доводы Токио против пакта были разнообразны. Отмечалось, что слишком напоминает военный союз и его заключение несвоевременно, указывалось на неготовность общественного мнения Японии принять такой пакт и т. д.[50]
Поскольку японские силы стали открыто посягать на КВЖД и поскольку советское правительство опасалось нападения Японии на СССР весной-летом 1932 г., оно в марте того же года неофициально информировало Токио о готовности продать дорогу маньчжурским властям и тем ликвидировать потенциальный источник конфликта с Японией. Японская сторона заинтересовалась этой идеей лишь в августе 1932 г. и предложила провести соответствующие обсуждения. Москва ответила согласием, но переговоры затянулись из-за вопроса о цене.[51]
К весне 1933 г. положение на КВЖД ухудшилось из-за действий маньчжурских и японских властей, местных бандитских формирований хунхузов и русских белогвардейцев. Работа КВЖД была дезорганизована в результате нападений грабителей на поезда и железнодорожные сооружения, злоумышленных крушений поездов, убийств и похищений советских служащих. Ввиду угрожающей обстановки советская сторона весной 1933 г. переправила с КВЖД на территорию СССР около сотни паровозов и несколько тысяч вагонов, являвшихся ее собственностью. В ответ маньчжурские власти блокировали сообщение между КВЖД и Забайкальской и Уссурийской железными дорогами в целях предотвращения подобной практики в дальнейшем и захватили советские транзитные грузы.[52]
2 мая 1933 г. нарком иностранных дел СССР М. М. Литвинов заявил о готовности начать предметные переговоры о продаже КВЖД. 26 июня 1933 г. в Токио открылась советско-маньчжурская конференция по этому вопросу при участии японских наблюдателей. После двух с половиной лет переговоров советская сторона снизила цену с 250 млн золотых рублей до 50 млн. Только в марте 1935 г. документы о продаже КВЖД были подписаны.[53]
В мае 1939 г. в отдаленных степях МНР, в районе реки Халхин-Гол, неподалеку от монголо-маньчжурской границы возник вооруженный конфликт между японо-маньчжурскими и советско-монгольскими войсками, вылившийся в «малую войну», продолжавшуюся вплоть до середины сентября того же года. (Советские войска находились в Монголии в соответствии с советско-монгольским протоколом 1936 г.) Этот конфликт, подобно хасанскому, возник как очередной пограничный инцидент в связи с расхождениями сторон в определении линии прохождения границы. Спору способствовало наличие множества содержавших разночтения карт района, которые трактовались каждой из сторон в свою пользу, а также сам характер местности — пустынной и малолюдной с неопределенными пограничными указателями, отстоявшими друг от друга на многие километры.[54]
Конфликт на Халхин-Голе помимо военно-силового имел явное политико-дипломатическое измерение. И Советскому Союзу, и Японии было важно продемонстрировать свою боеспособность перед потенциальными союзниками, поскольку в Европе и в США существовали довольно серьезные сомнения в способности СССР и Японии выступать в качестве надежных и боеспособных союзников в предстоящих коалициях, состав и конфигурации которых еще не были прояснены. Именно в эти месяцы японская дипломатия вела ожесточенный торг об условиях сотрудничества с Германией и Британией. Не менее тяжелые переговоры вели и делегаты СССР с представителями военных миссий Британии и Франции в Москве.[55]
С середины сентября 1939 года боевые действия на Халхин-Голе были прекращены, и 15 сентября 1939 г. было подписано соответствующее перемирие.[56]
[править] Дипломатические отношения
20 января 1925 г. в Пекине представителями СССР и Японии был подписан договор об установлении нормальных дипломатических отношений между двумя странами.[57]
