Вячеслав Михайлович Молотов в 1939 году

Материал из Documentation.

3 мая 1939 года В. М. Молотов сменил Литвинова на посту наркома иностранных дел.^[1]

Сталин направил руководящим сотрудникам НКИД телеграмму: «Сообщается для сведения. Ввиду серьёзного конфликта между председателем СНК т. Молотовым и наркоминделом т. Литвиновым, возникшим на почве нелояльного отношения т. Литвинова к Совнаркому Союза ССР, т. Литвинов обратился в ЦК с просьбой освободить его от обязанностей наркоминдела. ЦК ВКП (б) удовлетворил просьбу т. Литвинова и освободил его от обязанностей наркома. Наркоминделом назначен по совместительству Председатель СНК Союза ССР т. Молотов». Эта телеграмма не была разослана в качестве циркулярной всем полпредствам, а доведена до сведения выборочно — полпредам в наиболее важных странах, причем, как правило, «литвиновской» школы, а также высшим руководителям центрального аппарата НКИД. Как предполагается, Сталин сознательно выбирал формулировки этой телеграммы. Он не считал нужным называть содержательные претензии к Литвинову, а указывал на причины аппаратного характера, приведшие к его отставке.^[2]

20 мая 1939 года Молотов во время одной из своих первых встреч с немецким послом в Москве, графом фон Шуленбургом заявил: «Мы пришли к выводу, что для успеха экономических переговоров должна быть создана соответствующая политическая база».^[3]

Как свидетельствует в своих воспоминаниях А. А. Рощин, бывший тогда заведующим третьим западным отделом, на собрании в НКИД в июле 1939 года Молотов говорил следующее: «Товарищ Литвинов не обеспечил проведение партийной линии ЦК ВКП (б) в наркомате. Неверно определять прежний НКИД как небольшевистский наркомат… но в вопросе о подборе и воспитании кадров НКИД не был вполне большевистским, так как товарищ Литвинов держался за ряд чуждых и враждебных партии и Советскому государству людей и проявил непартийное отношение к новым людям, пришедшим в НКИД».^[4]

24 июля 1939 года заведующий восточно-европейской референтурой отдела экономической политики Министерства иностранных дел Германии К. Шнурре встретился с временным советским поверенным в делах Г. А. Астаховым и завёл с ним речь о нормализации отношений с СССР. Посетовав на то, что «неоднократные попытки германской стороны заговаривать на эту тему остались без ответа», Шнурре заявил, что «налицо все данные для такого сближения». Развивая дальше эту тему, Шнурре сказал: «Если советская сторона не доверяет серьёзности германских намерений, то пусть она скажет, какие доказательства ей нужны. Противоречий между СССР и Германией нет. В Прибалтике и Румынии Германия не намерена делать ничего такого, что задевало бы интересы СССР. Антикоминтерновское соглашение? Но ведь нам должно быть ясно, что оно направлено против Англии».^[5]

26 июля 1939 года Шнурре снова встретился с Астаховым. Повторив, что руководители Германии хотят «нормализировать и улучшить» отношения с СССР, «но, к сожалению, СССР на это не реагирует», Шнурре сказал: «Мы не представляем себе, чтобы СССР было выгодно встать на сторону Англии и Польши, в то время как есть полная возможность договориться с нами». Когда Астахов упомянул о немецком проникновении в Прибалтику и Румынию, Шнурре ответил: «Наша деятельность в этих странах ни в чем не нарушает ваших интересов. Впрочем, если бы дело дошло до серьёзных разговоров, то я утверждаю, что мы пошли бы целиком навстречу СССР в этих вопросах. Балтийское море, по нашему мнению, должно быть общим. Что же касается конкретно Прибалтийских стран, то мы готовы в отношении их повести себя так, как в отношении Украины. От всяких посягательств на Украину мы начисто отказались (исключая части, входившие ранее в состав Австро-Венгрии)… Ещё легче было бы договориться относительно Польши».^[6]

Пересылая 26 июля 1939 года записи своих разговоров со Шнуре заместителю наркома иностранных дел СССР В. П. Потёмкину, Астахов писал: «Стремление немцев улучшить отношения с нами носят достаточно упорный характер», и «если бы мы захотели, мы могли бы втянуть немцев в далеко идущие переговоры, получив от них ряд заверений по интересующим нас вопросам».^[7]

28 июля 1939 года Молотов направил Астахову телеграмму: «Ограничившись выслушиванием заявлений Шнурре и обещанием, что передадите их в Москву, Вы поступили правильно».^[8]

29 июля 1939 года Молотов направил Астахову другую телеграмму: «Если теперь немцы искренне меняют вехи и действительно хотят улучшить политические отношения с СССР, то они обязаны сказать нам, как они представляют конкретно это улучшение… Всякое улучшение отношений между двумя странами мы, конечно, приветствовали бы».^[9]

2 августа 1939 года Риббентроп пригласил к себе Астахова и заявил ему: «Никаких серьезных противоречий между нашими странами нет. По всем проблемам, имеющим отношение к территории от Черного до Балтийского моря, мы могли бы без труда договориться». На следующий день Шуленбург повторил то же самое Молотову.^[10]

7 августа 1939 года Молотов телеграфировал Астахову: «Считаем неподходящим при подписании торгового соглашения предложение о секретном протоколе».^[11]

8 августа 1939 года Астахов написал Молотову письмо, в котором, перечислив различные экономические и административные вопросы, вызывавшие разногласие между Германией и СССР, добавил: «Фраза об отсутствии противоречий „на всём протяжении от Чёрного моря до Балтийского“ может быть понята как желание договориться по всем вопросам, связанным с находящимися в этой зоне странами».^[12]

11 августа 1939 года Молотов направил телеграмму Астахову: «Перечень объектов, указанных в Вашем письме от 8 августа, нас интересует. Разговоры о них требуют подготовки и некоторых переходных ступеней от торгово-кредитного соглашения к другим вопросам. Вести переговоры по этим вопросам предпочитаем в Москве».^[13]

В ночь с 23 на 24 августа 1939 года Молотовым и Риббентропом в присутствии Сталина были подписаны договор о ненападении и секретный протокол к нему. Договор состоял из семи статей. Статья I устанавливала, что обе стороны обязуются воздерживаться от агрессивных действий и от нападения в отношении друг друга. В случае нападения третьей державы на одну из сторон другая сторона не будет поддерживать нападающую державу (ст. II и IV). Стороны обязались также консультироваться друг с другом по вопросам, затрагивающим их общие интересы (ст. III). Могущие возникнуть споры стороны обязались разрешать мирным путём (ст. V). Договор заключался сроком на десять лет и вступал в силу немедленно после его подписания (ст. VI и VII). Секретный дополнительный протокол к пакту предусматривал разграничение «сфер влияния» Германии и СССР в Восточной Европе. Согласно ему Польша становилась немецкой «сферой влияния», за исключением восточных областей, а Прибалтика, Восточная Польша, Финляндия, Бессарабия и Северная Буковина (часть Румынии) — «сферой влияния» СССР.^[14]

Выступая на сессии Верховного Совета СССР 31 августа 1939 года с докладом о ратификации советско-германского договора о ненападении, Молотов напомнил о высказываниях Сталина на XVIII съезде ВКП(б) и подчеркнул, что Сталин «ещё тогда поставил вопрос о возможности других, невраждебных добрососедских отношений между Германией и СССР. Теперь видно, что в Германии, в общем, правильно поняли эти заявления т. Сталина и сделали из этого практические выводы».^[15]

7 сентября 1939 года Сталин в присутствии Молотова и А. А. Жданова сказал Генеральному секретарю Исполкома Коминтерна Г. М. Димитрову: «Мы предпочитали соглашение с так называемыми демократическими странами и поэтому вели переговоры. Но англичане и французы хотели нас иметь в батраках и за это ничего не платить. Мы, конечно, не пошли бы в батраки и ещё меньше, ничего не получая». Сталин назвал Польшу «фашистским государством», которое «угнетает украинцев, белорусов и т. д.». По его словам, «что плохого было бы, если бы в результате разгрома Польши мы распространили социалистическую систему на новые территории и население?» Сталин также сказал Димитрову: «Война идёт между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т. п.). За передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Не плохо, если руками Германии было расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расшатывает, подрывает капиталистическую систему… Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии. Следующий момент — подталкивать другую сторону».^[16]

[править] Примечания

1. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков
2. ↑ Мальгин А. В. Советская внешняя политика и НКИД СССР в мае 1939 — июне 1941 гг.: новая тактика или стратегический просчет?
3. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков
4. ↑ Мальгин А. В. Советская внешняя политика и НКИД СССР в мае 1939 — июне 1941 гг.: новая тактика или стратегический просчет?
5. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков
6. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков
7. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков
8. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков
9. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков
10. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков
11. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков
12. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков
13. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков
14. ↑ Поликарпов В. С., Лысак И. В. История России в XX веке Ростов-на-Дону — Таганрог: Изд-во СКНЦ ВШ, Изд-во ТРТУ. 2003. 196 с.
15. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков
16. ↑ Смирнов В. П. Мюнхенская конференция и советско-германский пакт о ненападении в дискуссиях российских историков