Каспийское море

Материал из Documentation.

Каспийское море — озеро в Евразии.

Содержание 1 Правовой режим 2 Окружающая среда и ресурсы Прикаспийского региона 3 Деятельность российских энергетических компаний на Каспии 4 См. также 5 Ссылки

[править] Правовой режим

Основная причина возникновения проблемы правового режима Каспийского моря связана с теми природными ресурсами, прежде всего нефти и газа, которыми, как установлено проведенными научно-изыскательскими работами, богато данное море. Это, в свою очередь, обусловило затягивание вопроса об определении правового режима моря, поскольку прикаспийские государства по-разному подходят к его решению.

Решение вопроса о правовом режиме Каспийского моря в значительной степени зависит от того, каким был правовой режим этого пространства до распада СССР. Не известно, объявлял ли когда-либо Иран, который, как считается, осуществлял господство на всем протяжении каспийского побережья до ХVIII столетия, какие-либо правовые притязания на водные пространства Каспийского моря или на его часть. Каких-либо исторических сведений на этот счёт нет. История международных отношений показывает, что государства заявляли свои притязания на те или иные обширные либо прилегающие к их побережью водные (морские) пространства, когда этому способствовали технические и иные возможности, прежде всего в области рыболовства и судоходства, а также военные, экономические и другие обстоятельства. Между тем, длительное время, пока не появились морские суда и соответствующие средства навигации, судоходство и рыболовство осуществлялось лишь в прибрежных водах. В основном вплоть до эпохи Великих географических открытий судам приходилось во время плавания держаться берегов. В связи с этим берега рассматривались как принадлежность моря, «прежде всего в той мере, в какой они были необходимы мореплавателям». И притязания государств, которые они заявляли, в частности, в средние века на прилегающие к их побережью морские пространства, обосновывались тем, что морские берега, как принадлежность моря, составляли собственность соответствующего государства. Необходимо иметь в виду, что во многих районах Мирового океана и судоходство, и рыболовство осуществлялись в прибрежных водах, поскольку существовавшие на протяжении долгого времени достижения судостроения, искусство судовождения и средства навигации не обеспечивали судам и их экипажам безопасность при выходе далеко в море. История показывает, что великие географические открытия явились результатом, прежде всего, указанных достижений. В свою очередь, это привело и ко многим территориальным притязаниям, в том числе и на обширные морские пространства.

Выход России в ХVIII столетии на каспийское побережье не вызвал необходимости определения правового режима Каспийского моря. Вплоть до начала ХIХ века ни Иран, ни Россия не проявляли своей заинтересованности в установлении какого-либо правового режима в отношении Каспийского моря. Очевидно, в этот период еще не созрели экономические, политические, военные и иные причины, которые могли бы вызвать озабоченность прикаспийских государств относительно правового режима моря. В связи с этим, существовавшие отношения указанных государств, касающиеся пользования пространствами Каспийского моря в основном в целях торгового судоходства и рыболовства (а эта деятельность осуществлялась, как представляется, лишь в прилегающих к побережью водах), не вызывали объективной необходимости четкого определения какого-либо правового режима этого моря. И только в 1813 г. подписанным после окончания русско-персидской войны (1804—1813 гг.) в г. Гюлистан мирным договором впервые закреплялись положения, касающиеся регулирования такого вида деятельности, как судоходство в Каспийском море (ст. 5). В 1828 г. Гюлистанский договор был заменен заключенным в с. Туркманчай (недалеко от г. Тебриза) Трактатом о мире, которым завершилась 2-я русско-персидская война (1826—1828 гг.). В соответствии со ст. VIII трактата (аналогичной ст. 5 Гюлистанского договора) «российские купеческие суда, по прежнему обычаю, имеют право плавать свободно по Каспийскому морю и вдоль берегов оного, как равно и приставать к ним: в случае кораблекрушения, имеет быть подаваема им в Персии всякая помощь. Таким же образом предоставляется и персидским купеческим судам право плавать на прежнем положении по Каспийскому морю и приставать к берегам российским, где взаимно, в случае кораблекрушения, имеет быть оказываемо им всякое пособие. Относительно же военных судов, как издревле одни военные суда под российским военным флагом могли иметь плавание на Каспийском море; то по сей причине предоставляется и подтверждается им и ныне прежнее сие исключительное право, с тем, что кроме России, никакая другая держава не может иметь на Каспийском море судов военных». При анализе этой статьи следует обратить внимание на то, что в отношении российского и иранского торгового судоходства существовала «свобода», в основе которой лежали «прежние обычаи». Иными словами, уже с давних времен российские и иранские торговые суда имели право «свободно» плавать как вдоль побережья и в Каспийском море, так и пользоваться портами. В свою очередь, в договоре подчеркивается, что с давних времен («издревле») в Каспийском море осуществляли плавание военные суда лишь под российском флагом. Необходимо заметить, что еще в 1812 г. в ходе переговоров о заключении Гюлистанского мирного договора российский уполномоченный заявил, что в будущем договоре «должны быть подтверждены прежние права, России принадлежащие в рассуждении мореходства по Каспийскому морю». Включение в указанные договоры положения об исключительном праве России на военное мореплавание обусловливалось тем, что, как известно, политика Великобритании и Франции была направлена на усиление их позиций на Ближнем и Среднем Востоке. В частности, в 1812 г. Великобритания подписала с Ираном договор, в котором предусматривалось создание на Каспийском море иранского военно-морского флота под командованием англичан. Международно-правовая доктрина ХIХ — начала ХХ в. уделяла весьма незначительное внимание вопросам правового режима Каспийского моря. Чаще всего Каспийское море причислялось к закрытым или внутренним морям или озерам. В то время таким морем считалось водное пространство, которое было полностью окружено территорией одного государства или нескольких государств и не имело выхода к океану (к другим морям). Если море находилось в пределах территории одного государства, то, соответственно, и режим его определялся этим государством. В отношении моря, окруженного территорией нескольких государств, ни одно из таких государств не могло в одностороннем порядке определять правовой режим. Так, Т.Ортолан, известный французский специалист в области международного морского права ХIХ в., писал, что в отношении закрытого моря, то есть окруженного со всех сторон территорией нескольких государств, «ни одно из них не может требовать права собственности или господства». При этом он не указал, какие конкретно моря относятся к закрытым. Однако русский переводчик этой работы А. В. Лохвицкий к данному утверждению Т.Ортолана сделал примечание, что Каспийское море «в сущности есть русское море, хотя берега его принадлежат России и Персии, потому что по Арапчайскому (Туркманчайскому) миру 1828 г. Персия не может содержать на нем военных кораблей». Некоторые авторы в ХIХ — начале ХХ в. приводили примеры закрытых морей. Как правило, в качестве закрытых называли Мертвое, Аральское и Каспийское моря. Ф.Лист (Германия) подразделял внутренние моря на внутренние моря в широком и узком смысле. В широком смысле внутренние моря — это те морские пространства, которые окружены сухопутной территорией одного или нескольких государств, и они могут быть либо водами, в отношении которого государство может осуществлять полное свое господство (например, Азовское море), либо будет установлен режим открытого моря (например, Черное море). К внутренним морям были отнесены те моря или озера, которые полностью окружены сухопутной территорией одного или нескольких государств и не имеют судоходного соединения с открытым морем. На основании договора в отношении моря (озера), окруженного территорией нескольких государств, может быть установлен особый режим. В качестве примера Ф.Лист назвал Каспийское море, в отношении которого Россия на основании Гюлистанского и Туркманчайского договоров «обеспечила за собой исключительное господство над Каспийским морем». Наш выдающийся юрист-международник Ф. Ф. Мартенс называл Каспийское море закрытым. Хотя оно окружено территорией и России, и Персии, «но должно считаться русским, так как в Туркманчайском договоре с Россией (1828 г.) персидский шах, из особенного уважения к русскому императору, согласился (ст. 8) предоставить ему на вечные времена исключительное право содержать на Каспийском море военные суда, и „никакая другая держава не может иметь на нем судов военных“». В связи с этим, как подчеркивал Ф. Ф. Мартенс, «Каспийское море подчиняется исключительно русским законам и властям». Таким образом, в международно-правовой доктрине более распространенным было мнение, что Россия на основании заключенных с Ираном в 1813 и 1828 гг. договоров приобрела исключительное право в отношении Каспийского моря. Но, как следует из анализа ст. 5 Гюлистанского договора и ст. 8 Туркманчайского договора, Россия приобрела исключительное право лишь на использование военного флота в этом море, а Иран отказывался от такого права. В то же время в отношении остальных аспектов правового режима Каспийского моря не делалось никаких исключений в пользу какой-либо из договаривающихся сторон. В связи с этим нельзя согласиться с господствующим и в отечественной, и в западной международно-правовой доктрине мнением, что только Россия вплоть до первой четверти ХХ столетия определяла в одностороннем порядке правовой режим Каспийского моря. Интересно отметить, что такие мнения высказываются до сих пор. После 1828 г. Россия и Иран больше не заключали каких-либо договоров, в которых бы подробно регламентировалась деятельность по использованию пространств Каспийского моря в различных целях. Очевидно, это объяснялось тем, что у этих прикаспийских государств не возникало особой необходимости заключить договор, которым бы подробно определялся правовой режим возможных видов деятельности. Происшедшая в России Октябрьская революция привела к определенным изменениям в российско-иранских отношениях, в том числе и относительно правового режима Каспийского моря. 26 февраля 1921 г. был заключен Договор между РСФСР и Ираном. В статье 1 этого договора провозглашалось, что Российское государство «объявляет все трактаты, конвенции и соглашения, заключенные бывшим царским правительством с Персией и приводившие к умалению прав персидского народа, отмененными и потерявшими всяческую силу». Россия объявляла отмененными и договоры, которые были заключены царским правительством с третьими государствами «во вред Персии и относительно ее» (ст. 2). В статье 11 договора указывалось, что «в силу провозглашенных в статье 1 настоящего договора принципов, утратил также силу и мирный трактат, заключенный между Персией и Россией в Туркманчае 10-го февраля 1828 года, ст. VIII коего лишала Персию прав иметь флот на Каспийском море, Обе Высокие Договаривающиеся Стороны согласились, что с момента подписания настоящего договора они будут в равной степени пользоваться правом свободного плавания по Каспийскому морю под своим флагом». Договор предусматривал обязательства России и Ирана не допускать, в частности, образования или пребывания на своей территории организаций или групп либо отдельных лиц, деятельность которых была бы направлена на борьбу с Россией или Персией. Если Иран был не способен после предупреждения России предотвратить попытку третьих государств, например, использовать иранскую территорию как «базу для военных выступлений против России, если при этом будет угрожать опасность» ее границам, то Россия получала право вводить свои войска на иранскую территорию, чтобы в целях самообороны принять военные меры (ст. ст. 5 и 6). Россия в силу указанных положений приобретала право требовать от иранской стороны удаления из состава экипажа иранских судов граждан третьих государств, которые используют свое пребывание в составе иранского флота «в недружелюбных по отношению к России целях» (ст. 7). Таким образом, Россия и Иран провозглашали свободу судоходства. Однако свобода судоходства предоставлялась только для российских и иранских судов. Учитывая, что в ст. 11 специально упоминалась ст. 8 Туркманчайского договора, которая провозглашалась отмененной, эта свобода предоставлялась и военным кораблям договаривающихся сторон. Иными словами, Иран приобретал право иметь свой военно-морской флот на Каспийском море. Более того, в состав экипажа и торговых, и военных кораблей могли входить граждане третьих государств. В договоре упоминается и такой вид деятельность, как рыболовство. В статье 14 предусматривалось согласие Ирана заключить с Россией соглашение об эксплуатации рыбных промыслов, расположенных на южном побережье Каспийского моря. Этот договор, как и прежние российско-иранские договоры, не упоминал иные виды деятельности на Каспийском море. 1 октября 1927 г. между СССР и Ираном был заключен Договор о гарантии и нейтралитете, подтвердивший действие положений договора 1921 г. В связи с заключением договора 1927 г. произошел обмен рядом нот, которые касались, в частности, различных вопросов экономических отношений. Путем обмена нотами относительно порта Пехлеви стороны признали, что, «принимая во внимание обоюдный интерес», Каспийское море является «исключительно советско-персидским». Развитие разнообразных отношений между СССР и Ираном, в том числе в области судоходства и рыболовства, потребовало заключения договора, который бы более подробно регулировал советско-иранские отношения, касающиеся, в частности, пользования Каспийским морем. 27 октября 1931 г. СССР и Иран заключили Конвенцию о поселении, о торговле и о мореплавании. Как полагает Ю. Г. Барсегов, данная конвенция воплотила упомянутую выше идею о том, что Каспийское море является совместным советско-иранским. Конвенция наряду с нормами, касающимися правовых вопросов пребывания граждан на территории договаривающихся государств, а также вопросов торговых отношений, содержала положения относительно судоходства и рыболовства в Каспийском море. Так, ст. XVI предусматривала, что «в соответствии с принципами, провозглашенными Договором от 26 февраля 1921 г. … на всем протяжении Каспийского моря могут находиться только суда, принадлежащие» договаривающимся государствам либо их гражданам и торговым или транспортным организациям. Стороны согласились также, что членами экипажей судов, осуществляющих плавание на Каспийском море, будут только их граждане. Из анализа статьи XVII конвенции можно сделать вывод, что стороны признавали особый статус Каспийского моря, поскольку торговым судам, плавающим под их флагом, в прикаспийских портах предоставлялся национальный режим «при входе, во время пребывания и при выходе». Этот режим предоставлялся также и в отношении уплаты портовых сборов. В то же время в других морях этим судам во время пребывания в территориальных водах и портах договаривающихся сторон предоставлялся режим наибольшего благоприятствования. Особый статус Каспийского моря подтверждается и п. 3 этой статьи, в соответствии с которым договаривающиеся государства предоставили друг другу право каботажных перевозок пассажиров и грузов в этом море. Между тем, из международной морской практики известно, что государства, за редким исключением, не предоставляют иностранным судам право на осуществление каботажных перевозок. В соответствии с пунктом 4 статьи XVII «каждая из договаривающихся сторон намеревается сохранить за своим собственным флагом ловлю рыбы в водах, омывающих ее берега, до пределов 10 морских миль». Представляется, что установление десятимильной зоны, которую впоследствии в международно-правовой доктрине стали называть рыболовной зоной, не оказало влияния на особый правовой статус Каспийского моря как водоема, обладающего специфическими физико-географическими характеристиками. Суть этого статуса заключалась в том, что Каспийское море являлось совместным советско-иранским морем. Заключенный 27 августа 1935 г. Договор о поселении, торговле и мореплавании не внес каких-либо изменений в установленный правовой режим Каспийского моря. Он лишь подтвердил аналогичные положения Конвенции 1931 г. Следующим соглашением, которым закреплялся установленный правовой режим Каспийского моря, явился Договор о торговле и мореплавании между СССР и Ираном от 25 марта 1940 г.3 Статья 13 договора подтвердила, что в соответствии с принципами Договора от 26 февраля 1921 г. на всем пространстве Каспийского моря могут находиться только суда, принадлежащие договаривающимся государствам либо их гражданам и торговым и транспортным организациям. Этим судам в портах СССР и Ирана, расположенных в Каспийском море, при входе, во время пребывания и при выходе, а также в отношение уплаты других портовых сборов предоставляется национальный режим. Сохранялось положение о предоставлении друг другу права осуществления каботажных перевозок пассажиров и грузов в Каспийском море. Не изменялось положение относительно исключительного права на рыболовство в водах, омывающих берега договаривающихся государств, до пределов 10 морских миль. В день заключения договора стороны обменялись письмами, в которых вновь подтвердили, что Каспийское море является советским и иранским и представляет для них «исключительный интерес». Кроме того, устанавливалось, что граждане третьих государств, находящиеся на службе на судах договаривающихся государств либо в их портах, «не использовали своей службы и пребывания на судах и в портах для целей, выходящих за рамки возложенных на них служебных обязанностей». В сущности, действующие до сего времени договоры от 26 февраля 1921 г. и от 25 марта 1940 г. определяют современный правовой режим Каспийского моря. Именно они регулируют всю деятельность на Каспийском море. Как же рассматривался вопрос о Каспийском море в международноправовой доктрине ХХ — начале ХХI в.? Прежде всего, необходимо иметь в виду, что вопросам правового режима Каспийского моря в международно-правовой литературе после 1917 г. вплоть до 90-х гг. ХХ столетия уделялось, как и раньше, незначительное внимание. В 20-30-х гг. ХХ в. некоторые авторы, например, Е. А. Коровин, лишь упоминали о восстановлении права Ирана иметь военный флот на Каспийском море и не затрагивали иных вопросов. Другие указывали, что такие моря, как Каспийское море, «не доступные со стороны открытого моря для морских судов нормального типа, являющиеся как бы крупными озерами, … составляют внутренние воды прибрежных им государств». После Великой Отечественной войны также не появлялось специальных исследований по рассматриваемому вопросу. Только в некоторых курсах общего международного права либо в трудах по международному морскому праву затрагивались некоторые правовые вопросы Каспийского моря. В частности, Каспийское море обычно упоминалось в качестве примера закрытого моря, окруженного полностью сухопутной территорией двух или нескольких государств. И такие закрытые моря, являющиеся по существу большими озерами, подпадают под режим пограничных озер либо их режим устанавливаются приграничными государствами. Некоторые авторы занимали несколько отличные позиции и полагали, что Каспийское море в сущности разделено на две части — советскую и иранскую. Так, А. Н. Николаев, затрагивая вопросы правового режима Каспийского моря, утверждал, что на основании договора 1940 г. это море принадлежит СССР и Ирану раздельно по линии, соединяющей пункты выхода сухопутных границ между этими государствами на восточном и западном побережье. А. Т. Уусталь высказывал лишь пожелание о необходимости заключения договора о разделе Каспийского моря на две части, поскольку оно является большим озером и его режим следовало бы приравнять к режиму пограничного моря. Установленные таким договором части Каспийского моря будут признаваться территорией соответствующего государства. Другой известный специалист в области морского права В. Ф. Мешера в состав морских внутренних вод СССР включал «советскую часть Каспийского моря». Он отмечал, что Каспийское и Аральское моря являются крупными озерами, но за ними «исторически укрепились названия морей». В соответствии с Кодексом торгового мореплавания СССР 1929 г. судоходные пути Каспийского моря относятся к морским, хотя это море и не имеет соединения с открытым морем. Поскольку оно омывает берега двух государств, то некоторые вопросы его использования приобретают межгосударственный характер. По мнению В. Ф. Мешеры, государственная советско-иранская граница, которая делит Каспийское море на две части, включаемые, соответственно, в советскую и иранскую государственные территории, проходит по линии Астара — Гасан-Кули. В связи с этим вопросы захода иранских судов в советскую часть Каспийского моря, а советских судов в иранскую часть должны решаться на основании заключения договоров между СССР и Ираном. Несмотря, однако, на такие крайние точки зрения, преобладающим было мнение, которое в доктрине разделялось и впоследствии, что Каспийское море — это уникальный бассейн с особым режимом. Здесь уже не имело значение, называли ли это море закрытым либо внутренним. В связи с тем, что в отечественной литературе часто используется термин «закрытое море» применительно к Каспийскому морю, необходимо остановиться на том, что понимается под этим термином в международно-правовой литературе. Термин «закрытое море» появился в XVII в., когда в ответ на труд Г.Гроция «Mare Liberum» («Свободное море») Джон Сельден (Великобритания) в 1635 г. опубликовал работу «Mare clausum sive de Dominio Maris» («Закрытое море или о владении морем»). В своей работе Дж. Сельден обосновывал притязания Англии на так называемые «узкие моря», прилегающие к ее берегам. Впоследствии термин «закрытые моря» стал применяться к морям, которые имели особые географические характеристики. Такие характеристики заключались, например, в том, что море было окружено территорией ограниченного числа государств. Так, в конце XVIII столетия Балтийское море в силу этих характеристик называли закрытым. Однако термин «закрытое море» применительно к морским пространствам не получил своего закрепления в международно-правовых актах, а также широкого распространения в зарубежной доктрине. В доктрине, главным образом, в зарубежной, и в международной практике он использовался для обозначения озер и морей, полностью окруженных территорией одного или нескольких государств. В отечественной литературе под закрытыми моря понимались моря, режим которых отличался от режима открытого моря. В качестве юридических оснований отнесения того или иного моря к «закрытым» обычно называли особую географическую конфигурацию морского берега (например, залив, глубоко вдающийся в берег) и принадлежность побережья ограниченному числу государств (например, Черное и Балтийское моря). Отличие правового режима закрытых морей от открытого моря состоит, в частности, в установлении запрета или существенного ограничения военного мореплавания неприбрежных государств. В действительности, единственным морем, которое могло подпадать под советское доктринальное определение закрытого моря, являлось Черное море. Как известно, в силу Конвенции о черноморских проливах 1936 г. на Черном море введены ограничения лишь для военного мореплавания нечерноморских держав. Конвенция по морскому праву ООН 1982 г. использует термин «замкнутые и полузамкнутые моря» (в английском тексте конвенции «enclosed and semi-enclosed seas») применительно к заливам, бассейну или морю, окруженному двумя или более государствами и сообщающемуся с другим морем или океаном через узкий проход, или состоящему полностью или главным образом из территориальных морей и исключительных экономических зон двух или более прибрежных государств (ст. 122). В свете изложенного следовало бы подходить и к использованию термина «закрытое море» применительно к Каспийскому морю. В частности, в зарубежной литературе оно выделялось среди других водоемов, окруженных территорией нескольких государств, именно в силу своей величины и уникальных физико-географических особенностей. И не всегда применительно к нему использовался указанный термин. Так, по мнению Коломбоса, Каспийское море — это море, окруженное сушей нескольких государств (land-locked sea). Прибрежные государства могут в таких морях осуществлять суверенитет в зоне территориальных вод, если только они не заключили соглашение о пределах своих соответствующих границ. В русском издании термин, использованный Коломбосом, переведен как «замкнутое море». Представляется, что применительно к Каспийскому морю термины «закрытое море», «замкнутое море» или «море, окруженное сушей» означают одно и то же, то есть море или озеро, не имеющее выхода к морю и окруженное сухопутной территорией двух или более государств. Поэтому и закон Ирана от 18 июня 1955 г. о разведке и разработке природных ресурсов континентального шельфа следует рассматривать в свете сказанного, так как в нем указывается, что «в отношении Каспийского моря применяются принципы международного права, относящиеся к закрытым морям» (closed seas). Необходимо, однако, отметить, что специальных исследований всех аспектов правового режима Каспийского моря не было. СССР и Иран также после договора 1940 г. не заключили ни одного договора, касающегося правовых аспектов использования пространств Каспийского моря в иных, чем судоходство и рыболовство, целях. Очевидно, эти государства исходили из того, что Каспийское море как совместное море находилось в их общем пользовании, и поэтому полагали и впредь решать на основе договоренностей возникающие в связи с использованием каспийских морских пространств вопросы. Ситуация изменилась, как уже отмечалось выше, когда после распада СССР возникли новые прикаспийские государства (Азербайджан, Казахстан и Туркмения). Хотя новые прикаспийские государства признавали, что правовой режим Каспийского моря определяется договорами 1921 и 1940 гг., однако эти договоры, по их мнению, не регулируют многие вопросы, касающиеся использования пространств Каспийского моря и его природных ресурсов, главным образом нефти и газа, а также вопросов предотвращения загрязнения морской среды. Кроме того, Россия, Азербайджан, Казахстан и Туркмения полагали, что установление правового режима Каспийского моря зависит главным образом от того, является ли оно озером или морем. Если признать Каспийское море озером, то к нему следует подходить как к пограничным озерам, то есть Каспийское море следует разделить на сектора, которые будут принадлежать соответствующим государствам. В свою очередь, признание Каспийского моря морем влечет за собой применение к нему норм международного морского права, прежде всего, Конвенции ООН по морскому праву. Иными словами, каждое прикаспийское государство будет иметь свои внутренние воды, территориальное море и исключительную экономическую зону. Необходимо отметить, что представители научных кругов этих государств также включили правовые вопросы Каспийского моря в область своих изысканий. Можно сказать, что большинство ученых полагает, что правовой режим Каспийского моря не урегулирован в достаточной степени договорами 1921 и 1940 гг., которые к тому же не учитывают современные реалии, и что этот режим будет зависеть в основном от признания этого пространства озером или морем. Следует отметить, что определение правового режима Каспийского моря зависит не от того, чем оно является — морем или озером. Прикаспийские государства могут договориться, например, о применении к этому пространству положений Конвенции ООН по морскому праву и других норм международного морского права. Эти государства могут пойти и по другому пути, установив для Каспийского моря специальный режим, обусловленный его специфическими физико-географическими особенностями. Насколько можно судить по ряду фактов, такие государства, как Россия, Казахстан и Азербайджан, выбрали второй путь. Эти государства, не дожидаясь заключения договора об общем правовом режиме Каспийского моря, решили путем двухсторонних договоров определить границы на дне Каспийского моря для того, чтобы нефтяные компании этих государств могли начать свою деятельность по разработке богатств дна Каспийского моря. При этом Россия выдвинула принцип «делим дно — вода общая» как основу нового режима Каспийского моря, который она решила претворить в жизнь путем заключения двухсторонних договоров с сопредельными государствами. Как известно, 6 июля 1998 г. Россия и Казахстан подписали Соглашение о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование. Как следует из преамбулы, заключение этого соглашения обусловлено тем, что «существующий правовой режим Каспийского моря не отвечает современным требованиям и не регулирует в полном объеме взаимоотношения прикаспийских государств». Целью соглашения является обеспечение благоприятных условий для реализации договаривающимися сторонами суверенных прав на Каспийском море, «а также урегулировать в духе взаимопонимания и сотрудничества вопросы, связанные с эффективным использованием минеральных ресурсов и недр Северного Каспия». 23 сентября 2002 г. Россия и Азербайджан подписали Соглашение о разграничении сопредельных участков дна Каспийского моря. Это соглашение также было заключено в целях осуществления суверенных прав в отношении минеральных ресурсов и другой правомерной хозяйственноэкономической деятельности, связанной с недропользованием. Необходимо отметить, что Туркмения еще в 1994 г. приняла закон о государственной границе, которым устанавливалось территориальное море шириной 12 морских миль. В свою очередь, Азербайджан на основании статьи 11 Конституции включил в состав государственной территории принадлежащий ему сектор Каспийского моря и воздушное пространство над этим сектором. В связи с подписанными соглашениями о разграничении дна Каспийского моря и принятыми односторонними законодательными актами возникает вопрос о том, как они согласуются с правовым режимом, установленным договорами 1921 и 1940 гг., и нормами общего международного права. Как уже отмечалось, на основании договоров 1921 и 1940 гг. Каспийское море являлось совместным советско-иранским морем. Из этого следовало, что Каспийское море находится в общем пользовании (res communis) прикаспийских государств. На это обстоятельство обращают внимание Ю. Г. Барсегов и А. Л. Колодкин. Однако применительно к Каспийскому морю как специфическому водоему возникает вопрос о том, каков же характер прав государств в отношении Каспийского моря. В соответствии с международным правом пространства подразделяются на территории, находящиеся под суверенитетом государств, и территории за пределами действия суверенитета каких-либо государств. Несомненно, что на основании советско-иранских договоренностей Каспийское море входит в первую категорию пространств, то есть прикаспийские государства осуществляют суверенитет над Каспийским морем. Если бы было иначе, то Каспийское море не объявлялось советско-иранским морем, а другие государства могли претендовать на его использование в своих интересах. Именно на основании осуществления СССР и Ираном суверенитета над Каспийским морем рыболовство и судоходство резервировались исключительно за их гражданами и организациями. В соответствии с упомянутыми соглашениями, заключенными Россией с Казахстаном и Азербайджаном, этим государствам принадлежат суверенные права в целях недропользования на соответствующих участках дна Каспийского моря. В международном морском праве с 40-х годов ХХ столетия термин «суверенные права» стал использоваться применительно к разведке и разработке естественных богатств континентального шельфа. Провозглашая суверенные права, государства одновременно не распространяли свой суверенитет на это пространство. Использованный в Женевской конвенции о континентальном шельфе 1958 г. и Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. термин «суверенные права» является неточным, поскольку континентальный шельф и исключительная экономическая зона в соответствии с этими конвенциями не находятся под суверенитетом какого-либо государства и никакое государство не может в указанных морских пространствах осуществлять акты суверенитета. Между тем, только из суверенитета могут вытекать суверенные права. Правильнее было бы назвать права, которые международное право предоставляет прибрежным государствам в отношении континентального шельфа и экономической зоны, «исключительными правами», поскольку другие государства в соответствии с международным правом могут осуществлять свою деятельность, в частности, по разведке и разработке естественных богатств названных пространств только с согласия или разрешения соответствующего прибрежного государства. Учитывая, как было сказано выше, что Каспийское море находится под суверенитетом прибрежных государств, использование термина «суверенные права» в целях разведки, разработки и управления ресурсами дна и недр Каспийского моря является вполне правомерным. Появление новых прикаспийских государств (Азербайджана, Казахстана и Туркмении) не повлекло за собой каких-либо изменений в правовом режиме Каспийского моря, установленном договорами 1921 и 1940 гг. Эти государства в силу норм общего международного права, Алма-Атинской декларации от 21 декабря 1991 г. и последующих актов Содружества Независимых Государств осуществляют правопреемство в отношении договоров бывшего СССР. Россия, в свою очередь, является продолжательницей СССР, то есть осуществляет континуитет. Все это предполагает, что любые шаги в отношении Каспийского моря должны предприниматься только с соблюдением действующего правового режима этого моря и норм общего международного права. Поскольку Каспийское море находится в общем пользовании, то есть под суверенитетом прикаспийских государств, какие-либо односторонние либо сепаратные акты (имеются в виду двухсторонние соглашения), направленные на притязания на осуществление особых прав, должны приниматься только с общего согласия всех прикаспийских государств. В противном случае, как отмечает Ю. Г. Барсегов, эти акты являются противоправными, то есть не имеющими юридической силы. Прикаспийские государства могут распространять действие своих законодательных актов лишь в отношении собственных граждан, организаций и государственных органов. Могли ли государства заключать сепаратные соглашения о разграничении дна Каспийского моря в свете Венской конвенции по праву международных договоров 1969 г. и норм общего международного права? Венская конвенция 1969 г. предусматривает, что такого рода соглашения, какие были заключены Россией, Казахстаном и Азербайджаном, должны быть совместимыми с предыдущими договорами, относящимися к одному и тому же вопросу. В доктрине международного права прямо подчеркивается, что на государства международным правом возложена обязанность не заключать договоры, несовместимые с обязательствами прежних договоров. Эти государства могут объяснить свою позицию тем, что договоры 1921 и 1940 гг. не содержат каких-либо положений о разграничении пространств Каспийского моря. Практика СССР и Ирана также свидетельствовала о том, что не делалось каких-либо попыток разграничить Каспийское море, так как объективной необходимости в таком разграничении не было. При этом необходимо отметить, что отсутствие конкретных положений в договорах 1921 и 1940 гг., например, о разграничении морских пространств, об осуществлении любой иной деятельности, чем рыболовство и судоходство, не означает, что эти вопросы не охватывались названными договорами. Отсутствие конкретных договорных положений не может рассматриваться как соответствующий пробел в договорах. В этом случае необходимо учитывать цели и объект договора, а также намерение договаривающихся сторон и последующую практику применения договоров. Поскольку Каспийское море с момента заключения договора 1921 г. рассматривалось договаривающимися сторонами как совместное, то есть находящееся в их общем пользовании, и это положение впоследствии было подтверждено договором 1940 г., то отсюда следовало, что любая деятельность, которая прямо не урегулирована названными договорами, должна осуществляться в рамках названных договоров, а также с явного либо с молчаливого согласия сторон. В качестве примера молчаливого согласия можно назвать деятельность СССР и Ирана по добыче нефти со дна Каспийского моря. Кроме того, необходимо учитывать, что нельзя предусмотреть при заключении какого-либо договора все вопросы, какие могут возникнуть в будущем, и на этом основании затем утверждать, что они не подпадают под действие такого договора. Между тем, все прикаспийские государства признают, что современный правовой режим Каспийского моря установлен договорами 1921 и 1940 гг. Это подтверждается, например, Совместным заявление России и Азербайджана о принципах сотрудничества на Каспийском море от 9 января 2001 г. и письмом Ирана Генеральному секретарю ООН (Док. ООН А/52/588 от 12 ноября 1997 г.). Прибегая к односторонним действиям либо заключая сепаратные договоры, прикаспийские государства должны также учитывать, что в общем международном праве действует принцип эстоппель. В соответствии с этим принципом, в основе которого лежат такие принципы, как добросовестность и взаимность, государства обязаны быть последовательными в своем поведении. Противоречивость в поведении государства ведет к нестабильности в международных отношениях и подрывает доверие субъектов международного права друг к другу. Между тем, законодательные акты, направленные, например, на установление территориальных вод либо заключение двухсторонних договоров о разграничении дна Каспийского моря, должны рассматриваться как нарушение принципа эстоппель. Это подтверждается тем, что прикаспийские государства, с одной стороне, признают действие договоров 1921 и 1940 гг., а с другой — их действия (за исключением Ирана) не соответствуют этим договорам. Иными словами, прикаспийские государства, издавая односторонние акты либо заключая сепаратные соглашения, должны учитывать также и действие в международном праве принципа эстоппель. В свете этого принципа особая ответственность в решении правовых вопросов Каспийского моря лежит на России, поскольку она осуществляет континуитет в отношении СССР. В частности, Россия при заключении соглашений о разграничении дна Каспийского моря должна была строго придерживаться достигнутых в первой половине ХХ столетия договоренностей с Ираном о правовом режиме этого моря, закрепленных в договорах 1921 и 1940 гг. Заключение Россией с Казахстаном и Азербайджаном сепаратных соглашений о разграничении дна может рассматриваться как нарушение не только договоров 1921 и 1940 гг., но и принципа эстоппель. Это предполагает, как представляется, что государства не должны применять на практике указанные соглашения о разделе дна. Действие этих соглашений должно быть обусловлено принятием и вступлением в силу Конвенции о правовом статусе Каспийского моря, который бы содержал, в частности, принципы, определяющие как правовой режим этого моря, так и деятельность в Каспийском море. Заключение сепаратных соглашений о разделе дна, хотя бы и в целях осуществления суверенных прав в отношении недропользования, чревато тем, что, как показывает международная практика, некоторые государства могут сделать попытки распространить свои права, например, и на поверхлежащие воды. В частности, вызывает сомнение, что Туркменистан и Азербайджан смогут в скором времени отменить законодательные акты о распространении своего суверенитета на прилегающие пространства Каспийского моря. Иными словами, при заключении тех или иных соглашений в отношении Каспийского моря прикаспийские государства должны исходить из того, насколько они будут соответствовать договорам 1921 и 1940 гг. И такое положение будет сохраняться до тех пор, пока не будет принята Конвенция о правовом режиме Каспийского моря, которая заменит упомянутые договоры. Следует заметить, что в настоящее время прикаспийские государства могли бы заключить такие договоры, как, например, о защите природной среды, сохранении и использовании биоресурсов. Такие договоры полностью соответствовали бы как общему международному праву, так и договорам 1921 и 1940 гг. Прикаспийским государствам предстоит решение и таких вопросов, как урегулирование свободы судоходства, правовой режим искусственных островов, установок и сооружений, разработка норм и стандартов для предотвращения, сокращения и сохранения под контролем загрязнения морской среды как с судов, так и в результате иной деятельности в Каспийском регионе. Совершенно очевидно, что, решая эти вопросы, прикаспийские государства должны будут учитывать как международную практику, так и особенности Каспийского моря.

[править] Окружающая среда и ресурсы Прикаспийского региона

Проблемы и перспективы социально-экономического развития Прикаспийского региона неразрывно связаны с Каспийским морем. Удовлетворительное решение многих проблем этого региона может быть найдено только в результате исследования взаимодействия тесно связанных между собой двух природно-антропогенных территориальных комплексов — прилегающей к морю суши и самого Каспийского моря. К востоку от Каспия — песчаные пустыни Туранской низменности, окаймленной с юга и востока мощными горными хребтами. К западу от моря — горная система Кавказа, к южному побережью почти вплотную подходит Иранское нагорье. И только северная часть моря имеет широкий выход к Прикаспийской низменности и далее к просторам Русской равнины. Южнее широты Баку (40° с.ш.) преобладает субтропический климат, причем на западном побережье средиземноморский, а на юге и востоке — континентальный. Севернее 40° почти везде господствует умеренный климатический пояс с континентальным климатом, характеризующимся крайне незначительным количеством осадков и резкими сезонными перепадами температур. Изложенные физико-географические особенности региона, его естественная замкнутость к югу и, в то же время, открытость к северу дают основание довольно часто называть регион «южным подбрюшьем России». Как отмечает А.Нурша1, Каспийское море как бы делит регион на две геополитические системы, Центрально-азиатскую и Кавказскую, мало связанные между собой. И только на севере и юге относительное единство региона обеспечивается, соответственно, Россией и Ираном. Ось север — юг по Каспийскому морю является линией разлома его геополитического пространства. Отсутствие развитого морского флота и современной прибрежной инфраструктуры препятствует интеграции стран, расположенных на противоположных берегах Каспийского моря. Однако уникальные богатства моря заставляют новые суверенные государства, возникшие на его берегах, искать новые подходы геополитического и экономико-географического характера. Расположенное на стыке Европы и Азии, на стыке различных культур, Каспийское море нельзя однозначно назвать морем, как нельзя однозначно назвать и озером. С точки зрения того, что этот водоем замкнутый, не имеет связи с Мировым океаном, его можно назвать озером. И в тоже время этот замкнутый водоем по площади — крупнейший в мире (398100 км?), его максимальная глубина в южной части достигает 1025 м, объем содержащейся в нем воды — 78830 км? (40 % мировых поверхностных вод суши); система ветровых течений, вертикальная циркуляция вод — все это говорит в пользу того, что Каспий — море. Основными факторами, влияющими на физико-географические особенности моря, являются рельеф его дна и солнечная радиация. Условно море можно разделить на примерно равные по площади части — Северную, Среднюю и Южную. Однако эти части сильно отличаются друг от друга. Северная часть моря, содержащая менее 0,01 объема вод Каспия, является продолжением Русской платформы, глубина здесь небольшая и постепенно увеличивается до 25 м. Средние зимние температуры в этой части достаточно низкие — около −10°, однако погода крайне неустойчива и в отдельные дни из-за воздействия Сибирских антициклонов температура падает до −20°. В связи с этим Северный Каспий зимой замерзает. Граница сплошного льда, соответствующая южной границе Северного Каспия, проходит по линии Мангышлак — о. Чечень (чуть севернее Махачкалы). Летние температуры воздуха здесь стабильные — порядка 24- 26°, такую же температуру имеет вода. Течения в основном направлены с востока на запад. Огромное влияние на гидрологический режим моря оказывает сток рек, в особенности Волги, которая ежегодно вливает в море, в среднем, около 300 км? пресной воды (85 % всего речного стока). Речная вода изменяет солевой состав морской воды, влияет на распределение солености в море, а также на его уровень. В результате в Северном Каспии соленость воды меняется от почти пресной до 12 ‰. Южной границей Среднего Каспия является линия Баку — Туркменбаши2, где проходит мощнейший подводный порог с глубинами менее 200 м. Средний Каспий напоминает чашу, содержащую 35 % объема морских вод, с максимальными глубинами более 600 м. Зимние температуры воздуха здесь намного выше — 2-5°, а летние такие же, как и на Северном Каспии. Соленость воды ? 12-13 ‰. Водные массы совершают циклонический круговорот, причем водообмен с южной частью моря затруднен. Южный Каспий также напоминает чашу, но еще более глубокую: в ней сосредоточено 65 % вод моря, глубины достигают 1000 м. Это наиболее теплая часть моря: средние зимние температуры воздуха — около 10°, а летние — около 30°. Температура воды зимой аналогична температуре воздуха, а летом чуть ниже — 24-26°. Соленость ? 13 ‰. Водные массы здесь также совершают циклонический круговорот. Но, пожалуй, самая уникальная особенность моря — колебания его уровня. Основной его регулятор — речной сток, в первую очередь — Волги, который, в свою очередь, зависит от количества осадков в волжском бассейне. Количество осадков определяется многолетними климатическими колебаниями, протекающими над Европой. До 1977 г. наблюдался период падения речного стока Волги (до величины менее 200 тыс. км?/год) и, соответственно, падения уровня Каспийского моря до отметки (-29,1) м при среднем многолетнем уровне моря (-28) м. Ученые бились над вопросом, как предотвратить падение уровня моря, которое грозило катастрофическими последствиями. Главную причину падения видели в зарегулированности стока Волги и заборе воды на сельскохозяйственные нужды. Однако после 1977 г. началось резкое увеличение стока Волги, который в 1991 г. достиг 320 км?. Одновременно начался подъем уровня Каспия. Только в том же 1991 г. он поднялся на 33 см, а всего за 25 лет уровень моря поднялся на 2,5 м! Площадь моря при этом увеличилась на 20 тыс. км?, а объем вод Каспия — почти на 1 тыс. км?. По мнению О.Леонтьева, такой резкий и неожиданный подъем уровня моря говорит о том, что антропогенный фактор в данном вопросе отнюдь не решающий. Изменение уровня моря имеет прямое влияние на биопродуктивность моря, которое в рыбохозяйственном отношении является уникальным бассейном: здесь обитает осетровая популяция, составляющая около 90 % мировых запасов осетровых рыб. Изменения в стоках Волги и других рек, вызванные как низкочастотными климатическими флуктуациями, так и ежегодными колебаниями под влиянием хозяйственной деятельности, решающим образом воздействуют на популяции осетровых и других рыб. Биологическую продуктивность бассейна, в первую очередь, определяет соленость воды. В Северном Каспии соленость в наибольшей степени подвержена колебаниям — в соответствии с колебаниями стока Волги. Благоприятные адаптационные условия для рыб к режиму солености складываются именно в Северном Каспии, где формируется достаточно обширное опресненное пространство — зона смешивания речных и морских вод. В предустьевых поймах рек обеспечивается адаптация молоди, скатывающейся из реки, и взрослых рыб, мигрирующих на нерест, к резким изменениям режима солености. При снижении уровня моря до (-29) м произошло резкое сокращение опресненного пространства: к 1975 г. оно сократилось с 36 до 6 тыс. км?, соответственно, резко повысилась соленость вод в Северном Каспии и сократились заходы осетровых рыб для нагула. Резкое увеличение волжского стока после 1977 г. привело к снижению солености не только на севере, но даже у иранских берегов. Опресненное пространство в Северном Каспии резко расширило свой ареал, что положительно сказалось на биологической продуктивности моря. Каспийское море всегда занимало ведущее место среди внутренних водоемов СССР и обеспечивало 40 % уловов рыбы. В 1930—1940 гг. уловы достигали 400—500 тыс. т и состояли из частиковых, осетровых и других рыб. Сейчас запасы рыб и их уловы резко упали — до 120 тыс. т. В 1995 г. улов ценных промысловых рыб составил 73,4 тыс. т против 310,3 тыс. т в 1950 г. Осетровые рыбы — ценнейший природный ресурс Каспия, сопоставимый по своей значимости с нефтяными ресурсами. Здесь обитают севрюга (30 %), русский осетр (60 %), белуга, стерлядь, персидский осетр и шип. Однако промысел базируется на двух видах: русском осетре и севрюге, дающим 85 % улова. Наиболее высокие уловы осетровых были в начале ХХ века — около 40 тыс. т. Но сокращение пресноводного стока, падение уровня моря, зарегулированность речного стока, браконьерство привели к снижению численности рыб и уловов — в 1960-е гг. до 10 тыс. т. Затем благодаря принятым мерам удалось увеличить запасы рыб и к 1985 г. довести уловы до 27 тыс. т. Но после 1985 г. наблюдается катастрофическое уменьшение численности осетровых, в первую очередь, из-за резко возросшего браконьерства, которое приобрело промышленный масштаб у берегов Азербайджана, Дагестана, Туркменистана, непосредственно в реках Волге и Урале. В море и в реках интенсивному вылову подвергаются незрелые популяции белуги, осетра, севрюги. Создается реальная угроза уничтожения в течение ближайших нескольких лет каспийского стада осетровых. Вылов осетровых в 1990 г. составил 15 тыс. т, в 1995 г. — 2,9 тыс. т, а в последнее время упал почти до 1 тыс. т. Запасы осетровых подорваны настолько, что возникает необходимость вводить запрет на промышленный вылов. Помимо осетровых в Каспии водятся полупроходные и речные рыбы: вобла, лещ, судак, сазан, сом, щука, карась, красноперка, линь и др. Первые пять рыб — полупроходные: они размножаются в верховьях рек, а нагуливаются в опресненных участках моря. Состояние запасов этих рыб удовлетворительное, вылов составляет порядка 60 тыс. т. Наиболее массовым объектом промысла в Каспийском море является килька, составляющая 70 % от общего вылова рыбы. Основной ареал распространения кильки — Южный Каспий, хотя, как считают ученые, в Среднем Каспии кильки не меньше. Эндемик Каспия — каспийский тюлень. В ХХ в. размах колебания добычи тюленя достигал сотен тысяч голов. Но благодаря мерам, принятым по защите зверя, его поголовье стабилизировалось на уровне 400—500 тыс. голов. Добыча все последние годы падала и составляет сейчас около 10 тыс. голов в год, причем 2/3 добычи приходится на Казахстан и 1/3 на Россию. Подъем уровня моря сказался на ареалах лежбищ тюленя, но не повлиял на его численность. Размножается тюлень зимой в замерзающей части Каспия, нагульный период он проводит на юге, совершая длительные миграции вслед за своим основным кормом — килькой. Таким образом, можно заключить, что рыбохозяйственное значение Каспия трудно переоценить, но оно напрямую зависит от уровня моря, являющегося индикатором взаимодействия климатических и антропогенных факторов на всей водосборной площади Волги и других рек. Естественная амплитуда колебания уровня моря, по расчетам специалистов, может достигать 3,5 м. Однако деятельность человека может внести существенные коррективы в экосистему бассейна и, соответственно, в режим колебаний уровня моря. Изъятие стока из притоков, изменение естественного режима водности, ухудшения качества поступающей воды ? все эти неблагоприятные следствия хозяйственной деятельности человека, которые тяжело отражаются прежде всего на воспроизводстве биологических ресурсов. Другим, крайне опасным процессом, влияющим на биоту моря, является его загрязнение, причем основной объем загрязнителей поступает в Каспийское море с речным стоком. В последние годы, несмотря на увеличение стока, наблюдается некоторое снижение загрязнений, за исключением Терека (400 и более ПДК по нефтеуглеводородам), куда попадают нефтеотходы с разрушенной инфраструктуры Чечни. Это является прямым следствием сокращения объемов промышленного производства и, прежде всего, нефтяной промышленности прибрежных государств. Однако современный спад производства, надо полагать, временное явление. Нефтегазовая промышленность набирает силу. Каспийский регион помимо «осетрового царства» на наших глазах превращается в «царство нефтяное», в регион стратегического значения, который представляет зону национальных интересов даже для США. Этому способствуют, по крайней мере, два географических фактора: прежде всего пограничное экономико-географическое и геополитическое положение и относительно большие запасы углеводородного сырья. Регион расположен между основными рынками сбыта нефти — Европейским и Азиатским, а также между основными поставщиками нефти — Ближним Востоком, Сахарским бассейном и Западной Сибирью России — на рынки Европы и Японии. Сегодня нет абсолютно надежных источников об объемах запасов углеводородного сырья в Прикаспии, поэтому данные из разных источников расходятся в несколько раз. Так, ОПЕК и Мировое энергетическое агентство оценивают нефтяные запасы региона в 23 млрд т. Однако, основываясь на советских исследованиях, проведенных в конце 1980-х гг. и уточненных уже в более позднее время, доказанные извлекаемые запасы нефти в регионе составляют 3-6 млрд т (из них в Казахстане — 1,5-2 млрд, причем Тенгизское месторождение содержит порядка 1 млрд т нефти), то есть 2-4 % от мировых запасов. По запасам природного газа Каспийский бассейн можно считать одним из крупнейших в мире. Только в Туркменистане запасы газа составляют порядка 10-20 трлн м?, в том числе на шельфе — 5,2 трлн м?. В Азербайджане разведанные запасы газа составляют 0,8 трлн м?, но если учитывать недавно открытое месторождение Шах-Дениз, то эта оценка может возрасти в 2 раза. В Казахстане запасы газа превышают азербайджанские и составляют 5-8 трлн м?. Поэтому суммарные доказанные запасы природного газа Прикаспия можно оценить в 16-30 трлн м? (4-8 % мировых запасов). Располагая доказанными запасами углеводородов, можно сделать вывод, что они значительно ниже многих зарубежных оценок и, прежде всего, американских. Каспийский регион никак не может стать не только «вторым Персидским заливом», но даже «второй Западной Сибирью». Тем не менее, значение Прикаспия нельзя и недооценивать. Как отмечает А.Конопляник2, его роль в энергоснабжении Западной Европы может на короткий срок оказаться весьма значительной — в начале наступившего столетия предполагается падение добычи нефти в Северном море, и по мере истощения североморских месторождений спрос на другие источники нефти, в том числе Каспийский, будет расти. Исследования советских и российских геологов, проведенные в конце 1980 — начале 1990-х гг., подтвердили весьма значительные перспективные запасы нефти в Прикаспии — до 26 млрд т, но никак не 46 млрд т, которые фигурировали в американских прогнозах. Сводные американские оценки потенциальных ресурсов нефти и газа в 3,5 раза превышают российские (примерно 55 и 16 млрд т у.т.). Оценки, выполненные советскими геологами, достаточно надежны, и вряд ли можно ожидать их кардинального пересмотра. Завышение прогнозных оценок нефтяных ресурсов со стороны западных стран и транснациональных корпораций, их щедрые посулы вложить огромные средства в развитие нефтедобывающих комплексов играют, скорее, роль «мотыля-наживки», чтобы поймать «на крючок» страны Прикаспия, покрепче привязать их к Западу, отдалив от России или даже столкнув их с Россией, а затем навязать себя в качестве посредника и закрепиться в стратегически важном регионе. То есть на первое место выходят не экономические, а политические соображения. Завышенные оценки запасов выгодны и самим странам Прикаспия — им необходимо привлечь внимание потенциальных иностранных инвесторов. При рассмотрении запасов углеводородов по отдельным странам различия могут быть еще большими, поскольку не урегулирован вопрос о принципах раздела дна моря между прибрежными государствами. Соответственно, в зависимости от возможной делимитации Каспия меняется и объем углеводородных ресурсов отдельных стран. Если воспользоваться идеей секторального разграничения дна с использованием принципа срединной линии, то, по данным Министерства природных ресурсов РФ, потенциальные ресурсы нефти и газа составят в Казахстане 8, в Азербайджане — 3,7, в Туркменистане — 2,2, в России — 2,1 и в Иране — 1 млрд т у.т. (при уровне моря −27 м). Поскольку в значительной части Северного Каспия детальная разведка еще не начата, то, вероятнее всего, оценки несколько возрастут. Однако даже самые смелые прогнозы тускнеют по сравнению с запасами на Ближнем Востоке: только запасы нефти там составляют более 90 млрд т (65 % мировых запасов). В то же время запасы нефти в Прикаспии вполне соизмеримы с запасами Северного моря. Потенциал России в нефтяных запасах Прикаспия остается неопределенным. Если ориентироваться на данные США, то эта цифра явно занижена в несколько десятков раз: доказанные запасы, по американским данным, составляют 30 млн т. Это явно нереальная оценка. Скорее всего, доказанные запасы нефти на российском шельфе и прибрежной зоне составляют менее 1 млрд т, а природного газа — 1-3 трлн м?. Именно неравномерность распределения углеводородных ресурсов на шельфе Каспия является основной причиной разногласий в вопросе делимитации пространства Каспийского моря. Сегодня Азербайджан, Казахстан, Туркменистан вместе взятые добывают нефти в Прикаспии около 50 млн т в год, в том числе непосредственно на шельфе — порядка 10 млн т, из которых 70 % используют на внутреннем рынке. Более половины добываемой нефти — около 30 млн т — приходится на Казахстан; Азербайджан добывает более 15 млн т, Туркменистан — 3-4 млн т. При благоприятном инвестиционном климате, устойчивых рынках сбыта, модернизации отрасли можно предполагать, что к 2010 г. добыча нефти может достигнуть 200—250 млн т в год, то есть 6-7 % мировых поставок. Однако, реально оценивая ситуацию, годовая добыча нефти вряд ли превысит 100 млн т. Что касается добычи природного газа, то нынешние производственные мощности Туркменистана позволяют добывать ежегодно до 50 млрд м?. Азербайджан добывает около 6 млрд м? газа в год, однако у него огромные перспективы: при вступлении в производственную фазу месторождения Шах-Дениз годовая добыча газа к 2004 г. может возрасти до 20 млрд м?, и республика сможет превратиться в экспортера газа. Как уже отмечалось выше, Каспийское море, находясь в центре евразийского материка, по разным своим берегам как бы соединяет (а может быть, наоборот, разъединяет?) различные геополитические зоны: Россию, Кавказ, Центральную Азию и Ближний Восток. Само же Каспийское море, в отличие от Черного, в силу своей замкнутости и принадлежности в прошлом только СССР и Ирану, не стало ареной морских международных транспортных путей, здесь крайне слабо развита морская инфраструктура, что препятствует интеграции стран Прикаспия. Сложившееся невыгодное транспортно-географическое положение в условиях растущих потребностей в транспортировке нефти и роста геополитической значимости региона заставляет прибрежные и внерегиональные страны искать и создавать новые транспортные коридоры для более активной интеграции прикаспийских стран как в мировое хозяйство, так в мировое геополитическое и геостратегическое пространство. Отсюда и известный проект ЕС ТRACECA, возрождение «Шелкового пути», проект «Северный коридор». В этом же ряду стоит и блок вопросов, связанных с географией прокладки магистральных нефтеи газопроводов. Основной спор возник относительно целесообразности прокладки таких нефтегазопроводов северным маршрутом, то есть через Россию к ее черноморским портам, или южным путем, минуя территорию России. Нетрудно понять, что этот вопрос имеет не столько экономико-географическое, сколько геополитическое значение, направленное на изоляцию России от «большой нефтяной политики» на Каспии. Причем такие попытки зачастую возникают явно в ущерб экономической целесообразности. В то же время, новая администрация США, имеющая прямые связи с американскими нефтяными корпорациями, может изменить ориентиры американской политики в пользу интересов национального нефтяного бизнеса. Оценивая ресурсы Каспийского региона, нельзя не остановиться на еще одной уникальной особенности моря — речь идет о богатствах залива Кара-Богаз-Гол. Еще в 20-х годах прошлого века в качестве сырьевой базы здесь использовалась рапа залива для добычи сульфата натрия. Позже, в связи с падением уровня Каспия, площадь залива резко сократилась, и вместо рапы стали разрабатывать «погребенные рассолы». Однако падение уровня моря продолжалось, и по рекомендации бывшего Минводхоза СССР было принято решение перегородить пролив между Каспием и заливом глухой дамбой, чтобы уменьшить потери морской воды (поскольку считалось, что огромные объемы морской воды уходят в залив и там испаряются). В результате падение уровня Каспия отнюдь не уменьшилось, а залив полностью высох, при этом была потеряна уникальная рапа, из которой можно было бы получать более широкий ассортимент химических продуктов, чем из «погребенных рассолов». В 1983 г. в дамбе были проделаны отверстия, и каспийская вода снова частично стала поступать в залив, однако этой воды недостаточно для реконструкции акватории залива и рапы. И еще один природный ресурс Каспия — его рекреационные возможности. Рекреационные ресурсы моря и его побережья отличают: высокие гигиенические свойства морской воды, ровные температуры воды летом по всей акватории, продолжительный теплый период, обилие солнечной радиации, огромная протяженность пляжей (в Азербайджане — 600 км, в Дагестане — 530 км) и их общая площадь, сложенная песком и ракушкой, значительные запасы бальнеоресурсов (хлоридные, натриевые, йодобромные воды Ленкорани, целебные источники Апшерона и Дагестанского побережья). Тем не менее, следует отметить, что все эти богатейшие рекреационные ресурсы используются недостаточно. Сравнительно недавно, в конце 2000 г., в Баку состоялась международная конференция на тему «Управление освоением каспийской нефти», в которой принял участие заместитель министра иностранных дел РФ В. И. Калюжный. В своем выступлении он отметил, что на фоне расширения хозяйственного освоения Каспия «природоохранные организации бьют тревогу — экологическая обстановка на Каспии неуклонно ухудшается». Экологические проблемы Каспийского региона можно условно разделить на проблемы природно-антропогенного и чисто антропогенного характера. К первой группе следует отнести проблему динамики уровня Каспийского моря. В результате снижения уровня моря вплоть до 1977 г. произошли глубокие изменения, резко ухудшающие условия воспроизводства рыб. На основе анализа состояния кормовой базы, запасов и вылова рыб было сделано заключение о том, что минимальной абсолютной отметкой уровня моря, обеспечивающей развитие рыбного хозяйства, является (-28,5) м. Последующее повышение уровня моря также привело к ряду негативных явлений. Это связано с тем, что по мере понижения уровня моря подсыхающие земли вовлекались в сельскохозяйственное производство, строились поселки, объекты производственной и социальной инфраструктуры. В результате повышения уровня эти земли оказались затопленными, усилилось размывание берегов и пляжей. Ко второй группе следует отнести значительно более широкий спектр проблем. Это, во-первых, гидростроительство, изменившее гидрологический режим моря. Зарегулирование стока рек, и прежде всего Волги, привело к сокращению поступления пресноводного стока, уменьшению выноса биогенных элементов. Общие потери в результате зарегулирования стока Волги и нарушения весенних паводков составили с начала 1950-х до начала 1980-х гг. 6 млн т рыбы, в том числе осетровых — 0,7 тыс. т; площади нерестилищ сократились с 3600 до 415 га. Работа волжских ГЭС привела к внутригодовому перераспределению стока реки. Зимний сток увеличился в 2 раза, а в отдельные годы даже почти в 3 раза, соответственно снизились объем и продолжительность весенних паводков, что ухудшило условия размножения рыб. Общий ущерб с 1959 г. с учетом потери нерестилищ осетровых составил более 1 млн т. Кроме того, из-за суточных и недельных колебаний уровня воды, вызванных работой ГЭС, на нерестилищах гибнет огромное количество отложенной икры. С целью создания благоприятных условий для размножения полупроходных рыб в маловодные годы в дельте Волги в 1976 г. построено уникальное сооружение — вододелитель — единственное в мире крупное гидротехническое сооружение, предназначенное для рыбохозяйственных целей. Сокращая расход воды по западным рукавам дельты, вододелитель направляет большую часть объемов воды в восточную часть дельты, где находится большинство нерестилищ. К сожалению, вододелитель работает непостоянно, эффективность его крайне низка в связи с отрицательным отношением к нему со стороны представителей сельскохозяйственного ведомства, которые считают, что вододелитель ухудшает обводнение западных угодий и подтапливает восточные. Те немногочисленные пуски вододелителя, которые были произведены, доказали его эффективность и безосновательность претензий работников села. Серьезная экологическая проблема, имеющая социальные последствия, возникла на востоке Каспия в связи с сооружением дамбы между морем и его заливом Кара-Богаз-Гол. Высыхание бывшей акватории залива способствует активизации ветровой эрозии и выносу солей на прилегающие территории, опустыниванию района, потере кормовой базы для местного животноводства, так как животные не могут кормиться растениями, на которых оседает соль, вынесенная ветром из высохшего залива. Выход из создавшегося положения может быть только один — строительство шлюза-регулятора с пропускной способностью 12 км? воды в год. Другим, еще более грозным, нарушителем экологического равновесия в Прикаспии является нефтегазодобывающий комплекс. Нефтяное загрязнение подавляет развитие фитопланктона, снижает выработку им кислорода, накапливается в донных отложениях. Нефтяная пленка на поверхности воды препятствует тепло-, газои влагообмену между морем и атмосферой, скорость испарения с поверхности моря снижается в несколько раз; все это не может не сказываться на климате региона. Освоение нефтегазовых ресурсов в Прикаспийском регионе осуществляется как на суше, так и в шельфовой зоне, причем удельный вес морской нефтедобычи в общей добыче по региону составляет 20 %. При этом бoльшая часть морской добычи приходится на азербайджанский сектор Каспия. Истощение многих месторождений на суше сказалось на понижении доли «сухопутной» нефтегазодобычи. Если в 1980 г. эта добыча в республике составляла 35 % от общей добычи, то сейчас ее доля снизилась до 10-15 %. Это свидетельствует о дальнейшей ориентации отрасли на освоение морских месторождений. И, соответственно, об углублении экологических проблем. Сложность условий закладки и эксплуатации скважин и нефтепроводов в морской воде приводит к сверхнормативному загрязнению морской среды нефтью, буровым раствором, поверхностно-активными веществами и т. д. Наиболее наглядно влияние нефтяного загрязнения на водоплавающую птицу. В контакте с нефтью перья птиц утрачивают водоотталкивающие и теплоизоляционные свойства, что приводит к их гибели. Так, в 1998 г. погибло 30 тыс. птиц на заповедном острове Гель в районе Апшерона. Близость заказников и добывающих скважин представляет постоянную угрозу для рамсарских водно-болотных угодий как на западном, так и на восточном берегу Каспия. Огромный урон наносит нефтяное загрязнение рыбному хозяйству. В результате такого загрязнения выпадают не только тот или иной вид промысловых рыб, но и целые ареалы местообитания. Так, например, в бухте Саймонова в Туркменистане на отдельных участках западного побережья Южного Каспия в Азербайджане места обитания рыб вообще пропали. К сожалению, в Южном Каспии места нагула молоди рыб в значительной мере совпадают с нефтегазоносными площадями, а Маровские угодья находятся в непосредственной близости от них. В Северном Каспии, где хранится основной генофонд осетровых рыб планеты, нефтяное загрязнение до конца 1980-х гг. было относительно незначительным. Этому способствовала слабая степень нефтегазодобычи и довольно жесткий заповедный режим этой части Каспия. Ситуация изменилась с началом работы Астраханского газоконденсатного комплекса, а затем еще более усугубилась с вводом в действие Тенгизского месторождения, а еще позже с обнаружением второго гиганта — Катаган. По мнению К.Кивва1, можно говорить, что в низовьях Волги и в Северном Каспии началась крупномасштабная экологическая катастрофа в связи с колоссальным количеством выбросов в атмосферу и в воду токсических веществ в процессе эксплуатации скважин и работ Астраханского комплекса в условиях мелководья и высоких пластовых давлений. Причем выбросы вредных веществ носят как проектный, так и внеплановый характер. Внеплановые выбросы обусловлены утечкой газа, продувкой скважин, технологическими выбросами, авариями. По оценкам специалистов, после выхода 1-ой очереди комплекса на проектную мощность выбросы токсических веществ в атмосферу составили 100 тыс. т в год, в то же время выбросы вредных веществ всех предприятий одного из самых загрязненных городов Прикаспия — Сумгаита — составили «всего» 73 тыс. т. При выходе комплекса на полную мощность только проектные выбросы составят 200 тыс. т. Экологическую ситуацию ухудшил и тот факт, что в заповедный статус Северного Каспия были внесены изменения, допускающие разведку и добычу нефти (постановление СМ РК № 936 от 2.09.1993 и постановление Правительства РФ № 317 от 1.0.1998). Заметим, что эти постановления были приняты уже после катастрофической аварии в 1985 г. на Тенгизской скважине, когда сгорело около 3,5 млн т нефти, выпало 900 т сажи, погибло около 200 тыс. птиц. Только ликвидационные работы длились 398 дней. И позже аварии не прекращались: в 2000—2001 гг. на буровой «Сункар» было зарегистрировано три разлива нефти, в 2001 г. произошел разлив нефтепродуктов с судна неустановленной принадлежности. «Экологические параметры» Тенгизского месторождения крайне опасны: 25 % сероводорода, 14 % двуокиси углерода, внутрипластовое давление — до 850 атмосфер; месторождение находится в 50-километровой охранной зоне. Только запланированный выброс вредных веществ от 1-ой очереди Тенгизского комплекса составляет почти 23 тыс. т в год. При выходе комплекса на полную мощность объем запланированных выбросов превысит 207 тыс. т. В Северном Каспии среднее содержание нефтепродуктов составляет 2-4 предельно допустимых концентраций (ПДК), максимальное — до 15 ПДК; только в составе речного стока сюда ежегодно поступает 80-100 тыс. т нефтепродуктов. Уже разведанные месторождения неизбежно будут осваиваться и дальше, что приведет к возрастанию риска аварий и крупных разливов в море. Годовая добыча нефти в Северном Каспии к 2010 г., как уже отмечалось, достигнет 50-60 млн т. Согласно расчетам, на каждый миллион тонн нефти, добытый в мире, приходится в среднем 131,4 т потерь, то есть в Северном Каспии мы будет иметь 70-80 тыс. т разлитой нефти ежегодно. Наметившееся сокращение инвестиционной активности, а также спад производства в южном Каспии, в особенности в районе Туркменистана, привели к некоторому снижению нефтяного загрязнения в этой части Каспия. Максимальное загрязнение здесь наблюдалось во время Великой Отечественной войны после эвакуации сюда Туапсинского нефтеперерабатывающего завода. До сих пор после смыва штормовыми волнами участков берега обнажаются «асфальтовые тропинки» протяженностью в сотни метров, образовавшиеся от впитавшейся в песок разлитой нефти. Значительное загрязнение в туркменской части Каспия имело место в 1970—1980-х гг. — в период освоения новых месторождений. Все серьезные аварии произошли в процессе бурения и оборудования скважен. Последняя авария длилась три недели с выбросом до 10000 м? водонефтяной смеси в день, в результате чего пятна нефти достигли берега. В эксплуатационном режиме число нештатных ситуаций обычно меньше. В последние годы среднее содержание нефтепродуктов в водах южного Каспия снизилось до 1,5-2,0 ПДК. Помимо вышеназванных причин необходимо также отметить меры, предпринятые Туркменистаном по сокращению сбросов в ходе реконструкции Туркменбашинского НПЗ. В бухте Соймонова даже появилась креветка. В целом по Каспийскому морю вряд ли стоит ожидать уменьшения нефтяного загрязнения. По мнению специалистов, пока не ощущается снижения выбросов в связи с внедрением западными транснациональными корпорациями современных природосберегающих технологий. Так, в России за последнее десятилетие выбросы вредных веществ в атмосферу, приходящиеся на 1 т добываемой нефти, составляли 5,0 кг. Выбросы СП «Тенгизшевройл» за этот же период, как отмечает Диаров, составили даже больше — 7,28 кг. Практически все компании не соблюдают действующий запрет на сброс в море буровых растворов. Об этом говорят космические снимки, на которых отчетливо просматриваются нефтяные пятна на поверхности моря. Основной объем загрязнений — около 90 % ? поступает в море с речным стоком. Причем это соотношение прослеживается почти по всем показателям — нефтеуглеводородам, фенолам, органическим веществам, металлам и др. В реки, в первую очередь в Волгу и ее притоки, сбрасываются сточные воды, причем доля промышленных сточных вод — 8-9 %, коммунальных — 5 % и сельскохозяйственных сточных вод — 85 %. Со стоком промышленных и коммунальных вод в Северный Каспий попадает 0,67 тыс. т фенолов, 5 тыс. т СПАВ, 3 тыс. т ионов меди, около 10 тыс. т взвешенных веществ. Для развития сельского хозяйства, обработки сельскохозяйственных угодий применяется более 50 наименований пестицидов. Только на рисовых системах Астраханской области ежегодно используется до 600 т различных пестицидов. Рисовые системы не обустроены водоохранными сооружениями для обезвреживания сточных вод. Нередко содержание пестицидов в воде и донных осадках в десятки и сотни раз превышает ПДК. Ежегодно в Северный Каспий поступает порядка 70 т хлорорганических пестицидов. Правда, в последнее время приняты меры по сокращению масштабов рисоводства в дельте Волги, и, соответственно, объемы пестицидов, поступающих в море, несколько сократились. Значительный вред водам Каспия приносит производство овощей на орошаемых землях. Орошение приводит к засолению и выводу из строя земель, служивших ранее нерестилищем для рыб. Площадь засоленных полей уже более 50 тыс. га. В этой зоне целесообразнее развивать кормовые культуры для животноводства, что хорошо согласуется с воспроизводством рыб. Анализ ситуации с загрязнением моря показывает, что на нем сравнительно мало сказывается развитость природоохранного законодательства, внедрение современных технологий, наличие противоаварийного оборудования, наличие или отсутствие природоохранных органов и т. п. Единственным показателем, с которым коррелирует уровень загрязнения Каспия, является объем производства в его бассейне, и в первую очередь добыча углеводородов. Эта закономерность прослеживается как во времени, так и в пространстве — загрязнение наиболее велико в районах добычи, транспортировки и переработки нефти. Видимый вред, который проявляется в массовой гибели птиц, в нефтяных пятнах на воде и в загрязненных пляжах, сопровождается во много раз большим невидимым ущербом, который становится очевиден через много лет, выражаясь в потере биологических и рекреационных ресурсов, способности экосистем к самовосстановлению. Дальнейшая неконтролируемая эксплуатация нефтегазовых месторождений, хищническое рыболовство и загрязнение вод Каспия могут привести к необратимым процессам, и уже наше поколение может стать свидетелем уничтожения уникальной природной жемчужины — Каспийского моря, как это уже произошло с другим уникальным объектом природы — Аральским морем. По этому поводу совершенно справедливо говорил заместитель министра иностранных дел РФ В. И. Колюжный: «О статусе моря мы можем спорить еще долго, а рыбу и природную среду Каспия нужно спасать сегодня, иначе будет поздно». И далее он особо подчеркнул, что необходимо в приоритетном порядке заключить многосторонние межправительственные соглашения, в соответствии с которыми можно будет принять срочные коллективные меры по защите экологии Каспия и его рыбных ресурсов. Таких соглашения три: «О сохранении и использовании биологических ресурсов Каспийского моря», «О защите природной среды Каспийского моря» и «О сотрудничестве прикаспийских государств в области гидрометеорологии и мониторинга природной среды Каспийского моря». Все они находятся на рассмотрении прибрежных стран. Последнее соглашение уже парафировано представителями гидрометеослужб Казахстана, Ирана и России. В целях активизации природоохранной деятельности в регионе Россия предлагает создать на постоянной основе Каспийский центр в качестве пятистороннего межгосударственного органа, который мог бы заниматься мониторингом состояния природной среды Каспийского моря. С 1998 г. в России начала функционировать новая федеральная целевая программа «Мировой океан», государственным заказчиком-координатором которой определено Минэкономики РФ. Программа состоит из ряда подпрограмм. В одной из них — «Исследование природы Мирового океана», где государственным заказчиком выступает — Миннауки России, — имеется раздел «Комплексные исследования и мониторинг Черного, Азовского и Каспийского морей». Исследования в рамках этого раздела проводятся по 13 проектам, причем 12 из них посвящены, в том числе, и исследованию Каспийского моря. Общая сумма средств, выделенных из федерального бюджета на работы по данному разделу, составляет 4,5 млн руб. К 2000 г. уже был проведен ряд интересных работ. В частности, по заказу Каспийского трубопроводного консорциума был проведен комплексный анализ долговременных циклов изменений течений в шельфовой зоне Каспийского моря в связи с проработкой новых путей транспортировки нефти по морскому дну; составлена компьютерная карта дельты Волги в масштабе 1:200000 с использованием космических фотографий для оценки экологического состояния зоны смешения морских и пресных вод; построена базовая математическая модель гидродинамических процессов в Каспийском море. Программа «Мировой океан» является национальной программой и выполняется силами российских научных организаций. Однако ясно, что такие работы в море нельзя проводить в отрыве от исследований, осуществляемых учеными из соседних стран. Поэтому очень важно наладить взаимовыгодное сотрудничество стран региона. Важным элементом такого сотрудничества явилось создание программы Межправительственной океанографической комиссии ЮНЕСКО «Каспийский плавучий университет». Главная цель программы повышение квалификации молодых ученых-экологов и специалистов в области океанографии, развитие международного сотрудничества и взаимопонимания между странами региона в деле сохранения и национального использования природных ресурсов Каспия. Головной организацией по проекту является Каспийский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства (КаспНИРХ). Очень хотелось бы надеяться, что совместными усилиями, опираясь на плодотворное сотрудничество ученых и эксплуатационщиков новой генерации, осознающих угрозу экологической катастрофы, ставящих во главу угла не сиюминутную экономическую выгоду, а интересы сохранения нашей планеты для наших потомков, удастся сохранить мировую жемчужину — Каспийское море-озеро.

[править] Деятельность российских энергетических компаний на Каспии

Отсчет российским нефтяным промыслам на Каспии следует вести с начала XIX в., когда в 1821 г. неглубокие копаные колодцы в Баку были отданы на откуп одному из будущих предпринимателей, некоему Мирзоеву. С тех пор Российская империя и впоследствии СССР вели активную деятельность по освоению недр Каспия, значимость которых в эпоху индустриализации все время возрастала ввиду их географического положения и геологической доступности. После распада Советского Союза начала складываться новая геополитическая ситуация в регионе. Традиционные места добычи и основные запасы каспийских энергоресурсов оказались вне российской юрисдикции, а обнаружившиеся на шельфе Каспийского моря крупные месторождения нефти и газа породили острое противостояние пяти прикаспийских государств вокруг правового статуса моря. На фоне распада советского геополитического пространства и снижения российского влияния в регионе Каспий попал в сферу национальных интересов большого количества государств, даже находящихся далеко за пределами региона, но претендующих на активное участие в его развитии. К тому же финансовая слабость новых прикаспийских государств, проблема оффшорных технологий, не столь распространенных и изученных в годы существования Советского Союза, позволили придать Каспию столь масштабный международный характер, который сохраняется и по сегодняшний день. Контекст новой каспийской проблематики требовал от России незамедлительных и адекватных ответов и, главным образом, быстрого включения российских энергетических компаний в процесс распределения и разработки недр Каспия, причем не только в российской зоне. Однако, как уже это показывает история, в первые годы существования новой России массированного и крупномасштабного выхода на Каспий российских нефтяных и газовых компаний не произошло, и это объясняется, прежде всего, тремя факторами. Во-первых, нефтяные и газовые компании России были образованы в большинстве своем лишь в первой половине 90-х годов прошлого столетия. В конце 1991 г. нефтяной комплекс России представлял собой множество разрозненных предприятий, каждое из которых действовало исходя из собственных интересов. Главным направлением реформы правительства того времени стало создание сначала вертикально-интегрированных нефтяных компаний, работающих по принципу «от скважины — до бензоколонки», а затем их приватизация. Образовавшиеся таким образом вертикально-интегрированные нефтяные корпорации, ставшие впоследствии на «независимый» от государства путь развития, своим главным приоритетом в 1990-е гг. видели оптимизацию работы в первую очередь в традиционных местах российской нефтедобычи — в Сибири, Европейской части России, где нужно было устанавливать современные методы управления и производственной деятельности. Новая история российского монополиста и крупнейшей газовой компании мирового ТЭКа «Газпрома» также началась лишь в феврале 1993 г., после того как Государственный газовый концерн «Газпром», созданный в 1989 г. на базе Министерства газовой промышленности СССР, был преобразован в акционерное общество. Поэтому, в целом, можно сказать, что в 90-е годы прошлого столетия российские нефтяные и газовые компании в большинстве своем предпочитали воздерживаться от участия в крупномасштабных и до конца не изученных инвестиционных проектах вне зоны своего традиционного присутствия и концентрировали основные усилия на оптимизации доставшихся в наследство от Советского Союза производственных цепочек. Во-вторых, планы по разработке Каспия откладывались также из-за неизученности шельфа Каспийского моря. Проведение геолого-разведочных работ на шельфе требовало наличия необходимых для этого технологий и значительных финансовых вложений, причем успех обнаружения достаточных для рентабельности проекта запасов не был гарантирован, а неудача могла повлечь серьезные последствия для еще не окрепших с финансовой точки зрения компаний. Известно, что для ведения оффшорных операций необходимо наличие плавучих установок, способных работать не только на малых, но и на больших глубинах. Их закупка, строительство или модернизация требуют времени и существенных финансовых средств, которых в момент становления российского энергетического сектора не было в достатке. Лишь во второй половине 1990-х гг. российские компании начали наращивать свою финансовую мощь, и это происходило на фоне уже давно достигших своего финансового и технологического расцвета лидеров мировой энергетики (таких, например, как «Шеврон», «Эксон», «Бритиш Петролеум», «Эльф Акитэн» и др.). Причем, следует иметь в виду, что финансовое восхождение энергетических корпораций России в 1990-е гг. не всегда было поступательным, оно было серьезно осложнено кризисом 1998 г. В-третьих, на деятельность российских компаний на Каспии накладывали отпечаток правовая неопределенность региона и его политическая нестабильность. Достаточно вспомнить войну в Чечне, необходимость строительства трубопровода в обход этой республики, вооруженное противостояние Азербайджана и Армении, многочисленные террористические акты, чтобы понять уровень целесообразности крупномасштабного каспийского присутствия. Таким образом, в вышеописанном контексте в 1990-е гг. не произошло «быстрого» и массированного выхода на Каспий российских компаний, предпочитавших вкладывать средства в добычу на суше, традиционных районах. Настоящую деятельность российских нефтяных и газовых компаний на Каспии можно подразделить на несколько основных направлений: освоение российского участка Каспийского моря, участие в разработке недр других прикаспийских государств, участие в разработке маршрутов и строительстве трубопроводов. Освоение российского участка Каспийского моря Первую нефть на российском шельфе Каспия обещают добыть уже в 2004 г., и, по всей видимости, это будет нефть ОАО «Лукойл», компании, активнее других занимающейся освоением российских запасов Каспия. В декабре 1997 г. «Лукойл» выиграл тендер на право пользования недрами российского участка «Северный» площадью 8 тыс. км. К настоящему времени «Лукойл» уже сумел провести широкомасштабные геолого-разведочные исследования на этом участке, затратив на эту работу более 70 млн долл.1 Общие же затраты «Лукойла» на все геофизические и геологические исследования российского участка Каспия и подготовку инфраструктуры (включая модернизацию морских буровых установок) составили уже более 300 млн долл.2 По состоянию на второй квартал 2002 г. на лицензионном участке «Северный» обнаружено семь нефтегазоносных структур, на трех из них проведено поисковое бурение и пробурено шесть скважин. По результатам разведочного бурения открыто два нефтегазовых месторождения — Хвалынское и им. Юрия Корчагина (бывшая Широтная). Всего на блоке «Северный» планируется пробурить как минимум 12 разведочных скважин. По предварительным данным, извлекаемые запасы углеводородов на этом участке оцениваются в объеме 450 млн т нефтяного эквивалента. Предполагается, что к 2010 г. «Лукойл» будет ежегодно добывать здесь до 16 млн т. углеводородов. По расчетам специалистов этой компании, суммарные доходы государства от разработки лицензионной площади «Северного участка» могут составить около 25 млрд долл.4 Исследования двух других лицензионных участков компании «Лукойл» — Яламо-Самурского и Центрального, — расположенных в Среднем Каспии, пока сдерживаются отсутствием необходимых буровых мощностей. Глубина моря здесь 200—700 метров, и буровая установка «Лукойла» «Астра» не способна работать на таких глубинах. Известно, что самопогруженная буровая установка (СПБУ) «Астра» была спущена на воду 6 мая 1999 г. после модернизации на астраханском судостроительном заводе «Красные баррикады». Установка предназначена для освоения морских месторождений в северной части Каспийского моря и представляет собой трехопорную платформу с высотой опорных колонн 66 метров. Ее можно использовать лишь для бурения с глубинами моря до 45 метров и бурения скважин до 5000 метров. Таким образом, в связи с невозможностью использования «Астры» на Среднем Каспии разведка российских блоков в этом районе начнется только после завершения «Лукойлом» к концу 2003 г. модернизации плавучей полупогруженной буровой установки (ППБУ) «Шельф-7», которой также предстоит поработать и на азербайджанском блоке Ялама. «Лукойл» является оператором и имеет 60 % в проекте освоения Яламы. Разведочный период по проекту истек в прошлом году, но решением Государственной нефтяной компании Азербайджанской Республики (ГНКАР) был продлен до 2007 г. К бурению на Яламе «Лукойл» рассчитывает приступить в 2004 г. Поэтому реальные сроки начала разведочного бурения на Яламо-Самурском и Центральном лицензионных участках — 2004—2005 гг. К этому времени может быть определена и законодательная база проектов: в конце 2001 г. законопроект об СРП для данных участков прошел первое чтение в Государственной Думе. По оценкам геологов, Яламо-Самурский участок обладает запасами в 200—250 млн т у.т., запасы Центрального вдвое выше — до 500 млн т. Суммарные капитальные затраты на их освоение оцениваются, соответственно, в 5,6 и 11,3 млрд долл.3 Подводя некоторый итог деятельности «Лукойла» в российской зоне Каспия, следует отметить, что эта компания заявляет о своей готовности уступить стороннему инвестору от 10 до 20 % своего участия в проекте освоения блока месторождений на севере моря. Как отметил президент «Лукойла» Вагит Алекперов, его компания рассматривает разные варианты привлечения партнеров на свой блок, но оператором в любом случае останется «Лукойл». В зависимости от выбранной стратегии «Лукойл» может просто передать часть своей доли стороннему западному инвестору или обменять ее на долю в месторождениях в Северном море. Вместе с тем, согласно протоколу, подписанному президентами России и Казахстана в мае 2002 г., Хвалынское и Центральное месторождения будут совместно осваиваться двумя странами, а это означает, что «Лукойл» будет вынужден передать определенную часть своей доли и компаниям из Казахстана. Второй компанией, работающей на российском Каспии, является Каспийская нефтяная компания (КНК), созданная на паритетных началах «Лукойлом», ЮКОСом, и «Газпромом». Учреждение КНК произошло 25 июля 2000 г., в ходе которого каждая из трех вышеназванных компанийучредителей получила по одной трети от уставного капитала КНК. Руководство КНК по решению компаний-учредителей осуществляется генеральным директором и Наблюдательным советом, избираемыми на два года. Штаб-квартира КНК расположена в городе Астрахань. Главная цель создания КНК — объединение инвестиционных и технологических возможностей трех ведущих энергетических компаний России для совместного проведения работ по разведке и разработке перспективных ресурсов Каспия. В 2002 году «Лукойл» и ЮКОС увеличили свои доли в КНК с 33,3 % до 49,9 %. По словам президента КНК А.Порохнина, во время увеличения уставного капитала компании в прошлом году «Газпром» не оформил свой вклад в КНК. В связи с этим доли двух других учредителей КНК — «Лукойла» и ЮКОСа возросли. По мнению А.Прохонина, «Газпром» изменит ситуацию после того, как определится со своей инвестиционной политикой и решит, готов ли концерн финансировать компанию на стадии разведки. При этом он выразил уверенность, что остальные участники проекта «пойдут навстречу „Гапрому“ и проголосуют за увеличение его доли в компании, как только он примет решение относительно дальнейшего участия в КНК». Как отмечают эксперты газовой промышленности, инвестиционная программа «Газпрома» на 2002 год не предусматривает инвестиций на участие в этом проекте КНК. Каспийская нефтяная компания, по заявлению В.Алекперова, планирует уже в 2003 г. начать буровые работы на объектах в рамках определенных для нее территорий. В настоящее время КНК занимается сейсмическими и геофизическими исследованиями и, по заявлениям представителей «Лукойла», уже получила обнадеживающие результаты. По словам генерального директора КНК Александра Порохнина, разведочный период лицензионного участка рассчитан на 5 лет с момента основания компании и включает три этапа. В 2001—2002 гг. компания проводит технические исследования и выделяет места для бурения скважин. В 2003—2004 гг. будет вестись разведочное бурение, а в 2005 г. предстоит обработать полученные данные. Лицензионный участок КНК площадью 14 тыс. км2 расположен в мелководной части Северного Каспия, где глубина воды составляет от 1 до 5 метров. КНК высоко оценивает перспективы нефтегазоносности этого участка. По словам А.Порохнина, суммарные запасы нефти на площади оцениваются в 240 млн т. На первом этапе планируется добывать 100 тыс. т нефти в год, а через 6-7 лет довести объем добычи нефти до 10 млн т в год. Проект рассчитан на 30 лет, срок окупаемости — 7-10 лет. На этапе поисково-разведочных работ планируется инвестировать 100—120 млн долл. Общая стоимость проекта освоения участка составит 1,5 млрд долл.1 По словам В.Алекперова, создание Каспийской нефтяной компании является первым опытом создания консорциума для освоения крупных месторождений, а будущее освоение нефтегазовых запасов России лежит через создание консорциумов. Промышленное освоение нефтяных залежей на дагестанском участке каспийского шельфа, как считает председатель Государственного совета Республики Дагестан Магомедали Магомедов, идет недостаточными темпами. Известно, что из 700 километров российского участка каспийского шельфа 500 приходятся на Дагестан. Запасы нефти на этом участке составляют около 300 млн т. В настоящее время лицензиями на разработку дагестанского шельфа Каспия владеют компании «Славнефть» и «Роснефть-Дагнефть». По словам председателя Госсовета, «Славнефть» пока не выполняет условий соглашений по освоению шельфа. Говоря о работе российских компаний в каспийском регионе, нельзя не затронуть деятельность дочерней компании «Газпрома» «Астраханьгазпром», давно ведущей «оншорные» операции по добычи газа «в зоне прямой видимости» от нефтяного Каспия. В марте 2002 г. в этой компании произошла смена руководства. Учитывая активность «Газпрома» на нефтяном рынке, можно предположить, что назначение на должность генерального директора «Астраханьгазпрома» профессионального нефтяника Виталия Захарова продиктовано стремлением «Газпрома» усилить свои позиции на нефтяном рынке Каспия и в освоении его шельфа. Пока же предприятие в год добывает в Астраханской области более 10 млрд м3 высокосернистого природного газа и 3,4 млн т газового конденсата. В октябре 2001 г. «Астраханьгазпрому» исполнилось 20 лет и за время своего существования предприятием добыто 70 млрд м3 природного газа, произведено около 25 млн т конденсата, более 26 млн т сжиженного газа и множество другой продукции. В непосредственной близости от Каспийского моря будет работать и компания ЗАО «АстраН», созданная СП ЗАО «Астраханьнефтепромом»5 и итальянской «Аджип» (Agip). «АстраН» планирует летом 2002 г. начать бурение первой глубокой поисковой скважины на Северо-Астраханском месторождении. Целью бурения является проведение «полной оценки запасов» данного месторождения. В настоящее время на данной структуре уже пробурены 2 разведочные скважины. Согласно подписанному в 2001 г. рамочному соглашению между «Стройтрансгазом», учредителем «Астраханьнефтепрома», и итальянской «ЭНИ» (ENI), чьей дочерней компанией является Agip, 100-процентное финансирование предварительного геологического изучения Северо-Астраханского месторождения, внесенного в перечень СРП, обеспечивает итальянская сторона. Нефтяные запасы месторождения составляют 450 млн т. Объем инвестиций в проект планируется на уровне 4,2 млрд долл.1 Несколько слов стоит сказать и о совместной калмыцко-татарской компании «КалмТатнефти», учрежденной в мае 2000 г. «Татнефтью» и «Калнефтью». Основное направление деятельности «КалмТатнефти» — разработка семи калмыцкий месторождений (Таша, Маныч, Комсомольское, Северо-Комсомольское, Калининское, Майли-Харанское и Шахметовское) с общими остаточными извлекаемыми запасами до 7 млн т. Однако, главное заключается в том, что «Татнефть», как считают специалисты, намерена с помощью Калмыкии создать себе базу для выхода на Каспий. Иными словами, речь идет о планомерной подготовке этой компании к участию в разработке каспийских ресурсов. Подводя итог деятельности российских нефтяных и газовых компаний в российской части Каспия, следует отметить, что, помимо всего вышесказанного, о планах освоения Каспия также объявили «Татнефть» и ТНК. Однако конкретных предложений, идущих дальше заявлений, пока не последовало. Участие российских компаний в разработке недр других прикаспийских государств В связи с распадом Советского Союза Каспийское море оказалось в «ведении» пяти государств: России, Азербайджана, Туркменистана, Казахстана и Ирана. Все эти государства обладают значительными запасами, однако их точный объем зависит не только от проведения геолого-разведочных исследований, но и от территориального межгосударственного раздела дна Каспия. Договориться пока удалось лишь России и Казахстану, президенты которых в середине мая 2002 г. подписали протокол к межгосударственному договору 1998 г., разделив между собой три спорных месторождения на севере Каспия. Согласно протоколу, месторождение Курмангазы досталось Казахстану, а месторождения Центральное и Хвалынское оказались под юрисдикцией России. Но разрабатываться все эти три месторождения будут совместно российской и казахстанской сторонами. Югу Каспия в отличие от Севера свойственны проблемы правовой неустойчивости, из-за которых российские компании, за исключением ряда проектов Азербайджана, пока воздерживаются от участия в крупномасштабных проектах этой части Каспийского региона. Тем не менее, потенциально громадные ресурсы региона, даже вопреки правовой неопределенности Каспийского моря, не могут уже сегодня позволить российским компаниям ограничиться освоением лишь российского участка, что было бы вполне естественно в нынешней ситуации. Корпоративные интересы российских концернов постепенно все больше и больше начинают распространяться на зоны, находящиеся на территории других прикаспийских государств. Это обстоятельство связано с тем, что потеря времени сегодня может привести к необратимым последствиям в будущем, когда богатый Каспийский регион, расположенный в непосредственной близости от российской территории, будет разрабатываться иностранными компаниями без участия России. Финансовая стабилизация российских компаний предоставляет России реальный шанс принять самое активное участие в разработке каспийских ресурсов и не оказаться на обочине геополитического поля, когда даже добытые ресурсы будут экспортироваться по альтернативным маршрутам (например, БТД, БТЭ, Баку — Супса и, возможно, другие). В общем, на данный момент основное внимание российских компаний сконцентрировано на двух странах — Азербайджане и Казахстане. Как показывает практика, уровень участия российских компаний в освоении нероссийского участка Каспия зависит от стратегии и интересов той или иной корпорации. Еще несколько лет назад президент «Лукойла» В.Алекперов заявил, что после 2005 г. основным добывающим центром компании за рубежом станет Каспийский регион. И это обстоятельство наглядно объясняет тот факт, что сегодня «Лукойл» — самый активный российский игрок на этой территории, входящий в состав консорциумов, реализующих несколько масштабных проектов нефтедобычи. В Азербайджане «Лукойл» вошел в консорциум «Азери-Чираг-Гюнешли», получив 10-процентное долевое участие в этом проекте. Наряду с этим «Лукойл» примет участие в освоении месторождения «Ялама», в котором он, согласно соглашению, подписанному в июне 1997 г., имеет 60 % против 40 % у ГНКАР. В проекте «Карабах» «Лукойл» имеет 12-процентную долю, а «ЛУКАджип», совместное предприятие «Лукойла» и итальянской нефтяной компании «Аджип», — 45,5 %. Вместе с тем, «ЛУКАджип» имеет 10-процентную долю в освоении месторождения «Шах-Дениз». В 2001 г. главным достижением российской компании «Лукойл» стало соглашение с ГНКАР о получении дополнительного разведочного периода для освоения месторождения «Ялама». В течение разведочного периода компания провела на контрактной площади трехмерную сейсморазведку, по результатам которой было принято решение о бурении разведочных скважин. После этого возникла пауза, связанная с недостатком свободных буровых установок на Каспии. По условиям СРП для получения дополнительного разведочного периода «Лукойлу» необходимо было принять участие в проекте реконструкции или строительства буровой установки, для проведения разведочного бурения. В связи с этим «Лукойл», как говорилось выше, начал модернизацию ППБУ «Шельф-7». Вместе с тем, руководство компании не исключает использование на структуре «Ялама» другой свободной буровой установки в азербайджанском секторе Каспия. По техническим характеристикам для бурения на «Яламе» подходят ППБУ «Истиглал» и ныне строящаяся DSS-20. Специалисты полагают, что первая скважина будет заложена с помощью DSS-20, а ППБУ «Шельф-7» может быть задействован позднее. Приведенные выше проекты, в которых участвует «Лукойл», являются своего рода исключением для России. Других российских компаний на азербайджанском нефтяном шельфе просто нет. Известно, что в разное время переговоры о возможности участия в проектах с руководством Азербайджана вели представители «Славнефти», о своем интересе заявлял ЮКОС. Однако, дальше предварительных переговоров и заявлений дело не пошло. Главной причиной столь осторожной политики ряда российских компаний является то, что запасы ряда месторождений, выставляемых Азербайджаном для совместного освоения, были подтверждены лишь сейсмическими исследованиями, проведенными еще в годы существования Советского Союза. Недавние неудачи проведенной разведки «Шевроном» и «Аджип» на принадлежащих им участках могут только усиливать эти опасения. Второй страной, попавшей в зону интересов российских компаний, является Казахстан. В этой стране «Лукойл» уже стал участником трех нефтяных проектов. Это — разработка Тенгиза, Карачаганака и Кумколя. За последние шесть лет компания инвестировала в эти проекты около 500 млн долл., и ее суммарная доля в добыче на этих месторождениях составляет 1 млн т нефти и газового конденсата в год. В будущем «Лукойл» рассчитывает увеличить добычу нефти в Казахстане до 3,5-4,0 млн т в год без учета новых проектов. После встречи с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым глава «Лукойла» заявил, что его компания также заинтересована в разработке ряда морских блоков на казахстанском шельфе Каспия. «Лукойл» даже получил поручение от президента Казахстана начать переговорный процесс по этим блокам. Такими блоками являются новые структуры — Каражанбас-море и ряд прилегающих структур. В.Алекперов отметил, что его компания имеет необходимую для разработки инфрастуктуру и что ее участие в этих проектах позволит сэкономить средства, в том числе и Казахстана, и получить дополнительную прибыль как Казахстану, так и справедливую маржу для «Лукойла». «Лукойл», наряду с вышесказанным, заинтересован и в разработке перспективной структуры Курмангазы, которая находится на срединной линии Каспия. Россия и Казахстан в мае 2002 г., как об этом говорилось выше, подписали окончательный документ о прохождении между ними пограничной линии по дну Каспия, в соответствии с которым структура Курмангазы закреплена под юрисдикцией Казахстана. Двухсторонним протоколом предусматривается, что доля участия казахстанской уполномоченной организации (национальная компания «КазМунайГаз») в проекте по разработке Курмангазы на условиях соглашения о разделе продукции составляет 50 %, российской — 25 %. Кроме того, за российской стороной закрепляется опцион участия в совместном предприятии в размере 25 %. Для этого в скором времени будет определена российская уполномоченная компания. В настоящее время Каспийская нефтяная компания в лице «Лукойла» и ЮКОСа, а также «Роснефть» и Тюменская нефтяная компания уже выразили желание стать уполномоченной компании от РФ в рамках этого проекта. Раньше всех о своей заинтересованности заявила Каспийская нефтяная компания, совет директоров которой еще до подписания межгосударственного протокола принял решение об аренде самопогруженной буровой установки (СПБУ) «Астра» и сообщил о готовности взять на себя геологический риск и пробурить поисково-оценочную скважину. На данный момент КНК уже сумела пробурить скважину и провести разведку на данной структуре, однако, несмотря на это, решение о назначении уполномоченной компании пока не принято российским правительством. В июне 2002 г. руководители нефтяных компаний «Лукойл» и ЮКОС направили письмо вице-премьеру В. Б. Христенко по вопросу участия в разработке структуры Курмангазы на северном Каспии. В письме говорилось, что Каспийская нефтяная компания в течение полутора месяцев готова вывести на структуру СПБУ «Астра» и начать разведочное бурение. В этом же письме компании предложили рассмотреть возможность объединения усилий КНК и компании «Роснефть» при разработке Курмангазы. В целом же, по оценкам «Лукойла», от бурения первой скважины до ввода месторождений в эксплуатацию на казахстанском шельфе Каспия может потребоваться три-четыре года. Основным конкурентом КНК в проекте «Курмангазы» выступает компания «Роснефть». По словам ее президента С. М. Богданчикова, руководимая им компания обладает самым большим опытом среди российских нефтяных компаний по проведению морских буровых работ. На данный момент компания пробурила более 100 скважин на море по всему миру. Кроме того, «Роснефть» ранее проводила разведочные работы на структуре Курмангазы. По словам С. М. Богданчикова, в настоящее время в распоряжении компании находится крановое судно «Исполин» грузоподъемностью 1200 т, предназначенное для транспортировки и строительства крупных блок-модулей морских платформ и плавучих буровых установок. В июне 2002 г. «Газпром» и «Роснефть» подписали соглашение по совместному участию в освоении месторождения Курмангазы на Каспии. Согласно подписанному документу, «Роснефть» и «Газпром», учитывая накопленный положительный опыт совместной работы — а именно: совместное участие двух компаний в реализации крупных проектов по освоению нефтегазовых месторождений в Западной Сибири и на шельфе Баренцева моря, — будут оказывать поддержку друг другу в получении 25-процентных долей участия в проекте освоения месторождения Курмангазы. В частности, «Газпром» заявил о своей поддержке назначения «Роснефти» уполномоченной организацией от Российской Федерации с долей в 25 % для совместной с уполномоченной организацией от Республики Казахстан реализации данного проекта. Вместе с тем, «Роснефть» сообщила о своей готовности использовать подрядные мощности «Лукойла» и ЮКОСа в случае ее назначения уполномоченной компанией от России в проекте освоения структуры Курмангазы в казахстанском секторе Каспийского моря. Если говорить о других проектах российских компаний в Казахстане, следует сказать, что в январе 2002 г. ЮКОС приобрел 77,5 % в проекте освоения Федоровского газового месторождения в Северном Казахстане с запасами несколько сотен миллионов тонн у американской компании First International Oil Company (FIOC). Участок расположен рядом с крупнейшим в Казахстане Карачаганакским газоконденсатным месторождением. Как сообщается в пресс-релизе ЮКОСа, компания планирует провести сейсмические исследования на месторождении в начале 2002 г. и пробурить первую скважину в 2003 г. Минимальная программа по подготовке освоения Федоровского месторождения рассчитана на 5 лет. Запасы Федоровского месторождения оцениваются в 200 млн т нефти и газоконденсата и в 400 млрд м3 газа. Наряду с этим, в истекшем году компания «Башнефть» приступила к буровым работам на юге Актюбинской области, став очередной российской компанией в нефтегазовом секторе Казахстана. Подводя итог рассмотрению деятельности российских компаний в освоении месторождений на территории иностранных прикаспийских государств, следует сказать, что сегодняшний день — это начальная стадия всего этого процесса. В ближайшее время перспективы освоения каспийских ресурсов станут более осязаемые, а число участников и проектов возрастет. Участие российских компаний в транспортировке каспийских ресурсов Вопросы добычи и транспортировки ресурсов в контексте мировой энергетики всегда были неотделимы друг от друга. Иными словами, ни одна компания мира не решалась на освоение зарубежных запасов без наличия гарантий на эффективную и безопасную транспортировку разрабатываемых ресурсов. В этом смысле Каспийский регион не стал исключением, что выглядит вполне естественно. Однако Каспий не стал исключением и в отношении другой исторической закономерности. Вопросы транспортировки стали рассматриваться сугубо через призму геополитики и проблемы диверсификации. Известно, что Россия способна уже сегодня и в будущем обеспечить прокачку через свою территорию посредством системы магистралей ОАО «Транснефть» основного объема добываемых на Каспии ресурсов. Однако рядом государств (в частности, Азербайджаном, Грузией, Турцией, США) и западных компаний были инициированы проекты строительства трубопроводов, минующих территорию России. Главном образом, речь идет о нефтепроводе Баку — Тбилиси — Джейхан и газопроводе Баку — Тбилиси — Эрзурум. Наряду с этим был реализован, не без участия западной стороны, проект строительства Каспийским трубопроводным консорциумом (КТК) коммерческого трубопровода по маршруту Баку — Тихорецк. Последний трубопровод, хотя и проходит по территории России, тем не менее, является альтернативным магистралям «Транснефти» и, соответственно, имеет целью разрушить монополию последней. Именно в подобном контексте в настоящее время работает российская нефтетранспортная компания «Транснефть». Как известно, в предельно сжатые сроки этой компанией был построен и в апреле 2000 г. введен в эксплуатацию нефтепровод в обход территории Чеченской Республики. Это повысило надежность транзита азербайджанской нефти через территорию Российской Федерации по маршруту Баку — Тихорецк — Новороссийск. Одновременно с сооружением трубопровода в обход Чечни был построен и введен в эксплуатацию участок от нефтебазы «Махачкала» до точки врезки в магистральный нефтепровод. Это дало возможность принимать казахстанские и туркменские танкеры в порту Махачкалы и далее транспортировать сырье по системе магистральных нефтепроводов в Новороссийский порт. Для удовлетворения потребностей казахстанской стороны в транспортных мощностях «Транснефтью» выполнен комплекс работ на российском участке нефтепровода Атырау — Самара, что позволило довести его производительность до 15 млн тонн. На казахстанском участке аналогичная производительность была достигнута НКТН «КазТрансОйл» за счет применения антитурбулентных присадок. Учитывая ситуацию вокруг Босфора, «Транснефть» ведет проработку нового маршрута экспорта российской и каспийской нефти на средиземноморский рынок, — маршрута, альтернативного традиционному, проходящему через турецкие проливы. Совместно с греческими и болгарскими участниками прорабатывается проект строительства нефтепровода Бургас — Александруполис. Реализация этого проекта позволит транспортировать нефть из России и стран СНГ на средиземноморский рынок, минуя пролив Босфор, из греческого порта Александруполис. Другой важный маршрут по транспортировке каспийской нефти через территорию России (Баку — Тихорецк) связан с деятельностью Каспийского трубопроводного консорциума. КТК, как уже говорилось выше, является альтернативным по отношению к магистралям «Транснефти». Однако, несмотря на это, он не чужд России и ее энергетическим компаниям. России принадлежит 24 % участия в КТК, в то время как Казахстану — 19 %, Оману — 7 %. Еще 50 % акций консорциума делят между собой американские «Шеврон» (15 %) и «Мобил» (7,5 %), российско-американское СП «Лукарко» (12,5 %), российско-британское СП «Роснефть/Шелл» (7,5 %) и ряд других компаний. Как видно из приведенных цифр, российское государство, «Лукойл» и «Роснефть» играют важную роль в деятельности КТК и принимают самое активное участие в его судьбе. В настоящее время ведутся переговоры между «Лукойлом», «Роснефтью» как основными частными акционерами КТК и «Транснефтью», а также между самим КТК и «Транснефтью» по вопросу строительства перемычки Тихорецк — Кропоткинск между системой магистральный трубопроводов «Транснефти» и системой КТК. Решение о строительстве перемычки было принято главой «Транснефти» по просьбе крупных акционеров КТК. При этом «Транснефть» выдвинула ряд условий, в частности, о гарантиях по прокачке определенного объема нефти, без которых, по мнению руководства компании, данный проект не может быть осуществлен. По мнению замминистра энергетики РФ В. С. Станева, строительство перемычки, которое обойдется не более чем в 50 млн долл., позволит увеличить экспорт нефти через черноморские порты на 9 млн т в год. По оценкам «Транснефти», на первом этапе мощность трубопровода составит 28,2 млн т нефти в год. Постепенно она должна возрасти до 67 млн т в год. Протяженность трубопровода составит, предположительно, 60 километров. Следует отметить, что КТК начинает играть все более и более важную роль для российских компаний, хотя первоочередная его роль по-прежнему заключается в экспорте казахстанской и азербайджанской нефти. В частности, «Лукойл», активно работающий в Тенгизе, Карачаганаке и Кумколе, в 2002 г. планировал экспортировать через КТК 5 млн т нефти, «Роснефть» — 3 млн т. Наряду с этим по КТК в 2002 г. планировалось провести Калмыкии и «Стройтрансгаз-Ойл», разрабатывающего северную часть Астраханского нефтегазоконденсатного месторождения. В завершение темы, следует сказать несколько слов о перспективах участия российских компаний в строительстве трубопроводов Баку — Тбилиси — Джейхан и Баку — Тбилиси — Эрзурум. В апреле 2002 г. были расставлены все точки над «i» в списке участников спонсорской группы (СГ) по строительству трубопровода БТД. Как известно, еще в прошлом году ГНКАР переуступила 5 % из своей доли итальянской ЭНИ (Eni). Затем еще 7,5 % из доли ГНКАР были распределены между иностранными участниками спонсорской группы (СГ). Итоговая доля ГНКАР в СГ составит 25 %. Таким образом, 12,5 % пока остаются свободными. По заявлению ГНКАР, их могут получить компании, которые успеют договориться о своем участии в БТД с АМОК и ГНКАР. В случае отсутствия заинтересованности со стороны других компаний этот пакет поделят основные акционеры «Бритиш Петролеум», «Статойл» и ТПАО (TPAO). В декабре 2001 г. президент «Лукойла» В.Алекперов заявил в Баку, что его компания заинтересована в 7,5 процентах в проекте строительства нефтепровода Баку — Джейхан, но при учете, что эту позицию поддержат акционеры — в первую очередь российское государство. Однако на данный момент ясности относительно перспектив участия «Лукойла» в проекте пока нет. С экономической точки зрения вхождение «Лукойла» в БТД могло бы быть оправдано, поскольку эта российская компания является участником большинства крупных азербайджанских проектов. Однако в позиции «Лукойла» так же, как и ряда других компаний России, многое будет зависеть от решения российского правительства. Относительно участия российских компаний в строительстве БТЭ окончательной ясности тоже пока нет. Летом 2001 г. компания «Бритиш Петролеум», оператор консорциума по разработке Шах-Дениза, приняла решение о строительстве газопровода по маршруту Баку — Тбилиси — Эрзурум, который пройдет по той же трассе, что и нефтепровод БТД. Несмотря на то что «Лукойл» наряду с «Бритиш Петролеум» участвует в освоении Шах-Дениза, заявлений со стороны этой компании относительно участия в строительстве БТЭ пока не последовало. В заключение следует сказать, что в настоящее время участие российских компаний в освоении ресурсов Каспия находится лишь в процессе развития. По мере решения правовых вопросов, налаживания реального энергодиалога России с США и странами Западной Европы у российских компаний появится больше стимулов участвовать в освоении как российского участка Каспия, так и месторождений других прикаспийских государств. Вместе с тем, многое будет зависеть от международного положения Ирана, в котором уже сегодня многие российские нефтегазовые и транспортные компании активно развивают свой бизнес.

[править] См. также

• Каспийская флотилия России

[править] Ссылки

• Южный фланг СНГ. Центральная Азия-Каспий-Кавказ: возможности и вызовы для России: Монография // ИНО-Центр, 2003
• Карта нефтегазовых месторождений Каспийского моря