Николай Алексеевич Вознесенский

Материал из Documentation.

Николай Алексеевич Вознесенский [18.11(1.12).1903, с. Боль­шое Тё­п­лое Черн­ско­го у., ны­не Туль­ской обл. — 1.10.1950, Мос­ква] — гос. и по­ли­тич. дея­тель, акад. АН СССР (1943).^[1]

[править] Биография

В 1921-24 учил­ся в Ком­му­ни­стич. ун-те им. Я. М. Сверд­ло­ва; по окон­ча­нии ун-та до 1928 на парт. ра­бо­те в Дон­бас­се. В 1928—1931 слу­ша­тель, в 1931-34 пре­по­да­ва­тель Эко­но­мич. ин-та крас­ной про­фес­су­ры. В 1934—1938 ру­ко­во­ди­тель груп­пы пла­ниро­ва­ния и учё­та, чл. ЦКК — РКИ, в 1938-39 чл. бю­ро Ко­мис­сии сов. кон­тро­ля. В 1935-37 пред. Пла­но­вой ко­мис­сии и зам. пред. ис­пол­ко­ма Ле­нингр. гор­со­ве­та. В 1937 зам. пред., в 1938-41 и 1942-49 пред. Гос­пла­на СССР. В 1939-41 зам., в 1941-46 пер­вый зам. пред. СНК СССР.^[2]

Накануне XVIII партийной конференции (февраль 1941 г.) Вознесенский был утверждён докладчиком по хозяйственным итогам 1940 г. и плану развития народного хозяйства СССР на 1941 г. После XVIII партийной конференции состоялся Пленум ЦК партии, где по предложению Сталина Вознесенский был избран кандидатом в члены Политбюро ЦК. Накануне Великой Отечественной войны Сталин всё больше опирался на Вознесенского как председателя Госплана СССР и заместителя Председателя Совнаркома, давая ему наиболее ответственные поручения.^[3]

После состоявшегося 7 мая 1941 года совещания у Сталина и назначения Вознесенского первым заместителем Председателя Совнаркома вся тяжесть работа по СНК легла теперь на его плечи.^[4]

В го­ды Вел. Отеч. вой­ны чл. ГКО, пер­со­наль­но от­ве­чал за про­из-во воо­ру­же­ний и бо­е­при­па­сов; в 1943-44 чл. к-та при СНК по вос­ста­нов­ле­нию хо­зяй­ст­ва в рай­онах, ос­во­бо­ж­дён­ных от герм. ок­ку­па­ции. С 1946 чл. Ко­мис­сии по внеш­ним де­лам По­лит­бю­ро, рас­смат­ри­вав­шей и во­про­сы внутр. жиз­ни стра­ны, зам. пред. Бю­ро СМ СССР. С 1947 пред. Бю­ро по ме­тал­лур­гии и хи­мии при СМ СССР. В 1946-49 зам. пред. СМ СССР. С 1939 чл. ЦК, с 1941 кан­ди­дат в чле­ны, а с 1947 чл. По­лит­бю­ро ЦК ВКП(б). Деп. ВС РСФСР 1-го со­зы­ва и деп. ВС СССР 2-го со­зы­ва.^[5]

Под рук. В. раз­ра­ба­ты­ва­лись пла­ны раз­ви­тия нар. хо­зяй­ст­ва стра­ны: тре­тий пя­ти­лет­ний (1938-42), на 1941, мо­би­ли­за­ци­он­ный, во­ен­но-хо­зяй­ст­вен­ный, квар­таль­ные и др. в те­че­ние всей Вел. Отеч. вой­ны, на чет­вёр­тую пя­ти­лет­ку (1946-50), ге­не­раль­ный (на 15-20 лет), осу­ще­ст­в­ля­лось цен­тра­ли­зов. гос. управ­ле­ние пред­во­ен­ной, во­ен­ной и по­сле­во­ен­ной эко­но­ми­кой стра­ны. Его тео­ре­тич. ра­бо­ты по­свя­ще­ны во­про­сам гос. пла­ни­ро­ва­ния, рас­ши­рен­но­го со­циа­ли­стич. вос­про­из­вод­ст­ва, хоз­рас­чё­та, но­вых форм ор­га­ни­за­ции тру­да. В кн. «Во­ен­ная эко­но­ми­ка СССР в пе­ри­од Оте­че­ст­вен­ной вой­ны» (1947; Гос. пр. СССР, 1948) дан на­уч. ана­лиз при­ро­ды и фак­то­ров по­бе­ды в Вел. Отеч. вой­не.^[6]

В 1949 аре­сто­ван и в 1950 рас­стре­лян по сфаб­ри­ко­ван­но­му «Ле­нин­град­ско­му де­лу». За­вер­шён­ная в 1949 ра­бо­та В. «По­ли­ти­че­ская эко­но­мия ком­му­низ­ма» (св. 40 пе­чат­ных лис­тов) унич­то­же­на. В 1954 реа­би­ли­ти­ро­ван.^[7]

[править] Оценки

Д. Г. Жимерин: «Вознесенский. Человек он был сложный, умный, систематизированный. <…> Чем Вознесенский „забивал“ всех остальных? Единственной книжицей, которая всегда была у него в кармане. Небольшая такая книжечка. Какой бы вопрос Сталин не задал, Вознесенский, взяв свою книжицу, давал четкий и ясный ответ. Никто, ни Маленков, ни Каганович, ни Берия, ни Молотов этого не имели. И он перед Сталиным, который не терпел словоблудия, пустословия, выглядел хорошо и своей аккуратностью, конечно, повышал собственный рейтинг (как сейчас говорят). <…> Словом, это был человек очень способный, пожалуй, даже незаурядный. <…> Вознесенский являлся сплавом очень знающего, систематизированного человека, безусловно, логически мыслящего. Он мог дать справку по многим вопросам, но имел <…> склочный характер. <…> Что касается грубости Вознесенского на работе, то я могу это подтвердить. С подчинёнными, включая наркомов, зачастую он был очень невыдержанным.»^[8]

Я. Е. Чадаев: «Вознесенский остался в моей памяти как энергичный, принципиальный и компетентный руководитель. Это был человек с широким кругозором, деятельный, вдумчивый, сочетающий аналитический ум и дальновидность крупного политического деятеля с оперативностью и деловитостью хозяйственного работника. Он всегда глядел вдаль, в будущее и каждое сколько-нибудь ценное начинание постоянно находило у него поддержку. В центре его внимания были вопросы совершенствования планирования. Планирование он называл важнейшим рычагом, „при помощи которого мы поворачиваем развертывание народного хозяйства в нужную сторону“. Николай Алексеевич работал с исключительной энергией, быстро и эффективно решал возникавшие проблемы. Но он не умел скрывать своего настроения, был слишком вспыльчив. Причем плохое настроение проявлялось крайней раздражительностью, высокомерием и заносчивостью. Но когда Вознесенский находился в хорошем настроении, он был остроумен, жизнерадостен, весел, любезен. В его манере держать себя и в беседах проявлялась образованность, начитанность, высокая культура. К сожалению, такие мгновения были довольно редки. Они проскальзывали как искры, а затем Вознесенский опять становился мрачным, несдержанным, грубым и колючим. Идя к нему на прием, никто из сотрудников не был уверен, что все пройдет гладко, что вдруг он внезапно не вскипит, не обрушит на собеседника едкого сарказма, злой, издевательской реплики. У Николая Алексеевича была привычка начинать разговор с придирки к чему-либо. <…> Требовательный к себе Вознесенский был исключительно требовательным к другим. Нетерпимость проявлял даже в мелочах. Терпеть не мог наличие отдельных машинописных опечаток в представляемых на его рассмотрение документах. Конечно, сам Вознесенский не считал себя непогрешимым руководителем. Он нередко прислушивался и к критическим замечаниям подчиненных и, кстати, никогда не сводил с ними счеты за критику. И все же следует сказать, что Николай Алексеевич слишком высокомерно держал себя перед другими, в том числе и равными ему по рангу руководителями. Похоже, что он считал себя после Сталина самым умным человеком и что правильно решать вопросы может только Сталин и он, Вознесенский, и более никто. Многие наркомы не любили его за резкий, вспыльчивый характер, нанесенные им оскорбления, унижающие достоинство человека, и как-то обходили стороной кабинет заместителя главы правительства при решении острых вопросов. <…> Это был человек напористый, бесцеремонный, честолюбивый и предприимчивый. <…> Да, он не был простым, спокойным, уравновешенным государственным деятелем. Он часто „взрывался“, мог сказать много резких, порой обидных слов. И все же Вознесенский обладал большой человечностью, высоко ценил в людях честность, аккуратность, исполнительность, помогал своим сотрудникам. Николай Алексеевич не признавал никаких компромиссов и его слова никогда не расходились с делами. Это был человек с чистой душой, у которого отсутствовали иные интересы, кроме интересов нашей Родины, народа и партии.»^[9]

А. М. Василевский: «На Политбюро высказывались различные мнения о возможности производства удовлетворить запросы Генштаба. Вносились различные предложения. Но самым авторитетным являлось слово члена ГКО, председателя Госплана СССР Н. А. Вознесенского. Он нередко не соглашался с мнением И. В. Сталина, других членов Политбюро и точно называл количество материально-технических средств, которые может дать промышленность для рассматриваемой операции. Его мнение являлось решающим. Н. А. Вознесенский прекрасно знал народное хозяйство, имел точные сведения о его работе и в своих суждениях, оценках почти никогда не ошибался. Я сохранил о Н. А. Вознесенском самые лучшие воспоминания. Его отличало не только глубокое знание народного хозяйства, но и постоянная целеустремленность, заряженность на работу. Он любил работать много и не уставал от дела. Николай Алексеевич обладал колоссальной энергией. Когда ни позвонишь, неизменно найдешь работающим. Н. А. Вознесенский являлся и сильным организатором: если поручалась какая-то задача, можно было быть уверенным в том, что она будет решена. И еще запомнился он как человек — обаятельный, доступный, благожелательный. Он был цельной и яркой натурой, прекрасным представителем государственных и хозяйственных кадров ленинской школы.»^[10]

[править] Награды

На­гра­ж­дён 2 ор­де­на­ми Ле­ни­на.^[11]